Гражданин О (СИ)

Нужно было прекратить. Хотя бы ради того, чтобы потом Гоше хотелось большего. Но Олесь не мог, просто не мог оторваться, потому что это было охуенно.
Гоша быстро сдернул с его плеч халат, огладил его руки и обнял с такой силой, что кости хрустнули. Его язык врывался в Олесин рот, зубы кусали, пальцы сжимались на ягодицах, и стало ясно, что сейчас будет секс. Так не целуют только ради поцелуя, это точно было наглое и неприкрытое соблазнение.
Захотелось поддаться, согласиться… и в этот момент раздался звук хлопнувшей двери.
Олесь оторвался от Гошиных губ, холодея — а вдруг Михалыч? Тогда точно пиздец.
Но на пороге гримерки стояла Светочка и смущенно улыбалась.
— Наташа сказала, что оставила мой крем в ванной, я вернулась забрать. Извините, что помешала... Смотритесь обалденно!
Она бросила взгляд в комнату и посмотрела на Гошу вопросительно.
— Что? — спросил тот, не отпуская Олеся.
— Можно вас сфотографировать? Красиво очень.
Гоша кивнул, тут же снова поцеловал Олеся, и никаких сил прервать этот поцелуй не было. Теперь появилась искусственность: чувствовалось, что Гоша становится и двигается так, чтобы это хорошо выглядело на снимках. Светочка взяла фотоаппарат; раздавались щелчки, вспыхивала вспышка — обычная, не лампы. А Олесь думал о том, что готов продолжать даже под прицелом фотоаппарата, потому что в его жизни еще не было поцелуев, от которых уплывало сознание и сжималась задница.
Глава 9
Олесь пытался не вспоминать о том поцелуе три дня.
Воскресенье он провел в больнице у Кати, понедельник и вторник прошли как обычно: работа-больница-дом.
Гоша не звонил, и вечером вторника Олесь осознал, насколько он никчемный и никому не нужный. Единственный приятель, который к нему хорошо относился — Михалыч — наверняка не захочет иметь с ним ничего общего.
От тоски Олесь полез на форум и как-то неожиданно увлекся. Там обсуждали любые темы, откровенно рассказывали о своих фантазиях, опыте. Олесь узнал об анальном оргазме, что член у пассива вовсе не должен стоять в процессе, и это все равно охренительно приятно, что обсуждать дрочку можно на пятидесяти страницах, и людям не надоедает.
Ответил в одной теме, во второй, увлекся и завис на форуме до двух ночи. Казалось, что посетители форума — не просто строчки на мониторе, что они настоящие, живые. Живее Михалыча и самого Олеся.
А в среду позвонил Пашка.
— Здарова, Олесь, ты куда пропал?
Пропал, да. Пять лет пропадал — и ничего, а тут неделю не виделись, уже тревогу бьет.
— Привет. Работаю в поте лица.
— И хорошо тебе платят?
— Смотря где. Если мозгами работаю, то не очень. А задницей — дороже выходит.
Пашка хохотнул.
— Ты, Олесь, циник.
— Я, Паш, реалист.
— Ладно, — его голос посерьезнел. — Я тебе чего звоню. Встретиться бы надо.
Олесь хотел сказать, что Катерина свободна, ее можно ухаживать и вообще, но почему-то сдержался.
— Давай. Где, когда?
— Сегодня вечером к Кате едешь?
— Еду. Ну, в больнице и встретимся.
— Можно и там, но я по делу. У тебя обед когда?
Полчаса спустя Олесь радовался, что накануне получил зарплату: цены в кафе, куда его зазвал Пашка, были запредельными.
Олесь выбрал какой-то салат и сок, уверяя себя, что дело не в экономии, а в том, что скоро съемка для того женского журнала, нужно выглядеть прилично.
Пашка опоздал и отговорился пробками.
Он даже обед заказывать не стал: попросил у официантки большую порцию холодного латте и сразу же взял быка за рога:
— Мне нужен ведущий экономист. Хочу тебя переманить.
Олесь ожидал чего-нибудь подобного, но соком все-таки поперхнулся.
— Катерина говорила... не стоит, Паш. Это смешно — брать меня на работу только из-за того, что жена жалуется на безденежье.
— Дело не в Катерине. И она не жаловалась, просто сказала, что ты свою работу не любишь. Наоборот, хвалит тебя постоянно… Короче, мне действительно нужен экономист. Я уже пятерых за последние пару лет уволил — воруют, суки. Мне нужен не столько специалист, сколько свой человек среди директоров.
Олесь снова поперхнулся соком.
— Директоров? Ты меня директором зовешь? Я простым экономистом работаю. Причем работаю последние пять лет на одном месте, у меня руководящего опыта — ноль.
— Олесь, у тебя мозги есть. Во всяком случае, пять лет назад были. А опыт придет. Отправишься на тренинг, нахватаешься. У тебя с английским как?
— Нормально, — промямлил он.
— Нормально — это не ответ. Придется подтянуть.
— Урод ты, Пашка. Кто тебе переводы делал последние три курса? — настроение неожиданно поднялось.
— А я подтянул, — рассмеялся сокурсник. — Не поверишь, как затрахался, но выучил.
— Ты всегда был упертым.
— А ты нет?
— А я нет, — Олесь говорил очевидные вещи, которые раньше вызывали только депрессивные мысли о собственной никчемности, но оказалось, что правду говорить может быть приятно.
— В общем, ты подумай. Подумай и скажи мне. Или задницей лучше торговать?
— А ты меня не стыди, — Олесь закурил. — Мне понравилось. Во мне, может, эксгибиционист дремал все эти годы.
— Сколько так будешь играться? Еще лет пять, а потом детки подрастут на смену. Тоже все эксгибиционисты.
Олесь выдохнул дым и подпер щеку ладонью.
— Знаешь ведь, что я еще до твоего вопроса согласился.
— А зарплата тебя не интересует? — расплылся в улыбке Пашка. — Условия?
— Знаю, что ты не обидишь.
— Давай так... чтобы по-честному. Опыта у тебя нет, испытательный срок обычный, три месяца. Стартовая для директоров у нас восемьдесят тысяч, потом поднимаем. Если справишься — будет двести.
Олесь охуел. Цифра в двести тысяч мелькала перед глазами, словно отпечаталась на сетчатке.
— Сколько? — переспросил он на всякий случай.
— Восемьдесят и двести. Тринадцатая зарплата и премии, разумеется. Водителя пока не дам, у нас две машины на ремонте, но как только починим — выделю. Пока можешь брать любого из водил, всегда есть кто-то свободный.
— Господи... — слов не находилось. — Если окажется, что мне секретарь положен — я съем свою шляпу.
— Нет, у тебя отдел маленький, должность чисто административная. Так что перебьешься. Кроме того, ты без шляпы.
Пашке принесли латте, и он выдул сразу половину чашки.
— Недели хватит, чтобы уволиться?
— Да я хоть сейчас могу уйти.
— Эй, полегче. Это тоже работа. От меня так же легко сбежишь, если тебе больше предложат?
— А бывает больше? — ляпнул Олесь и прикусил язык.
Теперь Пашка казался крестной феей. Он, а не Гордеев. Потому что за такую зарплату Олесь готов был киллером работать. Или в порно сниматься.
— Бывает. Но собой я тебя не возьму, извини, — хохотнул Пашка.
А Олесь подумал, что недоеб сказывается: «собой не возьму» прозвучало слишком кокетливо.
— Не надо меня собой брать, — не удержался он. — Ты же не такой.
Пашка неприлично заржал.
— Черт с тобой, возьму. Не могу же я старого друга обидеть!
Они поглумились так какое-то время, и Олесь впервые за очень долгое время понял, что у жизни помимо задницы бывает еще и лицо, только она редко им поворачивалась раньше.
— …А я-то все думаю, чего это Пашка один да один, — продолжал тему Олесь, хрюкая от смеха. — А он меня ждет.
Постепенно удалось успокоиться, и сам собой родился вопрос:
— Пашка, а ты хоть женился?
И старый приятель сразу помрачнел.
— Да. Детей двое. Два и три, погодки.
— О, поздравляю! Жена-красавица?
— Была.
— Развелись? — спросил Олесь, чувствуя неладное.
— Нет. Я вдовец.
И так он это сказал, вычурно, что даже стало не по себе.
— Прости.
— Да ничего. Жалко только, что дети с нянями растут, а меня видят только по праздникам. Работа, чтоб ее... кстати, у нас рабочий день ненормированный. Если надо будет — задержишься.
— Я и тут задерживаюсь, — махнул рукой Олесь. — Привык.