Цветы на чердаке
Теперь, когда чердак сиял чистотой, мама принесла нам комнатную зелень и островерхий амариллис, который должен был зацвести к Рождеству. Я нахмурилась, когда она сказала об этом, ведь к этому времени нас здесь уже не должно быть.
— Мы возьмем цветок с собой, — сказала мама, потрепав меня по затылку, — вместе со всеми остальными растениями, поэтому не расстраивайтесь. Мы не оставим ничего растущего, чему нужен солнечный свет, здесь на чердаке.
Мы поставили растения в классной комнате, потому что ее окна выходили на восток. Когда мы, счастливые и довольные, спустились вниз по узкой лестнице, мама приняла душ в нашей ванной и обезсиленно свалилась в кресло. Близнецы тут же забрались к ней на колени, а я накрыла стол для ленча. Это был исключительно хороший день, потому что сегодня она осталась с нами до ужина, когда она со вздохом поднялась и сказала, что ей все-таки пора. Ее отец постоянно требовал с нее подробного отчета о том, куда она ходила каждую субботу, и почему ее так долго не было.
— Ты еще зайдешь к нам перед сном? — спросил Крис.
— Сегодня я иду в кино, — сказала она, — но перед уходом я постараюсь проскользнуть к вам. У меня есть несколько коробочек с изюмом, который пригодится вам, если вы захотите перекусить между завтраком, обедом и ужином. Я забыла захватить их с собой.
Близнецы любили изюм до умопомрачения, и я обрадовалась, что они его получат.
— Ты собираешься в кино одна? — спросила я.
— Нет, мы идем с подругой, с которой мы вместе выросли. Она живет неподалеку отсюда. — Подойдя к окну, она попросила Криса выключить свет и указала, в каком направлении живут ее лучшие друзья. — У Елены два брата, оба не женаты, один из них учится на юриста в Гарвардской школе юриспруденции, а другой — профессиональный теннисист.
— Мама! — воскликнула я. — У тебя что, роман с одним из этих братьев?
Она засмеялась и опустила занавески.
— Включи свет, Крис. Нет, Кэти, у меня ни с кем нет романа. Правду сказать, я бы лучше легла спать, я очень устала. Кроме того я не поклонник мюзиклов. Я бы с удовольствием провела время с моими детьми, но Елена постоянно настаивает, чтобы я выходила, а если я отказываюсь, она интересуется почему. Я не хочу, чтобы люди интересовались, почему я провожу дома все выходные. Поэтому иногда я катаюсь на яхте и хожу в кино, как сегодня.
Даже чуть-чуть приукрасить и облагородить чердак казалось практически невозможным, не говоря уже о том, чтобы сделать из него цветущий сад. Я знала, что нам предстоит тяжелая работа и концентрация всех наших творческих возможностей, но мой проклятый брат был убежден, что мы сделаем все так быстро, что и опомниться не успеем. Вскоре ему удалось заставить маму купиться на его идеи, так что теперь каждый день, возвращаясь из школы секретарей, она приносила нам кучи книжек-раскрасок, из которых можно было по пунктиру вырезать цветы. Кроме того она покупала нам наборы акварельных красок, много кистей, целые коробки пастельных мелков, массу цветной бумаги для аппликаций, большие банки с клеем и ножницы с тупыми концами.
— Научите близнецов раскрашивать и вырезать цветы, — инструктировала она нас. — Пусть они участвуют в вашем начинании. С этого момента я назначаю вас воспитателями и наставниками.
Она приезжала из города, до которого поезд шел отсюда примерно час, излучая здоровье и благополучие. Ее кожа была свежей и розовой от свежего воздуха, а одежда такой красивой, что при одном взгляде на нее у меня захватывало дыхание. У нее были туфли всех цветов и оттенков, и день за днем она накапливала все новые и новые украшения, которые она называла «дешевкой», но мне эти камни до странности напоминали бриллианты, особенно судя по тому, как они блестели. Однажды она без сил упала в «свое» кресло, усталая, но счастливая и стала рассказывать о своем дне.
— Так хочется, чтобы у этих учебных печатных машинок были буквы на клавишах. Мне никак не запомнить больше одного ряда, и поэтому постоянно приходится бросать взгляд на таблицу на стене, а это замедляет работу, кроме того мне никак не запомнить клавиши нижнего ряда. Пока что я печатаю со скоростью двадцать слов в минуту, а это не очень хорошо. А эти стенографические значки… — Она вздохнула, давая понять, что они тоже давались ей нелегко. — Что ж, я надеюсь, что все равно выучусь, ведь, в конце концов, если это получается у других женщин, то должно и у меня.
— Тебе нравятся твои учителя, мама? — поинтересовался Крис.
Она по-детски захихикала, прежде чем ответить.
— Сначала я расскажу об учителе машинописи. Ее зовут мисс Хелена Брэйди. По форме она очень напоминает вашу бабушку — такая же громадина. Но задница у нее намного больше, самая замечательная задница из всех, что мне когда-нибудь приходилось видеть. А бретельки ее лифчика постоянно сползают у нее с плеча, а если они не сползают, то сползают бретельки комбинации, поэтому она все время засовывает руку под платье, чтобы натянуть их, и все мужчины в классе хихикают
— Разве мужчины тоже учатся печатать? — удивилась я
— Да, у нас есть несколько молодых людей. Некоторые из них журналисты или писатели, у других свои причины учиться печатать. Мисс Брэйди разведена и постоянно поглядывает на одного из этих мужчин. Она заигрывает с ним, а он пытается ее игнорировать. Она старше его по крайней мере на десять лет. Так вот, этот мужчина, в свою очередь, поглядывает на меня. Но не начинайте меня подозревать, особенно ты, Кэти. Он слишком маленький для меня. Я не могу выйти замуж за человека, который не может взять меня на руки и внести в свой дом. В данном случае я сама могу носить его на руках, его рост примерно пять футов и два дюйма.
Мы все вместе долго смеялись, потому что наш папа был на целый фут выше и легко поднимал мать. Мы наблюдали, как он это делает, особенно по вечерам в пятницу, когда он приезжал домой, и они так странно смотрели друг на друга.
— Мама, ведь ты не собираешься снова выходить замуж, правда? — спросил вдруг сдавленным голосом Крис.
Она быстро обняла его.
— Нет, дорогой мой, конечно, нет. Я любила твоего отца больше жизни. Только необыкновенный человек может занять его место, а пока что я не встретила никого, кто мог бы хоть отдаленно сравниться с ним.
Играть в воспитателей было очень интересно, вернее, было бы, если бы ученический состав проявлял хоть немного желания. Но как только мы заканчивали завтракать, мыли посуду и складывали остатки еды в холодное место, а слуги после десяти часов уходили со второго этажа, нам с Крисом приходилось силой тащить рыдающих близнецов в классную комнату на чердаке. Там мы сидели за партами и наводняли все вокруг мусором, вырезая цветы из цветной бумаги и раскрашивая их мелками в полосочку и в кружочек. У нас с Крисом цветы получались лучше всего — то, что делали близнецы, выглядело скорее как цветные кляксы.
— Совершенное искусство, — определил Крис.
Потом мы наклеивали наши гигантские цветы на скучные, серые стены. Крис снова забрался на старую лестницу без нескольких ступенек, чтобы привязать к потолочным брусьям длинные вертикальные веревочки, к которым мы также прикрепили искусственные растения. Они постоянно колебались и трепетали от сквозняков, гуляющих по чердаку.
Мама время от времени поднималась на чердак, чтобы взглянуть, как продвигается работа и удовлетворенно улыбалась.
— Да, у вас просто превосходно все выходит, — сказала она однажды.
Чердак действительно становился приятным местом. Она задумчиво подошла к маргариткам, как будто решая, что еще нам принести. На следующий день у нас появилась большая плоская коробка со стеклянными блестками и бусинками, чтобы добавить блеска и очарования нашему саду. Мы работали как каторжники, подходя к любому замыслу с необыкновенной тщательностью и старанием. Близнецы до некоторой степени заразились нашим энтузиазмом и перестали вопить, царапаться и махать руками при одном упоминании о чердаке. А чердак между тем медленно, но верно превращался в цветущий сад. И чем больше он менялся, тем с большей целеустремленностью мы продолжали украшать каждый сантиметр его бесконечных стен.