Друзья и любовники

— Мы сделаем это неторопливо, осторожно, — произнес он тихо, а глаза придавали словам новый, волнующий смысл.
Она густо покраснела, и сердце ее забилось так часто, что казалось, оно вот-вот разорвется.
— Может быть, лучше не стоит, — пробормотала она шепотом.
— Не бойся меня. Мы ведь всегда доверяли друг другу. Ласочка.
Она рассмеялась неловко.
— Должно быть, я вымоталась сильнее, чем предполагала. Не понимаю, что сегодня со мной творится.
— Не понимаешь, дорогая? Она опустила свои длинные ноги на землю и выбралась из машины.
— Спасибо, что довез меня домой, — напряженно проговорила она.
— Ты в порядке? — В его голосе звучало искреннее беспокойство.
— Ну конечно, — заверила она его. — Мне не нужна нянька. Ты же знаешь, я человек независимый.
— Как и я. Но кто просидел возле меня две ночи, когда у меня был грипп?
Она покраснела, вспомнив, как помогала Хосито смачивать ему лицо и грудь мокрой губкой во время его необычной болезни. Джон почти никогда не болел, но в ту ночь ему было по-настоящему плохо. Они вдвоем с трудом удерживали его в постели, не давая вскакивать, пока не упала температура. Она ясно помнила его жесткие волосы на груди…
— Хосито было бы трудно управиться одному. Он улыбнулся так спокойно и по-доброму, что ей захотелось броситься ему на шею.
— И я для тебя сделал бы то же самое. — Он улыбнулся и, подмигнув ей, добавил:
— Но если говорить откровенно, мне было страшно приятно.
От мысли, что его руки могли бы прикасаться к ней так, как касалась его она, когда обтирала губкой, у нее вдруг задрожали колени.
— Езжай домой, — сказала она и захлопнула дверцу машины.
Она двинулась по дорожке, нащупывая ключ в сумочке.
— В семь утра ровно! — крикнул он через окно машины.
Она повернулась, сделала достойный принцессы реверанс, и он, рассмеявшись, с шумом укатил.
 
Глава 3
По техасским стандартам ранчо Джона было совсем небольшим, но оно и не было главным источником его доходов, основным была нефть. А ранчо было скорее хобби, чем серьезным бизнесом. Здесь выращивали племенных быков, которые шли по высокой цене на рынке. За его призовых быков, чьи фотографии украшали стены конторы и рабочего кабинета хозяина, давали по полмиллиона долларов за голову.
Даже молодые быки благодаря родословной приносили хорошие деньги.
Мадлен скакала рядом с Джоном между аккуратными невысокими белыми заборами, которые ограждали пастбища, тянущиеся до горизонта, и думала о перемене, происшедшей с ним за ночь. В простой хлопчатобумажной рубашке, высоких сапогах и потрепанной черной шляпе, которую он всегда носил на ранчо, он был совсем не похож на элегантного господина в вечернем костюме, что отвез ее домой накануне вечером.
— Что ты так пристально смотришь на меня? — спросил он, искоса поглядывая на нее, зажав в длинных загорелых пальцах неизменную сигарету.
— Я подумала о том, что здесь ты совсем другой.
Он окинул взглядом ее стройную фигуру в галифе и зеленой ситцевой блузке с короткими рукавами. Было пасмурно и даже немного прохладно, но ей очень не хотелось надевать свитер. Джону, наверное, тоже: рукава его рубашки были закатаны по локоть.
— Тебе идет зеленое, — сказал он задумчиво. Она улыбнулась и, тряхнув головой, отбросила назад распущенные волосы, с удивлением заметив, с каким восхищением он наблюдает за ней.
— Говорят, это неспокойный цвет, — пробормотала она.
— Как раз то, что мне нужно, — возразил он. — Я почти не спал сегодня.
Ее улыбка погасла. Она дернула поводья и сдавила сильнее бока маленькой кобылки, заставив ее перейти на легкий галоп. Она ездила не хуже Джона. Подумаешь, какое себялюбие — упрекать ее в том, что недоспал одну ночь! Его крупный мерин легко нагнал ее.
— Что с тобой, черт побери? — прорычал он.
— Ничего, — сказала она и, чтобы переменить тему, тут же спросила:
— Это что, новые коровы?
— Нет, не новые. Ответь, пожалуйста, на мой вопрос.
Метнув в него сердитый взгляд, она низко пригнулась и пустила лошадь во весь опор. Ветер хлестал ей в лицо, трепал волосы. Ей необходима была разрядка, элемент опасности, и только скорость могла это дать.
Она неслась по широкой грязной дороге и громко смеялась, а волосы развевались по ветру.
Теперь-то уж он ее не догонит!
Но он уже был рядом. Большая сильная рука выхватила у нее поводья и заставила кобылу сначала перейти в легкий галоп, потом пойти шагом и затем окончательно остановиться. Они были в стороне от дороги, на лугу рядом с ореховой рощей, где-то близко от шоссе.
Мадлен наконец решилась взглянуть на него.
— Это было так приятно!..
— Ты чуть не сломала себе шею, — оборвал он ее. Он был бледен, твердое лицо казалось как никогда жестким. — Клянусь Богом, Мадлен, когда ты совершаешь такие безумства, я готов из тебя душу вытрясти. — Он слез с коня и резким движением сдернул ее на землю. Глаза его метали искры. До боли стиснув ей плечи, он грубо встряхнул ее.
— Джон! — возмутилась она. — Я ведь просто каталась… Я и раньше это делала!
Он продолжал сверлить ее взглядом, как вдруг неожиданно все вокруг завертелось, и вселенная растворилась для нее в паре серо-стальных глаз.
Она сама не заметила, как уперлась руками ему в грудь. Пальцы медленно, как бы сами собой, двигались вверх и внезапно коснулись теплой, чуть влажной кожи.
Он дернулся, как от удара, зрачки расширились, густые брови соединились над переносицей.
Она почувствовала в нем что-то новое, какую-то почти болезненную уязвимость, и медленно просунула руки под рубашку, осторожно гладя ладонью его грудь. Губы ее раскрылись, когда она ощутила под руками прерывистые и неожиданно сильные удары сердца.
Глаза его, казалось, вот-вот испепелят ее, пальцы по-прежнему больно сжимали ей плечи, все мышцы его тела напряглись. Ей никогда не доводилось видеть, как он теряет самообладание, ведь Большой Джон Дуранго всегда великолепно владел собой. Сейчас же у него был такой вид, будто он взорвется, но опасная игра, которую она затеяла, только раззадорила ее. Она придвинулась к нему еще ближе, глаза внимательно изучали линию рта, в то время как пальцы становились все смелее.
Внезапно он отвел ее руки.
— Хватит! — крикнул он грубо. — Какой дьявол в тебя вселился?
Пока она обдумывала, как ей поступить, шум приближающейся машины заставил его отвести суровый взгляд от ее лица.
— Ах, черт, туристы, — с досадой сказал он, глядя на большую машину с двумя дамами на переднем сиденье.
Машина затормозила неподалеку, и пожилая блондинка, сидевшая за рулем, высунулась из окна.
— Привет! — крикнула она, весело улыбаясь.
— Привет, — медленно протянул Джон.
— Это дорога на Хьюстон?
— Только в том случае, если вы сами проторите ее, — сказал он шутливо. — Это ранчо Дуранго.
— Неужели? — Огромные голубые глаза, точь-в-точь как васильки на ее ситцевой блузке, стали еще больше. Она пошепталась со своей соседкой и затем спросила:
— Неужели это ранчо Большого Джона Дуранго? — переспросила она.
Джон лукаво усмехнулся.
— Что-нибудь слышали о нем?
— Господи, конечно! Я недавно отошла от дел, но продолжаю регулярно читать финансовую прессу. Ну как же, когда поднимался шум в газетах вокруг нефти, Джон Дуранго был на первых страницах. Такой красивый мужчина, да к тому же еще и магнат!
Джон выслушал все это с убийственно скромным видом. Сдвинув назад шляпу, он спросил заинтересованно:
— А чем занимались вы, мэм?
— Общее право, — ответила она с улыбкой.
— Сложная профессия.
— На самом деле не очень. Здесь в основном нужна практика.
Затаив дыхание Мадлен смотрела на Джона и думала о том, сколько в нем шарма. Светловолосая дама не сводила с него широко раскрытых глаз.
— Как вы думаете, мы могли бы хоть издали взглянуть на мистера Дуранго, когда поедем обратно к шоссе? — спросила она.