Дар Юпитера

Даже качтис потерял вкус.
— Эй, Манта! — окликнул его Пранло откуда-то снизу. — Иди сюда.
Глубоко вздохнув, Рейми устремился вниз, выглядывая друга.
— Что это? — спросил он, вынырнув рядом.
— Попробуй сам, — ответил Пранло и языком сорвал голубовато-зеленое растение незнакомого вида. — Ну же, давай!
Рейми нахмурился, осторожно надкусил. Это было даже вкуснее качтиса!
— Как они называются?
— Чтоб мне откусили плавник, если я знаю, — ответил Пранло. — Эй, Тигралло! Как эти штуки называются?
— Дрокмур, — сказал Тигралло, подплывая к приятелям. — Они редко растут на такой высоте.
— А-а, вот, значит, что взрослые приберегают для себя, — заметил Пранло. — И я их понимаю.
— Дело вовсе не в том, что кто-то не подпускает кого-то к чему-то, — чуть раздраженно сказал Тигралло. — Подростки вашего возраста просто недостаточно тяжелы, чтобы опускаться в глубины, где дрокмур обычно растет.
— Приятно сознавать, что, когда вырастешь, тебя ждет что-то хорошее, — пробормотал Пранло с набитым ртом.
Тигралло издал что-то вроде смешка.
— Да, среди всего прочего.
— Эй, ребята! — послышался голос Драсни. — Вы уже попробовали эти голубовато-зеленые штуки?
— Ага, — в унисон ответили Рейми и Пранло.
— Если уж на то пошло, мы первые нашли их, — добавил Пранло. — Значит, и первые имеем на них право.
— Что, будешь драться со мной? — спросила Драсни.
— Рейми? — пробормотал голос в глубине головы. От неожиданности Рейми едва не прикусил язык.
— Что?
Слово еще не успело прозвучать, как он понял, что произнес его не на английском, а на языке джанска. Он попытался переключиться с одного языка на другой…
И к собственной досаде обнаружил, что ничего не получается. Сознание, на протяжении столь долгого времени погруженное в языковую среду джанска, отказывалось сделать полный разворот так быстро.
Он упрямо продолжал свои попытки. Ничего не получалось. Внезапно все это ему надоело. В конце концов, они прервали его трапезу. С какой стати он должен завязывать хвост в узел, чтобы приноравливаться к ним?
Глубина с ними! Могут воспользоваться компьютерным переводчиком, если уж им так приспичило побеседовать с ним.
— Спроси его, на какой глубине обычно растет дрокмур, — попросил Фарадей.
Рейми раздраженно забил хвостом. Что он им, мальчик на посылках?
А кто же, если разобраться? Он состроил гримасу. Его послали сюда прежде всего для того, чтобы разузнать как можно больше об этом мире.
— Ты говоришь, эти штуки обычно не растут на такой высоте, — сказал он, обращаясь к Тигралло. — А где они растут?
— Обычно их находят на Уровнях Третьем, Четвертом и Пятом, — ответил Защитник.
— Уровни Третий, Четвертый и Пятый, — повторил Рейми для тех, кто слушал его наверху. — Значит, обычно их едят только Юноши, Производители и Защитники?
— Да, — ответил Тигралло. — Манта, я настаиваю, чтобы вы покинули этот Уровень и вернулись к стаду. Вуука могут появиться в любой момент.
— Вот поедим и поднимемся, — отрывисто бросил Рейми и снова принялся за еду. — Вы все слышали? — негромко добавил он.
— Да, — ответил Фарадей. — Спасибо.
— Затем я и здесь, — с оттенком иронии сказал Рейми. Впрочем, трудно сказать, мог ли Фарадей со своими помощниками уловить такие тонкости с их-то, мягко говоря, не отвечающей высоким требованиям записывающей аппаратурой. Скорее всего, нет. Даже откровенный сарказм наверняка ускользнул бы от них.
Рейми с удовольствием жевал очередной кусок дрокмура, когда внезапно до него дошло еще кое-что.
Фарадей спрашивал, на каких Уровнях растет дрокмур, а ведь Рейми до этого ни словом не заикнулся ни о каких Уровнях.
Да и само слово «дрокмур» он не произносил, если уж на то пошло.
Отсюда вывод: «Юпитер-Главный» слушал не только то, что он говорил им. Они слушали и все то, что говорилось поблизости от него.
Он медленно повернулся, внимательно оглядываясь. Наверно, один из их зондов. Что же еще? Но даже если и так, Рейми его не видел.
Оставалась, правда, еще одна возможность.
Как прежде качтис дрокмур также потерял весь свой вкус. Что там Фарадей говорил об этом встроенном в него звуковом устройстве? Точно Рейми не помнил, но тогда у него сложилось впечатление, что с его помощью они могут слышать только произносимые им слова.
Но, может, он тогда неправильно понял Фарадея?
Теперь никак не вспомнить, что именно говорил Фарадей. А раз так, очень высоки шансы того, что Фарадей ничего подобного не говорил.
Другими словами, Рейми был не просто мальчиком на посылках. Он был их свободно перемещающимся зондом-шпионом.
И если они могли вести аудиозапись, то, скорее всего, этим дело не ограничивается.
В досаде и огорчении Рейми провел языком по внутренней стороне зубов. Он вынужден был признать, что предположение имело смысл. Наверняка существовали вещи, которые их приборы были в состоянии фиксировать, а он нет.
Но что это за вещи? Он понятия не имел. Конечно, зрение и слух у джанска гораздо острее, чем предполагали люди, но, когда эксперимент только задумывался, никто об этом понятия не имел.
Или они знали?
— Манта? — негромко произнес голос справа от него. Он развернулся и увидел Драсни, смотрящую на него с непривычно озабоченным выражением.
— Я знаю, как это больно, — продолжала она. — Нам всем приходилось терять родных и друзей. Так оно есть, и с этим ничего не поделаешь. — Она погладила его грудной плавник своим. — Но мы же твои друзья. Мы поможем тебе пройти через это.
Рейми сделал глубокий вдох. Ясно, она неверно поняла причину его внезапного молчания. Типично для Драсни, вообще-то.
Однако, даже испытывая досаду по отношению к ней, Рейми должен был признать, что это неожиданное выражение сочувствия подействовало как бальзам на кровоточащую рану его злости и боли.
— Спасибо, — сказал он. — Я… Послушай, я часто подкалываю тебя. Но ты и Пранло…
Она снова прикоснулась к нему грудным плавником, на этот раз скорее игриво.
— Пошли. — Она заскользила прочь. — Тигралло прав — лучше нам убраться отсюда.
— Ладно. Но только сначала я доем этот дрокмур.
— Посмотрим, кто первый доберется до него. Догоняй.
Рейми развернулся и устремился вслед за ней, удивляясь ощущению странного покалывания на коже, возникшего в том месте, где Драсни прикоснулась к нему грудным плавником.
— Ну? — спросил Фарадей.
Бич беспомощно поднял руки.
— По моей части все прекрасно, я бы сказал. Может, проблема с озвучивающим устройством? Но диагностика ничего подобного не подтверждает. Или это побочное воздействие работы системы жизнеобеспечения?
— Исключается, — возразила Макколлам, склонившись над своим пультом. — Кроме того, она работает едва ли не на десятую часть своей первоначальной мощности. Что такое могло с ним произойти сейчас, чего не было прежде?
Заговорил Спренкл, сидящий на дальнем конце терминала.
— Вы все исходите из того, что тут имеет место техническая проблема. А что, если это не так?
— Тогда почему он не разговаривает с нами? — спросил Бич.
— Он разговаривает с нами, — сказал Спренкл. — Но на джанска, а не на английском.
— Вот-вот, — тоном ангельского терпения подтвердил Бич. — Что и наводит на мысль о неисправности озвучивающего устройства.
— А почему, собственно? — спросил Спренкл. — Может, ему теперь просто удобнее изъясняться на джанска. — Он помолчал. — Или, может, он забыл, как говорить по-английски.
Бич бросил странный взгляд на Фарадея.
— Я что, единственный тут, кому не нравится, как это звучит?
— Давайте не будем впадать в панику, — посоветовал Фарадей, хотя и у него по спине побежали мурашки. — Доктор Спренкл, как мог он забыть английский? Мне казалось, по вашим же словам, что в процессе клеточного замещения его память и личностные характеристики не претерпели изменений.