Утро магов
Гн Эжен Канселье тогда ответил нам: «Ваше высказывание достаточно знаменательно. Вы проникли в суть, и я как специалист могу заявить, что можно добиться атомного расщепления, исходя из сравнительно легкодоступного и дешевого материала и выполняя ряд операций, не требующих ничего, кроме мощного вытяжного шкафа, угольного плавильного горна, нескольких горелок Мекара и четырех бутылей газа метана».
Не исключено, что даже в ядерной физике можно добиться значительных результатов простыми средствами. Таково направление будущего в любой науке и любой технике.
«Мы можем больше, чем знаем», — говорил Роджер Бэкон. Но он не добавил слова, которые могли бы быть девизом алхимиков: «Все возможно, хотя не все позволено».
Для алхимика власть над материей и энергией — это только вспомогательная возможность, — об этом надо постоянно помнить. Подлинная цель алхимических операций, которые являются, быть может, реликтом очень древней науки, принадлежавшей исчезнувшей цивилизации, — превращение самого алхимика, открывающее ему доступ к высшему сознанию. Материальные результаты — это только провозвестие конечного духовного преобразования. Все направлено на превращение самого человека, на его превращение в бога, на его переплавку в определенной божественной энергии, откуда излучаются все виды энергии, заключенной в материи. Алхимия и есть та самая наука «с сознанием», как говорил Рабле. Это наука, которая материализует меньше, чем очеловечивает, пользуясь выражением Тейяра де Шардена, говорившего: «Подлинная физика — та, которая сумеет приобщить всего Человека к целостному представлению о мире».
«Знайте, — писал учитель алхимии, — знайте все исследователи этого Искусства, что дух есть все и что если в этом духе не заключен подобный дух, то все ни к чему».
ГЛАВА 3. ПРОРОЧЕСТВО РЫЦАРЯ АЛХИМИИ
С 1934 по 1940 г. Жак Бержье был сотрудником Андре Гейльброннера, одного из примечательнейших людей нашей эпохи. Гейльброннер, казненный нацистами в Бухенвальде в марте 1944 г., был во Франции первым профессором, преподававшим физическую химию. Эта наука, пограничная между двумя дисциплинами, породила с тех пор многие другие науки: электронику, ядерную физику, стереотронику (одна из новейших наук, изучающая преобразование энергии в твердых телах; одним из практических ее воплощений является транзистор). Гейльброннеру была присуждена большая золотая медаль Франклиновского института за открытия в области коллоидных металлов. Он также интересовался сжижением газа, аэродинамикой и ультрафиолетовыми лучами.
С 1934 г. он посвятил себя ядерной физике и создал с помощью группы промышленников лабораторию ядерных исследований, где к 1940 г. были получены результаты, представлявшие значительный интерес. Гейльброннер был, кроме того, судебным экспертом по всем делам, касающимся превращения элементов, и таким образом Жак Бержье получил возможность встретиться с некоторыми мнимыми алхимиками, мошенниками или духовидцами, и одним настоящим алхимиком, подлинным Учителем.
Мой друг так никогда и не узнал его настоящего имени, а человек этот давно исчез, не оставив следов. Он ушел в подполье, сознательно уничтожив все мосты между собой и своим временем. Бержье думает, однако, что речь шла о человеке, который под псевдонимом Фулканелли гдето около 1920 г. написал две странные и восхитительные книги: «Обители философии» и «Тайна соборов» — несомненно, одни из самых значительных работ по алхимии. В них отражены высшее знание и высшая мудрость, и известно, что многие выдающиеся умы с почтением относятся к легендарному имени Фулканелли.
"Мог ли тот, — писал издатель гн Канселье, считавший Фулканелли своим учителем, но так никогда и не разгадавший тайну его личности, — кто достиг вершин познания, отказаться повиноваться велениям Судьбы? Нет пророка в своем отечестве. Эта пословица объясняет, быть может, скрытую причину потрясения, которую вызывает искра откровения в одинокой жизни философа, полностью посвященной науке. Действие этого божественного огня целиком снедает прежнего человека. Имя, родина, семья, все иллюзии, все ошибки, все тщеславие — рассыпаются в прах. И из этого пепла, подобно фениксу, возрождается новая личность. Так, по крайней мере, гласит философская традиция.
Мой учитель это знал. Он исчез, когда пробил роковой час, когда пришло знамение. Кто же осмелился бы уклониться от руки Провидения? Если бы со мной произошло сегодня нечто подобное тому счастливому событию, которое вынудило моего учителя бежать от почестей мира, я сам, несмотря на глубокую печаль горестной, но неизбежной разлуки, не мог бы поступить иначе".
Гн Эжен Канселье написал эти строки в 1925 г. Человек, который оставил ему заботу об издании своих трудов, сменил свое имя и место обитания. В 1937 г., однажды в июне, Жак Бержье решил, что имеет полное основание думать, что перед ним сам Фулканелли.
По просьбе Гейльброннера мой Друг встретился с таинственным лицом в прозаической обстановке опытной лаборатории Парижского газового Общества. Вот точное содержание разговора: «Гн Гейльброннер, чьим ассистентом вы, я думаю, являетесь, занимается поисками ядерной энергии. Гну Гейльброннеру было угодно держать меня в курсе некоторых полученных им результатов, в частности — появления радиоактивности, вызванной полонием, когда висмутовая проволока улетучилась от электрического разряда в дейтерии под высоким давлением. Вы очень близки к успеху, как, впрочем, и некоторые другие современные ученые. Будет ли мне позволено вас предостеречь? Работы, которыми занимаетесь вы и вам подобные, ужасающе опасны, опасны для всего человечества. Добиться высвобождения ядерной энергии легче, чем вы думаете. И искусственная радиоактивность, вызванная этим, может за несколько лет отравить атмосферу всей планеты. Кроме того, атомные взрывчатые вещества, которые можно извлечь всего из нескольких граммов металла, способны уничтожить целые города. Я вам говорю прямо: алхимики знают это уже давно».
Бержье пытался прервать его возражениями. Алхимики — и современная физика! Он уже отпустил было саркастическое замечание, но хозяин перебил его: «Я знаю, что вы мне скажете, но это неинтересно: алхимики, мол, не знали структуры ядра, не знали электричества, не знали никакого способа его обнаружения, поэтому они не могли совершить никакого превращения, никогда не могли высвободить атомную энергию… Позволю себе без доказательства просто сообщить вам, как я это говорил уже гну Гейльброннеру: геометрического расположения сверхчистых веществ достаточно для того, чтобы развязать атомные силы без использования электричества и техники вакуума. А теперь я прочту вам один короткий отрывок».
Говоривший все это взял со стола брошюру Фредерика Содди «Объяснение радия» и прочел: «Думаю, что в прошлом существовали цивилизации, знавшие энергию атома и полностью уничтоженные злоупотреблением этой энергии». Потом он сказал: «Допустим, что некоторые частичные остатки техники сохранились. Прошу вас также подумать над тем фактом, что алхимики основывали свои исследования на моральных и религиозных воззрениях, в то время как современная физика родилась в XVIII веке из развлечений нескольких вельмож и богатых вольнодумцев. Наука легкомысленных невежд. Я полагал, что поступаю хорошо, то и дело предостерегая некоторых исследователей, но у меня нет никакой надежды на то, что мои предостережения принесут какиелибо плоды. В конце концов, мне нет и нужды надеяться».
У Бержье навсегда остался в памяти звук этого точного металлического голоса, голоса человека, говорящего с необыкновенным достоинством. Он позволил себе задать вопрос: — Если вы сами алхимик, мсье, то я не могу поверить, что вы проводите время в попытках делать золото, как Дуниковский или др Мате. Вот уже год, как я пытаюсь разобраться в трактатах алхимиков, и все время я встречаюсь либо с шарлатанами, либо с такими объяснениями, которые кажутся мне фантастическими. Не можете ли вы мне сказать, в чем состоят ваши исследования? — Вы просите меня резюмировать за четыре минуты четыре тысячи лет философии и усилия всей моей жизни. Вы просите меня, кроме того, сформулировать концепции, для которых не создан точный язык. Но я могу сказать вам вот что: вы знаете, что в передовой официальной науке роль наблюдателя становится все более важной. Принцип относительности и принцип неопределенности показывают, до какой степени наблюдаемые явления зависят от вмешательства наблюдателя. И вот секрет алхимии: существует такой способ преобразования материи и энергии, при котором возникает то, что современные ученые называют «силовым полем». Это силовое поле воздействует на наблюдателя и ставит его в привилегированное положение перед лицом мира. С этой привилегированной точки он имеет доступ к той действительности, которую время и пространство, материя и энергия обычно скрывают от нас. Это и есть то, что мы называем Великим Деланием. — Но философский камень? Получение золота? — Это только прикладные частные случаи. Суть дела не в превращении металлов, а в превращении самого экспериментатора. Это древняя тайна, которую многие люди вновь раскрывают из века в век. — И что с ними тогда происходит? — Когданибудь я, быть может, узнаю это.