Сияющая Цитадель

– Я все равно люблю тебя, Келтэн, – несмотря ни на что.
Халэд откашлялся:
– Долмант не говорил тебе, что эдомийцы не слишком приязненно относятся к нашей церкви? – осведомился он у Спархока.
Спархок кивнул:
– Насколько я понимаю, их взгляд на нашу Святую Матерь немногим отличается от Рендорского.
– Значит, рыцарей церкви там вряд ли встретят с распростертыми объятьями?
– Это уж точно.
– Тогда нам нужно будет переодеться обыкновенными путниками.
– Скорее всего да, – согласился Спархок. Вэнион разглядывал свою карту.
– Куда именно направимся мы из Джорсана, Афраэль? – спросил он у Флейты.
– Вверх по берегу, – небрежно ответила она.
– Это не слишком точно.
– Знаю. Вэнион вздохнул.
– Есть ли нам нужда подниматься вверх по заливу до самого Джорсана? Если бы мы высадились на северном берегу залива, мы бы издалека обошли город. Поскольку эдомийцы так ненавидят нашу Церковь, было бы логично по возможности держаться от них подальше.
– Мы непременно должны попасть в Джорсан, – ответила Флейта и, помолчав, призналась:
– То есть сам по себе Джорсан не так уж и важен, но по пути туда мы встретимся кое с чем очень важным.
– Вот как? И с чем же?
– Понятия не имею.
– Ты еще привыкнешь к этому, – сказал Спархок своему другу. – У нашей маленькой богини время от времени бывают намеки – никаких деталей, только намеки.
– Когда мы пристанем к берегу? – спросил Улаф.
– Около полуночи, – ответила Флейта.
– Высаживаться ночью на чужом берегу – дело опасное, – с сомнением проговорил он.
– Никаких опасностей не будет, – с абсолютной уверенностью объявила она.
– Я не должен об этом беспокоиться – так?
– Беспокойся, Улаф, если тебе так хочется, – улыбнулась она. – Это совсем необязательно, но можешь беспокоиться о чем угодно, если это поднимет тебе настроение.
Когда они вновь вышли на палубу, вокруг стоял туман – все тот же густой непроглядный туман, – и на сей раз странный корабль не зажег своих огней. Их кони, уже оседланные, стояли на палубе, и рыцари свели их по пандусу на усыпанный галькой берег.
Когда они оглянулись на море, корабля там не было.
– Куда он исчез? – воскликнул Улаф.
– Он все еще здесь, – усмехнулась Афраэль.
– Почему же я тогда его не вижу?
– Потому что я не хочу, чтобы его видели. По пути сюда мы миновали множество обычных судов. Если бы кто-нибудь заметил этот корабль, об этом событии рассказывали бы побасенки во всех портах мира.
– Все дело в форме киля, верно? – задумчиво проговорил Халэд.
– Халэд! – прикрикнула она. – Прекрати немедленно!
– Я не собираюсь как-то использовать это, Афраэль. Даже захоти я, у меня бы ничего не вышло, но все-таки своей скоростью это судно обязано своему килю. Я сказал об этом только ради того, чтобы ты не считала меня тупицей, неспособным сложить два и два.
Она одарила его гневным взглядом.
Халэд наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Все в порядке, Афраэль, – улыбнулся он. – Я все равно люблю тебя – даже если ты иногда меня недооцениваешь.
– Из этого парня выйдет толк, – заметил Келтэн Вэниону.
* * *
Холм, подымавшийся от покрытого галькой пляжа, порос густой сочной травой, и к тому времени, когда они поднялись на вершину холма, туман совершенно рассеялся. Широкая дорожка лунного света тянулась, мерцая, по мирной глади залива.
– Судя по моей карте, в миле отсюда, дальше от моря, есть дорога, – сказал Вэнион. – Она идет вдоль залива, более или менее в направлении Джорсана. – Он поглядел на Флейту, которая все еще сверлила гневным взглядом Халэда. – Если не последует возражений со стороны начальства, я полагаю, мы могли бы ехать этой дорогой. – Вэнион вновь вопросительно глянул на Богиню-Дитя.
Она улеглась поудобнее в руках Сефрении и принялась сосать большой палец.
– Ты испортишь себе зубы.
Она вынула палец изо рта и показала ему язык.
– Ну что, поехали? – предложил Вэнион.
Они пересекли широкий холмистый луг, густо заросший солончаковой травой. Лунный свет точно смыл все прочие цвета, и трава, хлеставшая коней по ногам, казалась серой, а лес, встававший за лугом, чудился бесформенным черным пятном. Они ехали медленно, напрягая зрение и слух, готовые при случае мгновенно схватиться за рукоять меча. До сих пор еще ничего не произошло, но рыцари были опытными воинами, и для них мир всегда был полон опасностей.
Когда они въехали под деревья, Вэнион приказал остановиться.
– Почему мы встали? – довольно резко осведомилась Флейта.
– Луна нынче слишком яркая, – пояснил Вэнион, – нужно, чтобы наши глаза привыкли к тени под деревьями. Нам ведь ни к чему было бы заплутаться.
– А-а.
– Нынешняя ночь складывается для нее неудачно, верно? – прошептал Берит Спархоку. – Халэд вывел ее из себя.
– Ей это только на пользу. Порой она становится чересчур самоуверенной и слишком упивается собственной смышленостью.
– Я все слышала, Спархок, – зловеще откликнулась Флейта.
– А я так и полагал, что ты все услышишь, – без смущения отозвался он.
– И почему это сегодня все надо мной измываются? – пожаловалась она.
– Они просто шутят, Афраэль, – заверила девочку Сефрения, – неуклюже, конечно, шутят, но ведь это, в конце концов, эленийцы, чего от них ожидать?
– Может быть, двинемся дальше, пока не стряслось никакой беды? – осведомился Вэнион.
Они двинулись шагом в густой тени леса и примерно через полчаса выехали на узкую изрезанную колеями дорогу. Тут они повернули на восток и продолжили путь, на сей раз уже быстрее.
– Далеко ли до Джорсана, мой лорд? – вскоре спросил у Вэниона Бевьер.
– Около полусотни лиг, – ответил Вэнион.
– Изрядно. – Бевьер испытующе глянул на Флейту.
– Что? – тут нее резко спросила она.
– Да так, ничего особенного.
– Говори, Бевьер.
– Я ни за что на свете не хотел бы оскорбить тебя, о божественная Афраэль, но не могла бы ты ускорить наше путешествие, как сделала это, когда мы ехали через Дэйру с армией Воргуна?
– Нет, не могла бы. Ты забыл, Бевьер, что мы ждем некоего важного события, и я не хочу пролететь мимо него только потому, что тебе так не терпится попасть в джорсанские таверны.
– Довольно, – строго сказала ей Сефрения.
Поскольку стояла еще ранняя осень, они не взяли с собой шатров, а потому примерно через час свернули в лес и расстелили одеяла на опавших листьях, чтобы поспать хоть несколько часов.
Солнце стояло уже довольно высоко, когда они снова тронулись в путь и до заката ехали через лес, так ни разу не встретив ни единой живой души.
На закате они вновь свернули в лес, отъехав примерно на четверть мили от дороги, и устроились на ночлег в узкой лощине, где высокий склон и густая листва скрыли бы от посторонних глаз свет костерка. Ко всеобщему удивлению Улаф сам занялся стряпней, не прибегнув к обычным своим ухищрениям.
– Это не так забавно, когда нет Тиниена, – пояснил он.
– Мне его тоже не хватает, – согласился Спархок. – Так странно не слышать всех этих его «можно предложить?».
– Вы все время как-то странно говорите о том, чья очередь стряпать, – заметил Вэнион. – Я чего-то не знаю?
– Обычно, мой лорд, за очередью следит сэр Улаф, – пояснил Телэн. – Система у него весьма сложная, так что никто из нас до сих пор ее целиком не постиг.
– А не проще было бы составить обычное расписание? – спросил Вэнион.
– Проще, конечно, но сэр Улаф предпочитает собственный метод. У него, правда, есть определенные недостатки. Как-то целую неделю стряпал только Келтэн.
Вэниона передернуло.
На ужин они ели копченую баранину, и по этому поводу Улафу досталось несколько неприязненных взглядов от его спутников. Флейта и Сефрения, однако, расхвалили его выбор. После ужина они устроились на своих импровизированных постелях и быстро заснули.
Полночь уже давно миновала, когда Телэн разбудил Спархока, прикрыв ладонью его рот, чтобы тот со сна не подал голоса.