Меч над пропастью

Четыре воина, распознав в Тревельяне чужака, атаковали его с оглушительным ревом. Успев уклониться от копья, он ударил нападавшего ногой в колено, отбросил в сторону, выронил нож и ткнул второго шас-га пальцем в ребра. Тот обмяк, пораженный разрядом импланта, но двое оставшихся прыгнули на плечи Ивару – видно, хотели взять его живьем. Рухнув на землю, он стукнул одного по голени, другого – топорищем в пах, поднялся, занес топор и замер на секунду, всматриваясь в лица побежденных. Они корчились от боли, но даже проблеска страха не было в их глазах – только ярость, только ненависть, только неутолимый голод.
Топор опустился дважды. Где-то в глубине пыльного облака вдруг заорали, загремели оружием, и целая толпа повалила к Тревельяну: ощеренные пасти, космы грязных волос, страшные лики, подобные маскам демонов. Он обернулся – сзади тоже подступали воины с ножами и длинными копьями. С медных наконечников капала кровь, и губы у многих тоже были окровавлены; у одного с пояса свисала кость с остатками розовой плоти. «Плохой конец», – мелькнула мысль. Его рука потянулась к импланту, но превратиться в дракона или огромного осьминога Ивар не успел: обе толпы сомкнулись, и он оказался на земле, придавленный десятком вонючих потных тел. Силясь приподняться, задыхаясь, он ворочался под этой грудой, бил шас-га разрядами и ощущал, как что-то острое, нож или копье, вонзается в спину, как чьи-то руки сомкнулись на горле, а чьи-то пальцы давят на глаза. Гнев и избыток адреналина удвоили его силы; стряхнув врагов, он начал подниматься, но тут же рухнул под накатившим с неба громом.
«Звуковой генератор», – подумал Тревельян. В небесах ревело так, что он едва не оглох. Его противники, зажимая уши, падали и катались по песку, а сверху опускалось темное облако, нависало над караваном, над мертвыми и живыми людьми, над телегами и метавшимися в ужасе скакунами. Потом из облака явился человек, будто выпрыгнул из темной мрачной тучи, – рослый мужчина в шлеме, какие делают кьоллы, с широкой бронзовой секирой у бедра. Он был обнажен по пояс, и его оружие, браслеты, штаны и сапоги тоже показались Ивару кьолльского происхождения – во всяком случае, степные всадники такого не носили. Грохот внезапно смолк, и спустившийся с неба воин, подняв секиру, шагнул к толпе разбойников.
Ивар, стоя на четвереньках, глядел на пришельца в изумлении.
– Акт второй, действие первое, – вырвалось у него. – Наш Кафи собственной персоной! Ну наконец-то! Орел! Прям-таки Геракл!
Казза пятились, охваченные страхом, Кафи с грозным видом наступал на них. Блестело лезвие секиры, вздулись мышцы на сильных руках, и чудилось, что из глаз вот-вот вылетят молнии.
«Сейчас он кого-нибудь зарубит, – понял Тревельян. – Зарубит и получит копьем в живот, когда эти твари очнутся…»
Не обращая внимания на кровь, что текла по спине, он вскочил, забрался на повозку и выкрикнул, напрягая голос:
– Гхарр! Демон Ветра Гхарр спустился с небес! Гхарр, великий воитель, идет мне на помощь! Вы, потомки хромого яхха, кал песчаных крыс! Все вы умрете под его топором! А ваши кости и мясо он развеет по пустыне!
Пронзительные вопли ужаса были ему ответом. Толпа стремительно редела, воины бросали оружие и разбегались, прыгали на спины скакунов, колотили пятками в их бока, исчезали в вихрях пыли. Кафингар, опустив секиру, взирал на эту панику в полном ошеломлении. Что он видел сейчас, что думал об увиденном? Для неподготовленного человека зрелище было чудовищным: кровавые лужи на песке, растерзанные тела, вскрытые животы, откуда вырвана печень, детеныши – нет, дети! – с разбитыми головами или насаженные на копья… Яххи, запряженные в повозки, уже успокоились, только с шумом выдыхали воздух через огромные ноздри, и если не считать этих звуков да посвиста ветра, вокруг царила тишина. Тишина кладбища.
Тревельян слез с повозки и направился к своему избавителю. Тот нерешительно поднял секиру. «Не узнает меня», – догадался Ивар. В самом деле, признать его в обличье шас-га было трудновато.
– Спокойно, Кафи. Чужих здесь нет.
Услышав земную лингву, Кафингар с облегчением перевел дух.
– Это вы! Никогда бы не подумал! Вы похожи… похожи…
– …на дьявола, – закончил Тревельян. – Со звуковым генератором вы хорошо придумали, в ушах до сих пор звенит… – Он повернулся. – Взгляните, что там с моей спиной?
– Колотая рана под правой лопаткой. Вы весь в крови, Ивар! Вам надо…
– У меня имплант, и через пару часов все будет в порядке. – Ивар заметил, как из-под телеги высунулась чья-то голова. – Приложите ладонь к ране, а еще подуйте или плюньте на нее. Сделайте вид, что вы меня исцеляете.
– Зачем?
– Чтобы оказать мне покровительство. За нами наблюдают, а я объявил вас Гхарром, Духом Ветра. Для инженера погодных установок должность самая подходящая.
– Духом Ветра? А!.. То-то они разбежались! Вероятно, этот Гхарр – серьезная тварь!
– Еще бы, – подтвердил Ивар. – К тому же возлюбленный Каммы, великой Богини Песков.
– Можно передать это Энджеле? – поинтересовался Кафингар, старательно врачуя его раны.
– Непременно. Вы с ней чудесная пара. Кстати, она за вас тревожится.
– Будет мне нагоняй, – пробормотал Кафи.
– Не будет. Вы меня спасли, и я вам очень благодарен. Передайте это Энджеле. – Тревельян постарался, чтобы его слова звучали искренне. – Где вы раздобыли свое… гмм… снаряжение? Шлем, топор и все остальное?
– На складе этнографических коллекций. Я взял вещи, которые представлены в нескольких экземплярах. Надеюсь, Юэн Чин не обидится… – Кафи плюнул Тревельяну на спину. – Что еще я могу для вас сделать?
– Поддержать свое реноме и эффектно удалиться. Ваш флаер прямо над нами?
– Да.
– Желаю вам доброго пути. – Тревельян отступил на несколько шагов, повалился на колени и завопил на шас-га: – Благодарю, властитель ветров! Мой лоб у твоих подошв! Если прикажешь, буду грызть камень, пока он не станет песком! Буду есть навоз яххов и пить мочу песчаных крыс! Буду…
Темная туча накрыла его. Когда она исчезла, вместе с ней испарился Кафингар – только виднелось в небе облачко, летящее к горам. Тревельян встал и приступил к осмотру каравана.
Все детеныши были перебиты, но три самки спаслись под телегами, а вместе с ними – Птис, помощник шамана. На Ивара он косился с почтительным ужасом – вероятно, разглядел пришедшего на помощь Духа Ветра. Тревельян велел ему разыскать мех с водой и плеснуть на спину и затылок. Увидев его раны, Птис запричитал, но тут же смолк в изумлении – все порезы затягивались прямо на глазах, синяки и ссадины исчезали. Вскоре нашелся Киречи-Бу – лежал в своем возке с перерубленной шеей и вспоротым животом. Из-под трупа колдуна выполз Блуждающий Язык, огляделся, пересчитал мертвых и запел:
Радуйтесь, братья!
Дым над котлами,
Черный дым струится в небо!
Будет много еды.
Тревельян бросил на него мрачный взгляд, и Тентачи умолк. Случившееся не располагало к песням, а гибель колдуна была просто катастрофой. Теперь Ивар мог рассчитывать лишь на пленника Инанту или на Птиса – конечно, если тот представлял, куда двигаться и где искать проход.
Подъехал Кадранга с двумя окровавленными всадниками и сообщил, что их совсем уж было одолели, но тут примчалась толпа поганых крыс, вопивших про духов и демонов. Казза, что дрались с Кадрангой, тоже побежали, но не забыли прихватить убитых воинов и скакунов. Затем Кадранга почесал живот и добавил: духи духами, а жрать хочется всем.
До белого заката они таскали трупы, осматривали повозки (только одна была в исправности), проверяли запасы воды и разбирались с яххами – двух израненных животных Кадранга велел забить и содрать с них шкуры. Он явно претендовал на роль вождя и отмахивался от Птиса и Тентачи, которые, опасливо поглядывая на Ивара, пытались поведать старшему воину о Демоне Ветра, изгнавшем врагов. Тревельян работал наравне со всеми и обдумывал ситуацию. Она казалась не столь уж безнадежной; если отыскать проход в горах, он мог явиться в лагерь степняков под видом шамана, преемника почившего Киречи-Бу.