Рыжее знамя упрямства

А в широкие открытые двери видно было, как беснуется, вспыхивает, ревет ветром и ливнем гроза. Над озером, над кустами и травами проносились белесые водяные смерчи. Над растущими у лагуны кленами дергались и метались верхушки мачт…
– А Кинтель и Равиль поехали с термосами в столовую, – дернув плечами, сообщил Сережка Гольденбаум.
– Ну и прекрасно. В машине ведь, не промокнут, – сказал Корнеич. Он сидел на ящике, отдельно от всех, в тельняшке и в пробковом жилете, который натянул, видимо, для тепла. Встряхивал промокшую штурманскую куртку. В сторонке устроился и Степан Геннадьевич, попыхивал сигаретой.
– А если машину смоет с дороги? – спросила Ксеня.
– Давайте без дамской паники, – предупредил Игорь.
– Бе-е… —отозвалась Ксеня, и было ясно, что она всунула язык. В ответ на это вспыхнуло и грянуло так, что все съежились. Игорь назидательно сказал:
– Видишь, как дразниться…
Рыжик устроился слева от Словко, теплый, твердый и костлявый. Иногда вздрагивал – видимо, боялся грозы. (Да если честно, то многие побаивались, чего уж там.) Порой он возил по голой груди ладошкой, и Словко понимал: трогает колесико. А время от времени Рыжик нащупывал лисенка Берендея (может, гладил?).
– Высади его наружу, он же мокрый, – посоветовал Словко.
– Не… у меня на коленях он скорее высохнет… – И вздрогнул опять.
Неожиданно возникла в дверях закутанная в полиэтилен Аида.
– Ох какая стихия!.. Ребята, главное сохранять уравновешенное состояние, и тогда…
– Аида Матвеевна, вы ведь по распорядку должны быть в домике, – сказал Корнеич. И подумал: "Уж не решила ли завести сейчас разговор о яхтах? Это притянет все молнии…" Но Аида освободила из-под капюшона мокрые пряди, присела на свободный ящик и сообщила:
– У меня дело к Игорю Нессонову. Он обещал написать сценарий. Осталось не так уж много времени до съемок…
Игорь, видимо, решил в момент сжечь все мосты.
– Аида Матвеевна, у меня не выходит! Хоть убейте.
– Но ты же обещал ! – (А сверху по железной крыше – негодующий рев ливневых струй).
– Я старался! Но получается не короткий план, а длиннющая история! Что делать, если короткие я не умею!
– Да, он старался, – заступилась за брата Ксеня. – Но вышел не сценарий, а роман.
– Можно узнать, о чем? Вдруг это все-таки удастся снять? Главное, чтобы ощущалась психологическая достоверность.
– Она ощущается, – дернуло за язык Словко. – Но снять не получится. Технически невыполнимо.
(И сразу же запрыгало в голове:
Технически невыполнимо,
И ты иди, Аида, мимо.
Волшебна сказка и длинна
И не для глупого кина…)
И тут же рядом со стишатами выпрыгнула идея:
– Игорь, а ты расскажи сейчас! Ты же обещал продолжение!.. Все послушают, И Аида Матвеевна убедится, что ты старался изо всех сил, но ты не сценарист, а это… прямо брат Стругацкий…
– Ну вас! Нашли время, – огрызнулся "брат Стругацкий".
Но со всех сторон послышалось, что для интересной истории – самое время и что, пока гроза, делать все рано больше нечего.
– Я ведь рассказывал уже начало, – стал сдаваться Игорь. – Теперь все по новой, что ли? Многие не слышали…
– Ты расскажи начало в двух словах, – посоветовал Словко. А дальше – подробно…
– Только давайте двери закроем, – жалобно попросила Ксеня. – А то жуть такая… И надо свет включить, здесь ведь есть лампа…
– Лампа есть, а света нет, – сообщил Степан Геннадьевич. – Отключили энергию.
– Видать, из-за грозы, – сказал Корнеич.
– Не из-за грозы. Еще в полдень отключили, непонятно почему… Давайте сделаем так… – Начальник станции прикрыл широкие створки, но оставил большую щель, не давая сгуститься полной темноте. Сам присел у этой щели, чтобы вытягивало сигаретный дым.
Из-под соседнего паруса раздалась звонкая просьба рыжего "Мастера и Маргариты":
– Игорь, ты начинай скорее, а то гроза кончится и мы ничего не узнаем…
Когда столько людей ждет, упираться неудобно. Да и зачем?
– Ладно… Ну, значит так… На планете Дзымба жили были ребята. Дружная компания. Среди них принцесса Прошка. Она ничуть не хвасталась, что принцесса, а была такая же, как все… Однажды на краю парка они откопали старинный космический корабль, забрались внутрь и поняли, что это большой Ковчег, про который знали из легенд. На нем в древние времена люди расселялись по разным планетам, а потом забросили его и забыли… Ну вот, ребята малость разобрались, что к чему, и старший, его звали Титим, нажал кнопку взлета…
Ковчег был откопан лишь наполовину. Но он растолкал землю и стал подниматься…
Но не думайте, что ребята сразу пустились в дальний полет. Хватило ума быть осторожными…
 
Планета Дракуэль
 
1
Да, у ребят на Дзымбе хватило ума не кидаться в дальние полеты очертя голову. Титим для начала подержал Ковчег в двух метрах над поверхностью планеты. Потом попробовал, как этот звездный корабль движется туда-сюда. И наконец осторожно опустил его на прежнее место.
– Получается… – прошептал он.
– Ага… – сказал Гига.
– Хочешь попробовать? – спросил Титим.
– Ага… – опять сказал Гига (с легким белилиндовским акцентом). И Титим уступил ему место у пульта. И маленький фонарщик Гига с планеты Белилинда тоже попробовал управлять Ковчегом. И у него тоже получилось. Он, как и Титим, опустил Ковчег в раскопанную яму (как в укрытие). И посмотрел на Титима. А тот на Гигу… И с той минуты они стали друзьями.
Казалось бы, такие мальчишки должны завидовать друг другу и всячески соперничать между собой. Потому что одинаково умные и одинаково… ну, в общем, заглядываются на Прошку. Но так случилось бы на Земле. А в звездной системе Примуса ребята были немного не такие. Во-первых, они старались не хитрить друг перед другом. Во-вторых, если уж начинали дружить, то сразу накрепко и без всяких задних мыслей…
Оба они поняли, что одинаково отвечают за Ковчег. Больше других. Потому что остальные были помладше, ну и… не бестолковые, конечно, однако не такие понимающие в технике…
Все договорились, что в первый большой полет отправятся ночью. Чтобы взрослые не заметили, как стартует Ковчег. А то подымут шум и тогда уж не полетаешь! Отобрать Ковчег, конечно, не могли, на Дзымбе все знали закон: если кто-то что-то нашел, значит он и есть собственник. Но могли начать выпрашивать – для музея, для изучения… А главное – наверняка запретили бы летать. И здесь уж другой закон: если мама с папой что-то не разрешают, фиг поспоришь… И ребята пообещали друг другу никому про свою "ковчеговую" тайну не рассказывать.
…Ну и вот, в первую же ночь они удрали из дома (Прошке было, конечно, труднее всех), собрались на Большом Волдыре и взлетели в межпланетное пространство.
Тут надо сразу сказать, что у Ковчега было удивительное свойство. Он не признавал ни расстояний, ни обычного течения времени. Мог хоть сто парсеков покрыть за несколько минут. Главное было – вовремя затормозить. Но это, если в Ковчеге откажет автоматика. А она не отказывала.
Все было просто. Нужно было включить на экране звездную карту, указать курсором то место, куда хочешь лететь – и поехали!.. Но можно было летать и помедленнее, чтобы просто любоваться созвездиями. Первый раз так и сделали…
И тогда всех коснулось таинственное дыхание Бесконечного Космоса…
Игорь сказал именно эти слова: "…таинственное дыхание Бесконечного Космоса".
И тогда Словко подумал про Игоря: "Я же о нем ничего не знаю…"
В самом деле, столько рядом, целый год в одном экипаже и, если не друзья, то уж по крайней мере добрые приятели, а… "Да, что я знаю про него? О чем он мечтает, каких радостей хочет, чего боится, кем думает стать?.. У него вон, оказывается, в душе целые звездные миры… А что я знаю про других? Про того же Рыжика с его большим колесом и маленьким колесиком?.. Или что-то все-таки знаю? Или просто догадываюсь?.. Если бы люди больше знали друг о друге, жить было бы в сто раз легче…"