Богинями мы были и остались

— Сама дура! — взбесилась я. — На фига мне твой Сеня сдался? Нет тут никаких Сень! И не будет!
Я с силой вжала трубку в аппарат и несколько секунд сидела оцепенело, приходя в себя. Горька, кажется, смотрел на меня подозрительно.
— Что за Сеня? — наконец ехидно спросил он.
— Да не знаю я! — обессиленно прозвучал мой голос. — Эта идиотка мне уже надоела, звонит и звонит. Наверное, с линией что-то случилось, не зря у нас во дворе рабочие уже неделю околачиваются.
Егор выслушал меня очень внимательно, но выражение его глаз не изменилось.
— Значит, с линией проблемы?
— Конечно! — убежденно ответила я.
— И Сени никакого здесь нет?
— Ты с ума сошел?! Или хочешь меня сумасшедшей сделать? Ты что, с этой бабой заодно?
Я действительно была возмущена, хотя, наверное, раньше мне бы понравилось такое проявление ревности. Сейчас почему-то это только раздражало.
— Мариш, успокойся, я же просто пошутил.
— Ну и шуточки у тебя с утра пораньше, — вздохнула я обиженно, — эта дамочка в поисках своего утраченного Сени меня уже вчера доставала, а сегодня еще ты добавил. Совесть надо иметь.
— Знаешь, Мариш, — задумчиво произнес Егор, — такое только с тобой могло случиться, ты вечно попадаешь в какие-то нелепые истории. То тебя принимают за кого-то другого, то ты сама…
— Перестань обвинять меня черт-те в чем! — обиделась я окончательно.
И тут снова раздался звонок.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Я привалилась к Горькиной груди, и его сердце гулко, в бешеном темпе стучалось мне прямо в ухо.
Мы оба не сразу сообразили, что звонят в дверь. А когда поняли, то новый приступ смеха свалил нас обратно в кровать. Звонки между тем продолжались.
— Наверное, за Сеней пришли, — заикаясь от хохота, но притворно хмурясь, предположил Егор.
— Да нет, — поддержала я его игру, изображая на лице серьезную мину, — это Прохоренков решил, что ему будет спокойней пожить у меня. Чтобы КГБ не доставало!
— Ох, Маришка! Даже клиенты у тебя какие-то ненормальные, один этот старикашка чего стоит!
— Он же тебе понравился, — усмехнулась я и передразнила Егора, вспомнив его слова о красивой старости.
Горька в ответ погрозил мне кулаком, я показала ему язык, и каким-то образом мы в обнимку оказались на полу рядом с кроватью. День начинался потрясающе.
— Ты куда? — возмутился Горька, когда я попыталась встать и привести себя в порядок. На лице у него было такое недоумение, словно мне полагалось всю жизнь валяться на полу, хохоча и дрыгая ногами.
— Так звонят, надо же открыть!
— Брось, это наверняка кто-то ошибся дверью, — рассмеялся Егор и потянул меня за руку.
— Ну пусти же. — Я попыталась одновременно сохранить равновесие и серьезное выражение на лице, но ничего не вышло. Я брякнулась обратно на пол с улыбкой от уха до уха, но когда Егор потянулся меня поцеловать, быстро отодвинулась. — Между прочим, мы не одни, — скромно напомнила я.
Егор огляделся, прикидываясь дурачком, потом снова обернулся ко мне.
— Здесь никого нет, — убежденно произнес он, — иди ко мне и ничего не бойся.
Он едва сдерживал улыбку, но я проигнорировала его предложение и снова попыталась встать. Звонки не прекращались, и это здорово раздражало.
— Так что, открывать? — обиженно спросил Егор и двинулся в коридор, бурча что-то себе под нос.
— Горе, погоди! — Я кинулась следом. — Это, наверное, мама…
— Ну вот и познакомимся, — хмуро произнес Горька и потянулся к замку.
— Познакомитесь, а как же! — Я встала у него на пути, прижавшись спиной к двери. — Ты только для начала штаны надень.
— Ой, блин! — И Егор умчался в комнату.
За дверью действительно оказалась мама, да не одна. То есть не много мам, а одна-единственная мама, но с человеком. Словом, мама и жених. Я, как глянула на них, тут же перестала соображать.
— Мам, привет, ты извини, я сейчас убегаю, я занята очень, извини! — Выпалив все это, я захлопнула дверь.
Представив мамино выражение лица, испугалась. Но она сама виновата, это же надо прийти в гости в субботний полдень. Звонок настойчиво повторился.
— Мариш, ты чего? — выглянул Горька.
Я отмахнулась, подождала, пока он снова исчезнет в комнате, и приоткрыла дверь. Мама стала впихивать жениха внутрь, сосредоточенно пыхтя и откашливаясь. Жених не сопротивлялся, это все равно было бесполезно, но я-то так просто сдаваться не собиралась!
— Мама! — грозно произнесла я, когда силы были на исходе. — Идите, погуляйте!
— Владимир, знакомьтесь, это моя дочь Марина, — ангельским голосом сообщила мама, продолжая атаку.
— Очень бдиятно, — насморочным голосом отозвался тот, — а как бы нам войти?
Я еще раз попыталась объяснить, что это вовсе не обязательно, но мама из последних сил толкнула жениха, и мы все оказались в прихожей. На шум выскочил Горе. Не знаю, что там у меня творилось с лицом, но любимый сразу вернулся обратно в комнату.
— Что это был за шум? — спросила мама, судя по всему, не заметив Егора.
— Это мы упали, — объяснил жених.
Я потащила маму на кухню и яростно зашептала, что сейчас не одна и принять их не могу, и вообще, жениха мне не надо, и будет замечательно, если они уйдут прямо сейчас.
— Иначе я за себя не ручаюсь, — закончила я пылко.
— Ты не завтракала еще? — только и спросила мама. — Это хорошо, сейчас вместе поедим. Володенька!
На кухне возник претендент на мою руку. Он был довольно плотного телосложения, это я успела заметить еще в прихожей, когда его угораздило на меня упасть. Лицо у Володеньки пряталось за толстыми очками, жидкие волосики торчали во все стороны, галстук уехал куда-то за плечо. Довольно забавно смотрелась также в его руках сплющенная коробка, по всей вероятности с тортом. Он поставил ее на стол, распахнул пиджак, и из потайного кармашка извлек крохотный букетик ландышей.
— Ваша мама сказала, что это ваши любимые цветы. — Володенька поклонился, демонстрируя очевидную проплешину на затылке.
Я взяла ландыш, сунула их в стакан с заваркой и хмуро уставилась в окно.
— Она с утра всегда такая бука, — мило защебетала мама, — не обращайте внимания, Володя!
И они стали усаживаться за стол. Краем глаза я уловила в коридоре какое-то движение. Егор делал мне оттуда знаки, я в свою очередь как могла показала ему, что если он сейчас уйдет, то мне крышка. С другой стороны, если он выйдет на кухню, неизвестно, как это воспримет мама. Она сама водит ко мне женихов, но продолжает считать меня маленькой, наивной девочкой, которая по ночам спит, вяжет или, в крайнем случае, разгадывает кроссворды. И ничего больше! Мама есть мама.
Тут снова зазвонил телефон. Воспользовавшись моментом, я ускользнула из кухни, плотно прикрыв за собой дверь. Егор встретил меня, подозрительно щурясь:
— Что за тип там на тебя падал?
— Мамин жених, — отмахнулась я и схватила трубку.
— Какой молодой! — восхитился Егор.
— Марина? — уточнил мужской голос, после того как я сняла телефонную трубку и сказала привычное «Алло». — Это Андрей, от Трофимыча. У меня к тебе дело есть. Нет, не по его квартире. Да нет же, все нормально. Мы можем встретиться?
— Да! — закричала я. — Когда?!
Андрея, должно быть, поразила моя готовность.
— Э… — только и сказал он.
— Подробней! — рявкнула я, и тут в голову пришла потрясающая мысль, и я сменила тон на более ласковый: — Слушай, Андрюшенька, ты можешь перезвонить мне минут через пять? Трубку возьмет моя мама, ты представься моим начальником и срочно вызови меня на работу, о’кей?
Андрей присвистнул, сказал, что у меня все очень запущено, но надежда на выздоровление еще остается. Я посоветовала держать его дешевый юмор при себе. В общем, мы договорились.
— Андрюшенька, значит? — скучным голосом поинтересовался Егор. — А на кухне, значит, мамин жених?
— Егорушка, я тебе потом все объясню, ладно? Ты пока посиди здесь тихонечко, а то придется разборки устраивать.