Прозрение

– Речь идет о жизни, – сказал Ленц.
– Вашей?
– Множества людей.
– Не многовато ли? – удивилась Ора Дерви, беря Ленца под руку. – Пойдемте ко мне. Здесь слишком много глаз и ушей. В кабинете спокойнее. Хотя я не уверена, что и там не витает дух нашего милейшего Арно Кампа.
“Физики любят шутить. Но Ленц непохож на шутника”, – подумала Ора Дерви, пропуская вперед гостя и закрывая за собой дверь кабинета.
…Вечерело. За необычным разговором собеседники не заметили, как стало совсем темно, и Ора включила свет.
– Все, что вы мне говорите, очень интересно, – сказала Ора Дерви. – И очень странно. Неужели вы искренне считаете, что люди должны отказаться от киборгизации?
– Киборгизация несет гибель роду людей Оливии, – сказал Гуго Ленц.
– А мне кажется, киборгизация – путь к бессмертию.
– Бессмертие… А зачем оно?
– Не мне вам объяснять, – устало проговорила Ора Дерви. Разве достичь бессмертия – не сокровеннейшая мечта людей?
– Суть не в том, чтобы достичь бессмертия, а в том, какой ценой оно будет достигнуто, – сказал Ленц, закуривая очередную сигарету. – В конце концов, анабиоз – тоже жизнь. Но вы, например, разве согласились бы провести в анабиотической ванне тысячу лет ради сомнительного удовольствия дотянуть до следующего тысячелетия?
– Что касается меня, то я предпочитаю обычную ванну, – улыбнулась Ора.
– Поймите, бессмертие противоестественно, оно человеку ни к чему, оно противоречит природе, – горячо заговорил Гуго Ленц. – К тому же ваши опыты касаются пока людей низкого сословия…
В течение паузы Гуго Ленц подумал, что никогда еще, пожалуй, не встречал такой обаятельной женщины.
– Быть может, вы сами хотите сменить сердце? – неожиданно сказала Ора Дерви.
– С чего вы взяли? – растерялся Ленц.
– Не знаю. Так мне показалось, – негромко сказала Ора Дерви. – Впрочем, не буду скрывать. Я медик, и думаю, что с вами можно играть в открытую. Не так ли, доктор Ленц?
– Только так.
– Выглядите вы неважно. Обморочная бледность… Вид у вас, я бы сказала, обреченный. И вы не из низшего сословия…
– Обреченный, – невесело усмехнулся Ленц.
– Простите, я вовсе не имела в виду полученную вами анонимку, о которой все говорят, – сказала Ора Дерви, глядя на Ленца. – Я говорю сейчас о вашем внутреннем состоянии.
За окном синел поздний вечер. Ленц подумал, что никогда еще, за исключением, пожалуй, той памятной ночи, время не летело для него так незаметно. Надо было встать, попрощаться и уйти, но непонятная слабость сковала члены. Хотелось сидеть, слушать негромкий голос и смотреть в огромные глаза пепельного цвета.
– Вы интересный собеседник, – проговорила Ора Дерви, – но простите, я так и не поняла, зачем вы сюда прилетели. Сюда приезжают те, кто нуждается в чуде. Здешнюю клинику так и называют – чудеса… – Она запнулась.
– Чудеса Оры Дерви, – закончил Ленц.
– Так что же вас привело сюда? – спросила Ора Дерви, сделав ударение на слове “вас”.
– Желание, чтобы вы отказались от некоторых чудес, – медленно произнес Гуго Ленц. – Не все дозволено…
– Ну знаете ли… – сказала Ора Дерви. – Я с самого начала объяснила вам.
Гуго поднялся.
– Разрешите иногда навещать вас?
– Въезд в клинику открытый, – пожала плечами Ора Дерви.
Дни мелькали быстро, как страницы книги под ударами ветра.
Однажды против обыкновения Ленц вернулся домой рано.
– Сыграем партию в шахматы? – предложил он Рине.
– Не хочу. Ступай к своей механической кукле. Она, наверно, играет не хуже автомата… – сказала Рина и разрыдалась.
Раньше Рина никогда бы не позволила себе подобной выходки, но сейчас нервы ее были напряжены до предела.
– Когда-то ты мне приписывала Шеллу, теперь – Ору Дерви, – устало сказал Ленц, глядя на вздрагивающие плечи жены. Если бы можно было изобрести защитное поле от сплетен!
– Гуго, я знаю, как тебе тяжело, – проговорила Рина, не отнимая рук от лица. – Но это не дает тебе права…
Она не договорила. Камень на пальце блеснул в последнем солнечном луче, упавшем на окно.
Подобные сцены в последнее время повторялись часто, и Ленц по собственному опыту знал, что в этой ситуации бесполезно пытаться успокоить Рину или что-то объяснить ей. Он беспомощно стоял перед ней, стиснув руки, и смотрел куда-то в сторону затравленными глазами.
* * *
Сегодня Барк решил после рабочего дня переждать всех. Он опасался, что Ленц засиделся за полночь или, чего доброго, останется в Ядерном до утра, как иногда бывало, особенно в последнее время. Но этого не случилось.
Последним ушел Имант Ардонис.
Артур бродил по пустынным лабораториям. Ровно гудели генераторы, по экранам осциллографов струились голубые ручейки, автоматы делали привычное дело, и Артур подумал, что присутствие человека здесь, пожалуй, ни к чему. Впрочем, будучи парнем неглупым, он понимал, что это мнение профана, ничего не смыслящего в ядерной физике.
При входе в зал, где располагался ускоритель, дорогу Барку преградили две скрещенные штанги автоматической защиты.
– Сотрудники должны удалиться, – пророкотал низкий голос.
– У меня разрешение доктора Ленца, – сказал Артур и вынул жетон, по которому мгновенно скользнул луч фотоэлемента. Штанги втянулись в гнезда, и Артур вошел в зал.
Он оглядел рабочие места сотрудников, тщательно просмотрел записи, перерыл содержимое мусорной корзины, разглаживая каждую бумажку.
Затем направился в кабинет Иманта Ардониса. Осмотр не дал ничего, Артур смутно надеялся обнаружить какую-нибудь улику вроде черновика анонимки, адресованной Гуго Ленцу, или что-то в этом роде. Однако Ардонис, видимо, уничтожил все, что могло бы скомпрометировать его.
Перекладывая содержимое письменного стола, принадлежащего Ардонису, Барк наткнулся на валик биозаписи – подобные стерженьки заменяли прежние записные книжки.
Недолго думая, Барк сунул валик в карман.
Во время длительной процедуры контроля на выходе и позже, по пути домой, Барк неотступно думал о Шелле. Было в ней что-то привлекающее Барка. Может быть, какая-то загадочность? Барк вздохнул. Для Шеллы, похоже, в целом свете существует только доктор Ленц. А тот, кажется, совсем не замечает свою секретаршу.