Перси Джексон и последнее пророчество

Силена снова принялась плакать, и Аннабет обняла ее за плечи.
— Ну что ж, — неуверенно начал Коннор Стоулл, — мы уже давно подозревали, что у нас завелся шпион. Так? Кто-то постоянно передавал информацию Луке… вот пару лет назад сообщили, где находится золотое руно. Это должен быть кто-то знакомый с ним близко.
Он посмотрел на Аннабет. Она, конечно, знала Луку лучше, чем кто-либо другой, но Коннор тут же отвел взгляд.
— Ну, то есть я хочу сказать, это может быть кто угодно.
— Да. — Кати Гарднер насупилась, с подозрением глядя на братьев Стоулл. Они ей не нравились с того самого дня, как разукрасили соломенную крышу домика Деметры шоколадными пасхальными зайчиками. — Например, кто-нибудь из его родни.
Тревис и Коннор принялись с ней громко пререкаться.
— Прекратите! — Силена с такой силой стукнула кулаком по столу, что ее шоколад в чашке расплескался. — Чарли погиб… а вы спорите, как малые дети! — Она опустила голову и заплакала.
Струйки горячего шоколада стекали со стола. Всем стало стыдно.
— Она права, — сказал наконец Поллукс. — Если мы будем обвинять друг друга, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы должны смотреть в оба — не обнаружится ли у кого серебряного браслета с брелоком в виде косы. Если у Кроноса такой, то, может, и у его шпиона тоже.
— Мы должны найти этого шпиона, перед тем как начнем планировать следующую операцию, — проворчал Майкл Ю. — Хоть «Принцесса Андромеда» и взорвана, но это не остановит Кроноса навсегда.
— Это точно, — сказал Хирон. — Могу сказать больше: уже подготовлена следующая атака.
— Ты имеешь в виду ту «б ольшую угрозу», о которой говорил Посейдон? — мрачно вопросил я.
Хирон с Аннабет переглянулись, словно решая, можно ли мне кое-что сказать. Я уже говорил вам, что ненавижу, когда они так делают?!
— Перси, — начал Хирон, — мы не хотели тебе говорить до твоего возвращения в лагерь. Тебе нужно было передохнуть, пообщаться со своими смертными друзьями…
Аннабет бросило в краску. Тут мне пришло в голову, что ей известно о моих встречах с Рейчел, и я почувствовал себя виноватым.
Потом я разозлился — с чего бы это? Мне что, запрещено дружить с кем-то за пределами лагеря? Это ведь не…
— Говорите, что случилось, — буркнул я.
Хирон взял с обеденного столика бронзовый кубок, выплеснул воду на горячую плиту, где мы обычно плавили сыр начо.  [3]Над плитой поднялся пар, и во флюоресцирующем свете образовалась радуга. Хирон вытащил из кошелька золотую драхму, швырнул ее через образовавшееся облачко и пробормотал:
— О Ирида, богиня радуги, покажи нам эту угрозу.
Облачко замерцало. Я увидел знакомое изображение чадящего вулкана — горы Сент-Хеленс, на моих глазах один склон ее разорвало, и оттуда полилась лава, посыпался пепел. Я услышал голос диктора: «…более сильное, чем извержение прошлого года, и геологи предупреждают, что, возможно, гора еще заявит о себе».
О прошлогоднем извержении мне было известно все. Я сам стал его причиной. Но это было гораздо сильнее. Гора развалилась на части, обрушилась внутрь, а из дыма и лавы возникла громадная фигура, словно бы вылезла из люка, откинув в сторону крышку. Я надеялся, что Туман скроет истинное положение дел от глаз людей, потому что увиденное мной должно было вызвать панику и беспорядки по всей территории Штатов.
Размеры этого гиганта превышали все, что я когда-либо видел. Даже с моим зрением полубога я не мог точно разглядеть его очертания в пепле и пламени, но ясно было, что у него гуманоидные формы, а размеры такие, что он вполне мог бы использовать здание Крайслер-билдинга как биту для игры в бейсбол. Гора сотрясалась с невыносимым грохотом, словно этого монстра одолевал смех.
— Это он… — пробормотал я. — Тифон…
Я искренне надеялся, что Хирон скажет что-нибудь обнадеживающее, типа: «Нет, это наш огромный друг Лерой! Он пришел нам на помощь!» Но Хирон просто кивнул.
— Самый страшный из всех монстров, самая большая из угроз, с какой когда-либо сталкивались боги. Его все же освободили из-под горы. Но то, что ты видишь, случилось два дня назад. А вот что происходит сейчас.
Хирон взмахнул рукой — и картинка изменилась. Я увидел гряду штормовых туч, надвигающуюся на долины Среднего Запада. Сверкнула молния. Смерчи уничтожали все на своем пути — ломали дома и трейлеры, швыряли машины, словно спичечные коробки.
«Катастрофические наводнения, — говорил диктор. — Пять штатов объявлены зоной бедствия, а чудовищная буря продолжает двигаться на восток, разрушая все на своем пути».
Камеры дали крупный план — фронт бури сметал с лица земли один из городов Среднего Запада. Я не смог разобрать какой. Внутри бури я разглядел этого гиганта — слабое мерцание его истинной формы: туманная рука, темная когтистая ладонь размером с городской квартал. Его злобный рев катился по долинам, как грохот ядерного взрыва. Вокруг этого монстра метались формы помельче. Я видел вспышки света и понимал, что гигант пытается отогнать их. Я прищурился, и мне показалось, что в черноту летит золотая колесница. Потом какая-то огромная птица — чудовищная сова — нырнула в эту же темноту, атакуя гиганта.
— Это что — боги? — спросил я.
— Да, Перси, — ответил Хирон. — Они вот уже несколько дней сражаются с ним, чтобы замедлить его продвижение. Но Тифон продвигается все ближе к Нью-Йорку. К Олимпу.
Я обдумал услышанное.
— И когда он доберется сюда?
— Если боги его не остановят, то дней через пять. Там большинство олимпийцев… кроме твоего отца, который ведет собственную войну.
— А кто же тогда охраняет Олимп?
Коннор Стоулл покачал головой.
— Если Тифон доберется до Нью-Йорка, то, охраняет кто-нибудь Олимп или не охраняет, не будет иметь никакого значения.
Я вспомнил слова Кроноса на корабле: «Мне бы хотелось увидеть ужас в твоих глазах, когда ты поймешь, как я собираюсь уничтожить Олимп».
Значит, он это имел в виду — атаку Тифона? Да, что говорить, это ужас так ужас. Но Кронос всегда пытался нас провести, направить наше внимание на что-нибудь второстепенное. Тут сомнений быть не могло. К тому же и в моем сне золотистый титан говорил о том, что грядет несколько новых атак, а значит, можно было предположить, что Тифон — только первая из них.
— Это обман, — сказал я. — Мы должны предупредить богов. Тут непременно случится еще что-то.
— Что-то хуже Тифона? — Хирон с мрачным видом посмотрел на меня. — Я надеюсь, ничего такого не произойдет.
— Мы должны защитить Олимп, — настаивал я. — Кронос запланировал еще одну атаку.
— Ну да, — напомнил мне Тревис Стоулл. — Но вы с Бекендорфом потопили его корабль.
Все смотрели на меня. Они ждали каких-нибудь хороших новостей. Они хотели верить, что я хоть немного добавлю им надежды.
Я кинул взгляд на Аннабет и сразу понял, что у нас одни и те же мысли: что, если «Принцесса Андромеда» была всего лишь тактическим ходом? Что, если Кронос позволил нам взорвать корабль, чтобы мы после этого расслабились?
Но в присутствии Силены я не хотел говорить об этом. На «Принцессе Андромеде» погиб ее парень.
— Может, ты и прав, — сказал я, хотя сам в это ни капли не верил.
Я попытался представить себе, каким образом дела могут пойти гораздо хуже. Боги были на Среднем Западе — сражались с громадным монстром, который почти что уже победил их один раз. Посейдон находился в блокаде — проигрывал войну морскому титану по имени Океан. Кронос пребывал неизвестно где, и руки у него были развязаны. Олимп остался практически беззащитен. Полубоги Лагеря полукровок были предоставлены сами себе, а в их ряды затесался шпион.
Мало того, в соответствии с древним пророчеством я должен был погибнуть, когда мне исполнится шестнадцать лет, что произойдет через пять дней — как раз тогда, когда ожидается атака Тифона на Нью-Йорк. Чуть об этом не забыл!
— Ну, по-моему, для одного вечера достаточно, — заключил Хирон.