Сказочное невезение

В общем, за столом было шестеро лакеев, а еще мы, хилый старикашка с заложенным носом (то ли швейцар, то ли бухгалтер, то ли кто-то еще) и куча женщин. Мисс Семпл, разумеется, – она объяснила мне, что щеголеватая пожилая дама – горничная графини, а такая же щеголеватая дама помоложе – горничная леди Фелиции. Эти две дамы оказались довольно противными. Разговаривали они только друг с дружкой. Тут же были смотрительница верхней буфетной, старшая горничная, старшая поломойка и еще несколько всяких старших. Хьюго тоже полагалось тут быть, но он уехал в Лудвич с графом Робертом. Остальные слуги питались в нижней зале, за исключением мистера Амоса – мисс Семпл сказала, он ужинает один.
Тут же была миссис Балдок. Она была домоправительницей, но я про себя называл ее директрисой. Такой здоровущей особы я еще никогда не видел: толстенная, ростом за метр восемьдесят, со стального цвета седыми волосами и огромным бюстом. Прежде всего бросались в глаза яркие красные пятна на обеих ее щеках. Кристофер сказал, что румянец у нее нездоровый. Она вплыла в залу последней. При ее появлении все встали. Миссис Балдок произнесла короткую молитву, а потом оглядела стол и тут заметила нас с Кристофером.
– Завтра утром ровно в девять тридцать прошу вас обоих в покой домоправительницы, – проговорила она.
Мне эта фраза показалась настолько зловещей, что я чуть не до конца ужина не поднимал головы и не произносил ни слова. Кристофер – другое дело. Принесли еду – вкуснейший мясной пирог с целой горой картофеля в масле: втащили блюдо четыре горничные. Миссис Балдок разрезала пирог, потом горничные обнесли нас всех. За еду все принялись только после миссис Балдок.
– Что это? – спросил Кристофер, когда горничная принесла ему его кусок.
– Мясной пирог, сэр, – ответила девушка.
Она была почти ровесницей Кристофера, и сразу было видно, что она считает его ну просто рас красавчиком.
– Я не о том; как это так, что слуги прислуживают слугам? – пояснил Кристофер. – Вы сами-то когда ужинаете?
– У нас сытный полдник в шесть тридцать, сэр, – ответила девушка, – только…
– Сколько же здесь приемов пищи! – не унимался Кристофер. – Выходит, что нужна отдельная кухня и еще куча прислуги, которая обслуживает вас?
– Ну, вроде того, – ответила девушка, нервно поглядывая на миссис Балдок. – Сэр, я прошу прощения, нам не положено разговаривать во время обслуживания.
– Ну, тогда я у тебя спрошу, – обратился Кристофер к Эндрю. – Как по-твоему, обслуживание тут никогда не прекращается, да? Сейчас мы поужинаем, чтобы прислуживать Семейству, а эти юные прелестные создания поели в шесть тридцать, чтобы прислуживать нам. А чтобы обслужить их, кто-то еще должен поужинать в шесть, а до того кто-то – еще раньше, чтобы и их обслужить тоже. Выходит, кто-то из слуг ужинает тогда, когда у нормальных людей завтрак – иначе все эти приемы пищи просто не втиснуть.
Эндрю рассмеялся, а вот некоторым другим лакеям эта шутка совсем не понравилась. Один из них, по имени Грегор, сердито пробормотал:
– Ишь ты, шутничок нашелся!
А другой, по имени Филипп, сказал:
– Думаешь, ты тут самый умный, да?
За спинами у них четверо горничных изо всех сил старались не хихикать, а с дальнего конца стола взирала миссис Балдок. Собственно, взирали все. Почти все старшие разгневались, личные горничные ужаснулись, а миссис Балдок просто взирала без всякого выражения. Невозможно было понять, оценила ли она речи Кристофера или сейчас уволит его прямо на месте.
– То есть готовят здесь беспрерывно, – подытожил Кристофер. – Как же вы справляетесь, если кухни всего три?
Тут миссис Балдок открыла рот. Она сказала:
– И еще пекарня. Атеперь помолчите, юноша.
– Слушаюсь, мадам, – сказал Кристофер. – Пирог отменный, в какой бы кухне его ни испекли.
Они с миссис Балдок устремили друг на друга взгляды через весь стол. Все головы поворачивались от одного к другому, как на теннисном матче. Кристофер обаятельно улыбнулся.
– Всего лишь любопытство, мадам, – сказал он.
Миссис Балдок в ответ только хмыкнула и погрузилась в еду.
Кристофер поглядывал на нее исподтишка, не переставая задавать вопросы.
 
Глава седьмая
Едва ужин закончился, нам сразу пришлось подскочить. Оставив горничных убирать посуду и хихикать Кристоферу в спину, мы помчались вслед за лакеями по лестнице в столовую. Она оказалась мрачной комнатой с высокими потолками, чем-то похожей на залу с черным полом. Мистер Амос дожидался, чтобы показать нам, как складывать жесткие белые салфетки в форму замысловатого кораблика, а потом – как правильно создавать два серебряных островка из столовых приборов и винных бокалов на блестящей черной поверхности стола. У каждого ножа, вилки и ложки было свое, строго определенное место.
Мы пытались справиться как можно лучше, и тут Кристофер вдруг побледнел.
– Живот схватило, Грант, – сказал он мне горестным шепотом. – Не привык я сперва налопаться пирога, а потом бегать по лестницам.
– Схватит у тебя и кой-что другое, если мистер Амос услышит такие речи, – объявил ему противный дворецкий, Грегор. – Попридержи язык. Полотенце перекиньте через руку, вы, оба, и встаньте вон к той стене. И не шевелитесь, а то вздую.
Это оказалось нашим занятием на следующий час. Предполагалось, что мы будем следить за тем, что делают мистер Амос и другие лакеи: они же кружили вокруг да около двух дам, каждая из которых сидела рядом со своим островком серебра и хрусталя, вот только мне кажется, что половину времени я продремал стоя. Когда не дремал, таращился на огромную картину – мертвая птица и какие-то фрукты, – висевшую на противоположной стене, а еще мечтал о том, чтобы оказаться дома, в книжном магазине. Дамы нагнали на меня невыносимую скуку. Говорили они только про то, что за наряды они купят себе, как только истечет время траура, и о том, где в Лудвиче остановятся, пока будут делать все эти покупки. Казалось, что есть они будут бесконечно.
Когда наконец они поужинали, нас отпустили в подклеть, однако велели оставаться в верхней зале на случай, если понадобится что-то отнести дамам в гостиную. Грегор присматривал за нами, чтобы мы не попытались сбежать. Мы сидели рядом на жестком диване, как можно дальше от Грегора, пытаясь не вслушиваться в болтовню двух личных горничных – они сидели за вышиванием совсем рядом и шепотом сплетничали.
– Так у нее уже целый ящик этих его памяток, – сказала одна.
Другая ответила:
– Если это обнаружат, им обоим не поздоровится.
– Я бы ни за какие деньги не согласилась оказаться на ее месте! – сказала первая.
Я зевнул. Так уж вышло.
– Ну-ну, Грант, – одернул меня Кристофер. – В подобных ситуациях полезно сосредоточиваться на разных мелочах – бери пример с горничных. Мы провели тут уже семь часов с лишком. Я знаю, тебе они кажутся самыми длинными в твоей жизни, но я полагаю, ты успел заметить какие-то мелочи и они теперь не дают тебе покоя?
После его напоминания я сразу вспомнил.
– Да, – сказал я. – Как у графини и леди Фелиции получается столько есть и совсем не толстеть?
– Хороший вопрос, – ответил Кристофер. – Лопают-то они за обе щеки, верно? Младшая, похоже, довольно много двигается, но старшая для этого слишком величава. По-хорошему, размерами она должна быть с миссис Балдок. Может быть, повар накладывает заклятие на ее еду. Но более вероятно, что она сама принимает заклятия для похудения. Предлагаю тебе пойти и спросить у одной из личных горничных, прав я или нет.
Я глянул на двух сплетниц. Рассмеялся.
– Ни за что. Хочешь – давай сам.
Но Кристофер не захотел, и тогда мы начали обсуждать другие примечательные мелочи. Тут-то Кристофер и изложил мне свою теорию, что миссис Балдок крепко закладывает за воротник. А в самом конце, прямо перед тем, как пришел Эндрю и отпустил нас спать, он ошарашил меня вопросом: