Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП)

- Я знал, что ты пойдешь за ней, - сказал мельник, - после того, как король забрал ее. И не беспокоился, потому что знал, что ты будешь прясть золото, и Опаль даст тебе что-нибудь взамен. Что-нибудь, и золото будет ее, - он рассмеялся, его тело заколыхалось. - Ох, но ее нерожденное дитя! Ее нерожденное дитя! Ну, я полагаю, это ее научит не давать опрометчивых обещаний. А сейчас, дочка, отдай ему то, что обещала. Отдай ему ребенка.
Я невольно сделал шаг вперед, а Опаль задрожала, пытаясь отступить от меня, но не смогла. Мы стояли друг от друга всего в нескольких шагах. Опаль еще крепче прижала к себе ребенка.
- Не подходи ко мне или я закричу! Я закричу, они взломают дверь! Тебя бросят в подземелье, закуют в кандалы или повесят!
Мельник рассмеялся.
- Не неси чепухи, глупая девчонка. Что скажет король, когда узнает, что ты никогда не умела прясть золото, но променяла ребенка, чтобы отдать его этому... существу? Этому маленькому демону?
Демон? Меня по-разному называли, но демон? Это было несколько резковато.
- Ты и так уже попала к нему в немилость, - продолжил Освальд, - но отдай этого ребенка и мы сможем все исправить. Он будет снисходителен к твоей легкомысленности, если у него будет золото. Он предпочел бы иметь золото, а не ребенка.
Неужели, правда? Люди часто говорили, что король любит золото больше всего, но, конечно же, не больше своего сына, своего наследника.
- Нет! Нет, это не так. Он любит нашего сына! - запротестовала Опаль.
Я видел, что мельник понимает суть волшебства. Словно он мог видеть невидимые веревки, что опутывали меня. Он знал (может, знал всегда), что я должен забрать младенца, что я не могу это контролировать. Но что-то еще было в его глазах, злобное удовольствие, словно он наслаждался страданиями. А это было только начало. Он хотел, чтобы я забрал ребенка, дабы причинить еще большую боль.
Мельник сцепил руки на животе.
- Итак, давайте-ка продолжим. У нас есть гораздо более интересный предмет для разговора, нежели младенцы.
Невидимые пути стянули меня еще крепче, и на этот раз Опаль сделала шаг вперед. Если бы я вытянул руки, я смог бы коснуться малыша. Опаль всю трясло.
- Я отдам тебе все богатства Королевства. Все, что захочешь. Пожалуйста, не забирай моего ребенка.
Мельник усмехнулся:
- Он-то как раз тебе и подарил все эти богатства, - мне не хотелось этого признавать, но он был прав. - У тебя будет еще много детей, если все пройдет успешно, а ты не проторгуешься и с ними, - голос мельника стал жестким и холодным. - Отдай ему дитя, девочка.
- Пожалуйста! - Опаль не выдержала и заплакала, с каждым вдохом выдавая мучительные рыдания. Меня переполняла жалость к ней. Я боролся насколько мог со своим следующим шагом. Я подумал о своей собственной матери, прижавшей меня к себе и прошептавшей мне на ухо мое имя. Такой ли судьбы желала она мне? Хотела бы она, чтобы я погряз во всей этой магии? И все из-за моего имени. Имя должно быть твоей судьбой, оно должно было дать тебе силу, но я был абсолютно бессилен. Мое имя сказало мне, кто я, а я не знал, как могу это изменить.
Опаль стояла передо мной на коленях, протягивая ребенка. Это крошечное существо быстро заснуло. К счастью, он не был похож на своего отца.
- Как его зовут? - спросил я.
- Арчи, - прошептала она. - Арчибальд Бартоломей Освальд, - и она зарыдала еще пуще после того, как произнесла два последних имени. Я не мог ее в этом винить.
Я взял ребенка на руки, а Опаль рухнула на землю, орошая деревянный пол слезами. Я же держал на руках будущего короля. Он принялся извиваться и шуметь. Что же я должен был делать-то?
- Отлично, - сказал мельник. - Теперь, когда все сделки завершены, а обещания выполнены, думаю, нам надо двигаться дальше. Да, маленький демон, нам надо бы обсудить кое-какие дела.
Глаза мельника были переполнены ненасытной жадностью. Я с отвращением отвернулся и понял, почему комната казалась такой маленькой. Солома. Стены соломы, горы соломы. Она возвышалась с обеих сторон комнаты, покрывая стены до потолка. От двери до цента комнаты была лишь узкая дорожка, где стояла колыбель, и небольшое чистое место позади нее у окна. Справа от меня, у камина, соломы не было. Напротив очага стояла прялка. По спине пробежал холодок, и я содрогнулся.
- Нет, - сказал я. - Никогда больше!
- Ой, ну, будет, будет, - сказал Освальд. - Мне кажется, тебе нравится делать золото. Это дает тебе ощущение силы, полезности. У твоей матери были точно такие ощущения, - он злобно усмехнулся.
- Моя мама? Но вы... она...
- О, да, - сказал он. - Я знал о ее даре. Я познакомился с ней задолго до того, как она пришла на Гору. Мне кажется, я был первым, кто узнал о ее умении, равно как и стал последним. А как я обрадовался, когда узнал, что подобный дар можно передать по наследству.
Внутри меня все похолодело. Под ногами покачнулся пол.
- Вы и есть тот торговец, - сказал я. - Вы тот, кто заставил ее прясть всю ту солому, превращая ее в золото.
- Нет, нет, я никогда ее не заставлял. Я верю, что это чистый ее энтузиазм, и мы всегда заключали сделку. Я всегда был честным торговцем. Ты ведь знаешь, солома недорого стоит. Я был достаточно щедр, правда, - он потер свой необъятный живот.
- А потом она сбежала на эту гору. Думала, что там она сможет спрятаться от золота, но я ее догнал... это ведь хорошо. Осмотрительно даже. Мельник только что умер, не оставив сыновей. Я был достаточно богат, чтобы купить мельницу, и думается мне, что, в конце концов, твоя мать была этому рада. Осмелюсь сказать, ты жив, потому что я хорошо подкармливал ее, когда умер твой отец. Разве ты не благодарен? Ты вообще мог не родиться, если бы я не заключал с ней сделок, бедная душа. Жаль, что она умерла, - он глубоко, с преувеличением, вздохнул.
- Но я надеялся, что у ее сына будет хотя бы часть немного ее таланта. И я ждал. Я был терпелив, и ты меня не разочаровал. Фредерику с Бруно было поручено приглядывать за тобой, и как же я обрадовался, когда мои сыновья пришли ко мне и рассказали забавную историю о том, что у тебя в доме куча золота.
Было достаточно просто сделать так, чтобы ты пришел заключить сделку, а потом ты становился все более ненасытным. Хотел больше еды, чем кто-либо другой. И не делился. Как не стыдно. А потом вышла эта оплошность с королем! Да, он чуть внимательнее, когда дело касается торговли золотом в его Королевстве. Я должен был знать... Эх, ну, все вышло гораздо лучше, чем я мог надеяться. Все то, что случилось с Опаль. А теперь она королева.
Опаль, всхлипывала, свернувшись на полу.
- Но еще не все кончено. Видишь ли, маленький демон, хоть Опаль и королева, а я Владыка Горы, король в последние месяцы недоволен тем, что она не выполняет то, что нужно. Конечно, мы придумали кучу отговорок из-за ее деликатного положения, но все это уже прошло. Поэтому настало время удовлетворить нашего короля да, и себя заодно, - он усмехнулся, поведя рукой по соломе.
Я ненавидел его. В животе скопилась ярость, горела огнем в груди, пульсировала в голове. Это он был демоном. Он был причиной печали моей мамы, ее заточения, ее смерти. Все мои беды начались с мельника.
- Я больше не стану прясть ни грамма золота, - сказал я.
- Неужели? - спросил, забавляясь, мельник.
Ребенок в моих руках заплакал, и Опаль завыла следом.
- Думаю, у меня есть все, что нужно. Спасибо, - я попятился. Он мог бы держать меня здесь вечно, но ему нечего мне предложить, чтобы заставить меня спрясть золото хотя бы из одной соломинки. Нечего!
- Но ты даже еще не слышал, что я хочу тебе предложить, - сказал он, зло усмехнувшись.
Холодок пробежал у меня по спине. Я просто был уверен, что это будет что-то ужасное.
- Мне ничего не нужно. Я не пряду больше, - я начал отступать с ребенком на руках. Лучше на этом и остановиться. Забрать дитя и уйти. Но Фредерик с Бруно схватили меня за руки по бокам и крепко держали.