Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП)

- О, мне кажется, ты передумаешь, - сказал мельник. - Это просто отличная сделка. За твое золото я отдам тебе... - он потянулся за стог соломы, и вся куча задрожала, словно оттуда пыталось вырваться какое-то животное.
- ... целой и невредимой твою подружку.
Из соломы мельник вытащил девушку, связанную и с кляпом во рту. Один глаз у нее был черным и заплыл, но второй был широко открыт, в нем плескалась лютая и дикая ярость.
Краснушка.
Хватаясь за Соломинку
Краснушка боролась с веревками и оглушительно кричала с кляпом во рту, пока лицо её не стало пунцовым.
Мельник рассмеялся:
- А она злюка, должен сказать. Довольно невежлива. Бруно и Фредерик вместе её ловили. Они мне сказали, что она твой единственный друг на всём белом свете, ну и... я думаю, раз она и, правда, твой единственный друг, возможно, ты захочешь сохранить ей жизнь.
Фредерик и Бруно покатились со смеху, а Краснушка крутилась, стараясь высвободиться от веревок. Фредерик с Бруно перестали смеяться и отступили. Хотя Краснушка и была связана, но была, как сумасшедший зверь, который вот-вот может высвободиться.
- Мальчики, - сказал мельник, - посадите нашу маленькую подружку в углу, а затем идите и помойтесь, от вас несет как от свиней!
Фредерик и Бруно затолкали Краснушку в угол возле камина и ушли.
- Ну что, - сказал мельник, поворачиваясь ко мне, - будем торговаться?
Краснушка сдавленно захрипела и замотала головой. Что она думала, я должен был сделать? Я не мог допустить, чтобы она пострадала.
Ребенок всё это время извивался и хныкал у меня на руках, но тут он разразился рыданиями. Эти звуки были похожи на те, что издает рой фей.
- Он голоден! Отдайте мне его! - закричала Опаль, бросаясь ко мне, но мельник остановил её.
- Не раньше, чем он начнет прясть.
Прясть, прясть, прясть. Краснушка и золото, Опаль со своим ребенком. Я не мог думать среди этих причитаний. Подумаю, когда буду прясть.
- Возьми и покорми его! - крикнул я Опаль и сел за прялку. Руки мои тряслись, пока я собирал солому. Прялка завибрировала, когда я положил ногу на педаль, будто бы знала, что происходило что-то плохое. Это было то, о чем предупреждала меня Хэйдел. Что-то было не так. Запутано. Я засунул солому в прялку и принялся за работу.
- Вот и хорошо, - сказал Освальд. - Так, у короля кончается терпение, он ждет не дождется, когда королева вновь блеснет своим талантом, как видишь, он всё это время собирал солому, чтобы она начала прясть. У тебя есть три дня.
- Три дня?- спросил я. - Но я не успею за три дня!
- Через три дня король вернется с охоты, мы обещали ему дары, - сказал мельник. - Ты должен пообещать успеть за три дня. Провалишься, я аннулирую сделку.
Он злорадно улыбнулся Краснушке. Она пристально смотрела на него. Злоба закипала во мне сильнее, чем когда-либо. Я хотел ударить его, ударить его в его огромный красный живот, чтобы он взорвался! А затем злоба переросла в отчаяние. Я вернулся туда, откуда начал. И через три дня это не кончится. Никогда я не перестану прясть золото из соломы. Бабушка старалась оградить меня от всего этого: от мельника и его жадности, от моей собственной глупости, но, возможно, никто из нас ничего не мог с этим поделать.
Но я не мог проиграть! У меня было имя: Румпель. И меня поймали в ловушку.
 
 
Один моток золота.
Краснушка сидела на полу. Она была очень грязной, у неё были порезы и ушибы, а грязь на лице была размазана так, будто она плакала. Краснушка и слезы... Сильная, свирепая, бесстрашная Краснушка и слезы! Я даже не хотел думать об этом.
Два мотка золота.
Опаль сидела на куче соломы и кормила младенца. Она тоже плакала. Когда она его покормила, мельник заставил её положить Арчи в корзину рядом со мной и велел отойти, тем самым напоминая, что ребенок принадлежал мне. Тот ещё дедушка.
Три мотка, четыре.
Мельник собирал сотканное мной золото, обматывая его вокруг шеи и пояса, посмеиваясь всё это время. Когда он был обмотан сильней, чем Краснушка веревками, он плюхнулся на пол и начал клевать носом. Во мне загорелась надежда. Если он уснул, я мог бы развязать Краснушку и можно было убежать, но тут я вспомнил про Арчи. Даже, если я смогу себя освободить, мне придется забрать ребенка, и Опаль станет кричать, на этом все попытки и закончатся. Но я хотел хотя бы поговорить с Краснушкой.
- Опаль, - сказал я после того как мельник захрапел. - Вынь кляп изо рта Краснушки.
Опаль посмотрела на меня так, будто я её оскорбил. Я старался говорить покорно.
- Ваше Величество, пожалуйста! Выньте кляп!
- Нет, - резко ответила Опаль. - Я королева, и ты не можешь приказывать мне. Она противная. Она всегда дергала меня за волосы, когда я была маленькой. Она само Зло, вот, кто она такая.
Краснушка одарила Опаль таким взглядом, и правда, само Зло. Опаль испугалась и набросилась на меня:
- И ты ничуть не лучше! Ты, маленький демон, ворующий младенцев! - она снова зарыдала. Пусть это прекратится, я не мог думать. Мне нужны были мозги Краснушки, мои уже просто были всмятку.
- Опаль, Ваше Величество! Если вы позволите мне поговорить с Краснушкой, то я смогу вам подсказать способ сохранить вашего ребенка.
Это было пустое обещание, но на тот момент оно могло сработать. Опаль прекратила плакать и широко раскрыла глаза.
- Ребенка? Ты отдашь его мне... насовсем?
- Я смогу сказать тебе, если ты вынешь кляп.
Опаль послушалась, и как только она вынула кляп, Краснушка разразилась такими проклятиями, которые явно были не для ушей младенца. Младенцу это тоже не понравилось, он заплакал, а мельник зашевелился во сне. Опаль мгновенно схватила ребенка и начала его утешать, покачивая и напевая, что успокоило и мельника тоже. Должен признаться, было очень трогательно смотреть, как Опаль баюкает малыша. У меня сердце защемило от этого. Я не хотел забирать её ребенка.
- Румп, ты идиот! - резко зашептала Краснушка. - Зачем ты вернулся сюда?
- Я и не хотел, - ответил я, продолжая прясть.- Фредерик и Бруно нашли меня и похитили, но я почти убежал, но потом гном нашел меня и известил о рождении ребенка Опаль. Тут мне и пришлось вернуться. Ты знаешь, что магия может силой заставить тебя делать то, что ты не хочешь?
- Ты сам напросился, - сказала Краснушка. - Отчего ты думаешь, ведьмы ни во что не вмешиваются? Ты окован, Румп.
С самого рождения.
- Ну, а как же ты? Если я не спряду золото, ты умрешь.
- А что, как ты думаешь, они с тобой сделают? Сделают тебя королем фей? Хватит, Румп! Ты сам умрешь, если не прекратишь!
- Я не могу, Краснушка, не могу.
Шепотом я быстро рассказал ей всё, что узнал: о своих тётушках, о матери и о своём имени. Её глаза расширились и, когда я закончил, всё, что она могла сказать, было:
- О....
Какое то время всё, что я только что ей рассказал, повисло в воздухе.
- Такова моя судьба, Краснушка, выбора у меня нет.
- Это неправда, Румп, выбор есть.
Меня начинало это раздражать:
- Нет, выбора у меня нет, если только позволить мельнику причинить тебе боль, а, может, даже и убить. Или позволить убить себя. Такой выбор я, по-твоему, должен сделать?
- Нет, Румп, это то, что я...
Мельник всхрапнул и резко поднялся, ещё до конца не проснувшись.
- Что..? Что вы...?
Краснушка неистово зашептала:
- Твоё имя, Румп. Должно быть продолжение. Твоя мать не могла так назвать тебя!
- Думаешь, ты слишком умная! Нет никакого продолжения. Такова моя судьба!
Мельник пришел в себя. Он схватил Краснушку за волосы, а она рычала и сопротивлялась.
- Румп! Это не твоя судьба...
Мельник засунул кляп обратно ей в рот и швырнул в солому с такой силой, что её засыпало по грудь. Они яростно смотрели друг на друга. Затем он медленно направился ко мне.