Пропавшие в Бермудии

– С ними родители. Необходимо их согласие. 
– Какой родитель не согласится, чтобы его ребенок стал королем? 
– Это братья, – втолковывал Мьянти. – Победа одного означает поражение другого. И вы думаете, что родители так легко на это пойдут? 
До Ольмека наконец дошло. 
– Да, – сказал он. – Проблема. Может, других найдем? 
– Принц предложил этих. Вы знаете его силу, если мы пойдем против его воли… 
– Хорошо. Тогда предлагаю сначала их проверить. Может, они еще не подойдут. А если подойдут… Ну, тогда и будем думать. А пока держать их подальше от родителей. На всякий случай. 
– Согласен, – кивнул Мьянти. 
И погрустнел. 
– Что вас смущает, уважаемый враг? – поинтересовался Ольмек, перед которым уже стоял большой стол с изобильными яствами. – Давайте-ка лучше как следует закусим! 
– Меня смущает, – ответил Мьянти, – что мы, будучи врагами, постоянно оказываемся в согласии. 
– Ничего удивительного! – тут же объяснил Ольмек. – Я об этом тоже думал и понял: нам обоим важен порядок в Бермудии. Мне – потому что, если тут станет худо, все захотят отсюда исчезнуть. Вам – потому что, если начнется разброд, вам трудно будет призвать ваших синих быть едиными, а без единства желаний вы никогда отсюда не исчезнете! 
– Да, – кивнул Мьянти, выплескивая стакан с вином на пол. 
– Чего это вы? – удивился Ольмек. Взял стакан, понюхал, покачал головой. – Опять яд? Надеюсь, вы не считаете, что я нарочно? Я даже, наоборот, подумал: как бы не пожелать случайно всыпать вам яду. 
– Именно поэтому он там и оказался. Закон белых слонов. 
– Закон белых слонов, – сокрушенно вздохнул Ольмек. 
Без особого, впрочем, раскаяния. 
 
14. Вик и Ник встречаются, но не видят и не слышат друг друга. Трудности перевода 
Вик обнаружил себя на тротуаре. 
Кто его вытащил из-под колес, он не успел заметить. 
Огляделся. Ричарда Ричарда не было видно. Хотя, скорее всего, именно он появился, наскоро спас Вика и тут же исчез, по обыкновению сетуя на то, что пожелал сделать то, что ему не хочется… 
А Роджер, целый и невредимый, только слегка обгоревший, горевал над обломками своего улетного ускорителя. 
– Тридцать лет работы! – причитал он. – Тридцать лет – собаке под хвост! 
Глючка тоже подвывала, на всякий случай поджав хвост под себя. 
– Заткнись! – приказал ей Роджер. – И без тебя тошно! 
Глючка тут же заткнулась. 
– Ну? И что теперь делать? – показывал Роджер обломки Нику. – Еще тридцать лет все это придумывать, паять, крутить, винтить? 
– А может… – сказал Ник. – Если у меня все-таки способности… 
– Взрывать у тебя способности! 
– Ты дослушай! Если я все-таки сумел воображелать двигатель, пусть и не очень хороший… То, может, я сумею и весь улетный ускоритель воображелать? 
– Ха! Это идея! – оживился Роджер. 
И вдруг скривился. 
– Что? Ушиб что-нибудь? – спросил Ник. 
– Да нет. Подпалился, как видишь, но целый. Есть хочу, аж тошнит. С другой стороны, говоря диалектически, юный мой друг, одни неприятности спасают нас от других. Я вот хочу жрать – и мне от этого уже не до печали из-за улетного ускорителя. Есть тут неподалеку одно местечко с шашлычками. Глючка, знаешь? 
Нику показалось, что Глючка кивнула. 
– А есть там… – хотел спросить Ник, но Роджер догадался сам. 
– Игральные автоматы? 
– Да. 
– Есть. Они тут везде есть. Населению толком делать нечего, вот и играют. 
И они отправились втроем (то есть с Глючкой) в местечко с шашлычками. 
Вдруг Роджер остановился и ни с того ни с сего начал говорить с пустотой. 
Наверно, у него где-нибудь в ухе телефон, подумал Ник. 
– Нет, не знаю, – сказал Роджер пустоте. – Тут все время все меняется. А ты недавно здесь? Я тебе вот что посоветую: ты вызови координатора из ЦРУ… А… Ну, тогда… Пошли с нами, если хочешь, мы собираемся перекусить. Это вот мой новый приятель, его зовут… 
– Не надо! – сказал вдруг Ник. 
Он понял. 
Он догадался. 
Видимо, перед ними сейчас стоит Вик. Невидимый и неслышимый. То есть Ник его не видит и не слышит, потому что сбылось дурацкое желание. В таком вот дурацком виде. Вик его, судя по всему, тоже не видит и не слышит. Ну и ни к чему пока. Потому что хочется ведь объяснить, что не виноват, а как ты объяснишь, если тебя не слышат? Или все-таки это только в одну сторону работает? Может, Вик его видит и слышит? 
Но нет, судя по недоуменному лицу Роджера, который смотрел то вправо, то влево, они оба друг для друга не существуют. 
– Эй! – сказал Роджер. – Ребята! Вы какие-то странные! Такое ощущение, что вы не видите друг друга! 
– С тобой кто-то есть? – спросил Вик. 
– Конечно! 
– Что конечно? – спросил Роджера Ник. 
– Да тут чудак, которого ты не видишь, спрашивает, есть ли кто со мной. Вот я и говорю – конечно. 
– Скажи ему, что я не виноват, что я нечаянно! – попросил Роджера Ник. 
– Он говорит, что не виноват и нечаянно! – повторил Роджер Вику. – Вы братья, что ли? Ты про него мне рассказывал? – спросил он Ника. 
– Да. 
– Ну и помиритесь, мало ли что бывает! 
Эти слова слышали оба брата. И Вик готов был помириться. Но его всегда обижало, что Нику всё легко и просто сходит с рук. (Он в этот момент как-то забыл, что и сам виноват.) И Вик решил сначала все-таки слегка упрекнуть Ника, а потом и самому попросить прощения. 
Но вот что получилось: 
– Скажи ему, – сказал Вик очень мягким, очень добрым голосом, – что в следующий раз пусть сначала думает, перед тем, как подумать какую-нибудь глупость, ведь ему же самому будет от этого плохо! И ему это так с рук не сойдет! – сказал Вик улыбаясь – он повторил одну из любимых фраз мамы. Воспоминание о Насте должно было растопить строптивое сердце младшего брата. 
Но Ник-то его улыбки не видел! Интонации его не слышал! А самое главное, Роджер, хоть и изучил на досуге несколько языков, но до русского не добрался, поэтому воспользовался САП. И вот что эта система в результате напереводила при его посредстве: 
– В следующий раз соображай перед тем, как думать идиотские мысли! А то тебе не поздоровится! Зато руки не облезут. 
Ник возмутился. Он готов был признать свою ошибку, а Вик – при постороннем, при его новом друге! – отчитал его, как последнего пацана! И при чем тут руки какие-то? 
– Сам виноват! – сердито сказал он. – Дал бы нормально поиграть хоть час, я бы не злился так! 
Роджер перевел: 
– Ты виновен! Ты должен был дать играть час, и я бы не был так зол. 
– Ха! Он еще и наезжает! – удивился Вик. 
– Ты на него едешь, чтобы задавить! – перевел Нику Роджер. 
– Да он сам только и делает, что дышать мне не дает! – закричал Ник, готовый заплакать от досады. 
– Ты душишь его, – перевел Роджер. И уточнил у Вика, недоумевая: – Ты хотел его убить? 
– Да в гробу я видел вообще его! – не выдержал выдержанный Вик. – Очень мне надо душить такого задохлика! 
Роджер, почесав в затылке, перевел: 
– Извини, Ник, но брат мечтает тебя похоронить. Тебя даже не надо душить, потому что он считает, что ты уже задохнулся! 
– Что?! Да я… Да если он так…Да я его видеть не хочу никогда! 
– Он не хочет тебя видеть никогда! – машинально перевел Роджер и спохватился: – Эй, Ник, ты с ума сошел? Ты в Бермудии! Здесь правило: никогда не говори «никогда». Ты его теперь и в самом деле никогда не увидишь! В Бермудии желания обратной силы не имеют! 
– И на здоровье! – сказал Вик, слышавший эти слова Роджера. – И проваливайте оба! 
Вик резко повернулся и пошел прочь. 
У него чесались глаза, но он мысленно твердил себе: нет, я не заплачу! Обидно: Ник сам виноват, а он… 
Но и ты виноват, шепнул Вику внутренний голос. 
Вик остановился, обернулся – однако Роджера и Ника уже не было видно.