Пропавшие в Бермудии

– Если это совпало с его желанием куда-нибудь переместиться – запросто! 
– Но значит – он тут? А где мама и папа? 
– Возможно, летят себе дальше. 
Вик старался сохранять спокойствие, но ему стало не по себе. 
– А как вернуться? – спросил он. 
– Никак. Это еще никому не удавалось. Да и зачем? Здесь можно жить вечно – тебе это не нравится? 
– Нет, но… А мама, папа, Ник?.. И вообще, вся жизнь – там… 
– Забудь про нее, – посоветовал Ричард Ричард. – Поверь мне, я сорок два года здесь живу, и хотя многое мне тут не нравится, но если бы я остался там, – Ричард Ричард неопределенно махнул рукой в сторону, – то мне было бы уже семьдесят семь лет! Я, может быть, уже умер бы! Или стал бы дряхлым стариком! 
Ричард Ричард развеселился, представив себя дряхлым стариком. Перед ним появилось зеркало, в которое он с удовольствием заглянул, радуясь, что он остался молодым и бодрым. Потом зеркало исчезло, и тут же Ричард Ричард опять загрустил: 
– С тобой вот только что делать? Если ты попал сюда с желанием разгадать тайну, то есть найти выход, ты будешь его искать. Я должен тебе помочь – но я-то не собираюсь искать выход. Как быть? 
– Не помогайте, – хмуро сказал Вик. 
– Ты ничего не понял! – воскликнул Ричард Ричард. – Я живу тут с желанием спасти того мальчика! То есть помочь ему. Ты на него похож. И во мне это желание обострилось, оно перенеслось на тебя! Думаешь, я хочу тебе помогать? Да ничуть, если честно! Но – желаю! 
– Не хочу, но желаю… Не очень ясно, – пробормотал Вик. 
И тут в воздухе появилась линейка. Обыкновенная ученическая линейка. Она возникла перед лбом Вика, изогнулась – и щелкнула его по лбу. Вик ойкнул и схватился за лоб: 
– Это вы меня стукнули? 
– Совершенно верно, – подтвердил Ричард Ричард. – Я вспомнил одного из своих учителей. Когда он злился на тех, кто чего-то не понимает, он бил линейкой по лбу. И, как только я это вспомнил, ты тут же и получил. Причем я не хотел этого сознательно, а пожелал мимолетно. Представил. Теперь ясно? 
Вик не успел ответить: перед лицом Ричарда Ричарда тоже появилась линейка, тоже изогнулась… Но Ричард Ричард схватил ее, сломал и, ничуть не обидевшись, кивнул: 
– Теперь я вижу – ясно. Но все-таки, будь добр, старайся контролировать себя. 
У Вика в голове понемногу все стало проясняться. 
– Так вот почему вы ходите в такой одежде! – догадался он. – Боитесь заразиться и боитесь, что кто-то чем-то может в вас кинуть? 
– И даже выстрелить. Невольно, случайно, не желая мне зла. Но мне от этого легче не будет. Такова Бермудия – здесь исполняются все желания, в том числе те, которые возникают помимо нашего желания! 
– И можно вообразить что хочешь? 
– При известной силе воображелания. 
– Значит, я могу увидеть папу, маму, брата? 
– На здоровье! 
И Вик, зажмурившись, представил Олега, Настю и Ника. 
Он долго так сидел, а когда наконец открыл глаза – увидел их. Отец смотрел деловито, как всегда, мама улыбалась, а Ник смотрел с вечной своей усмешкой, словно говоря: «Ну, я тут – и что дальше?» 
Вик бросился к ним… – и проскочил насквозь. 
И остановился, растерянный. 
– А осязаемыми их нельзя сделать? 
– Можно. Но они тоже будут не совсем настоящими. Вернее, совсем не настоящими. Я много раз воображелал себе утонувшего мальчика. Мы оказывались на корабле, он падал, я прыгал и спасал его… Становилось легче – но ненадолго. А ты кто вообще? – вдруг спросил Ричард Ричард. 
– То есть? 
– Ну, может, ты хулиган, бездельник, вредный человек? – с надеждой спросил Ричард Ричард. 
Вик понял его мысль, усмехнулся и ответил одной из любимых фраз отца: 
– Не могу вас порадовать. 
– Да уж вижу, – с досадой сказал Ричард Ричард. – Ты и не дурак, к тому же с тобой интересно. Мне давно ни с кем не было интересно. Вот я попал так попал! – сокрушенно покачал он головой. 
И вдруг застыл, словно прислушиваясь к чему-то в себе. 
– Я мысленно рассуждаю, – пояснил он Вику. – С одной стороны – да, у меня есть желание тебе помочь. Но ты хочешь найти выход, а это противоречит моим желаниям. К тому же помогать в таком деле – опасно для жизни. А я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Ты знаешь, Вик, а ведь баланс не в твою пользу! Прости, но я ухожу. Ничего, не пропадешь, здесь много добрых людей! 
И Ричард Ричард стал растворяться в воздухе. 
– Погодите! – крикнул Вик. 
– Может, еще встретимся! – послышался далекий голос. 
И Вик остался один на пустынном берегу моря. 
– Попал так попал! – сердито повторил он слова Ричарда Ричарда. – Это я попал так попал! 
Кстати, а на каком языке мы с ним говорили? – подумал он. 
И не нашел ответа. 
 
4. Настя становится знаменитой, а Олегов становится два 
Настя стояла на трапе самолета и думала, что проспала и не заметила, как прилетели. 
Внизу была толпа народа – несколько тысяч. 
Все махали руками, флажками, кричали, визжали от восторга. 
Тут Настя расслышала, что именно кричит толпа. Сначала вразнобой, а потом хором: 
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! 
Настя растерянно улыбалась. 
– Как тебя встречают! – послышался сзади голос. 
Настя обернулась. Какой-то незнакомый мужчина. Высокий, симпатичный, темноволосый. Интересно, кто это? 
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! – скандировала толпа. 
Насте уже слышалось: 
– Тя-нас! Тя-нас! Тя-нас! 
А потом: 
– Стя-на! Стя-на! Стя-на! 
Настя пожала плечами и стала спускаться. 
Со всех сторон тянулись руки, светились улыбками умиленные лица. Кто-то даже плакал от восторга. Это было вообще-то приятно. Настя кивала, улыбалась, посылала воздушные поцелуи. 
У трапа стоял роскошный белый лимузин. 
Несколько крепких мужчин, оттесняя толпу, освободили Насте дорогу. 
Но чьи-то руки умудрялись просунуться – с листками, блокнотами, календариками. И ручками, чтобы Настя сама не искала ручку, а сразу же поставила бы автограф. И Настя стала всё подписывать. При этом один календарик и один диск она не успела вернуть. На них было ее лицо – самая лучшая ее фотография. И надпись «Nastya Gold Disc». 
Оказавшись в просторной машине (телевизор, зеркала, ящички, дверки, а сзади – ванна!), она поставила диск в проигрыватель и услышала свой голос. Этот голос в замечательном музыкальном сопровождении пел песню, которую Настя когда-то пела, будучи начинающей исполнительницей, восходящей звездой… Которая так и не взошла. Или, значит, все-таки взошла? Может, она не в самолете спала, а несколько лет проспала и не заметила, как пришло время ее славы? 
Проигрывающее устройство транслировало звук и наружу. Толпа фанатов взорвалась восторженными воплями и подхватила песню, она зазвучала на тысячи голосов, которые, однако, не заглушали самый лучший голос – Настин. Лица поклонников заглядывали в машину, но тщетно: стекла были тонированы, получалось – «я вас вижу, а вы меня нет». 
Лимузин через несколько минут подкатил к отелю. 
Настю проводили в огромный холл. Несколько человек бросились к Насте, чтобы помочь, услужить. 
– У меня нет багажа, – сказала Настя, но увидела, что откуда-то несут чемоданы – множество больших чемоданов, а также свертки, пакеты, коробки… 
Ее провели в лифт. Лифт был необычным: диваны, кресла, небольшой фонтан, дверца с золотыми буквами WC; Настя полюбопытствовала, открыла, увидела ослепительно белое пространство туалета. Сколько же он едет, если тут сделали туалет? – подумала Настя. 
Но лифт поднимался вверх не больше минуты. 
Настя оказалась в пентхаусе очень высокого здания – соседние дома были далеко внизу. 
Проводив ее в номер, вся прислуга тотчас же вышла. 
Остался (неизвестно откуда появившись) мужчина, которого она видела у самолета. 
– Вот ты у меня какая! – сказал он.