Зеленый круг
— Противостоять, — говорит Дина. — Мы заявим всему миру, что хотим чего-то другого, в отличие от нашего дерьмового общества. Мы пойдем собственным путем. Не будем плыть по течению. По течению плывут лишь дохлые рыбы. Все живое борется. Ты когда-нибудь об этом думала?
Я качаю головой. У кого хватает времени думать о рыбах?
— Ненавижу людей, — говорю я и смотрю на Дину.
Та кивает.
— Точно. Но только не тех, кто состоит в Тайном обществе. Если у тебя есть единомышленники, значит, ты больше не один.
И в этот момент слышится странный звук. Словно какой-то зверь скребется в дверь. Сначала я пугаюсь и думаю, что это, скорее всего, крысы. Но затем «зверь» говорит: «Я тоже хочу с вами», — и все понимают, что это всего лишь Дэвид Бекхэм.
Теперь мы снова вместе. Он пришел однажды вечером, стоял и сопел за дверью. Я открыла и увидела его с цветами. С целым букетом искусственных тюльпанов. Ну что тут скажешь?
— Заходи, — вздохнула я.
— Это тебе, — сказал он и протянул мне букет.
— Зачем ты их купил?
— Хочу попросить прощения. Ты самая красивая, Юдит, — сказал он и посмотрел на меня такими преданными щенячьими глазами, что я сдалась.
— Ладно, — сказала я. — Но это твой последний шанс, Дэвид. Если ты не исправишься, в следующий раз все будет кончено.
— Понимаю, — сказал он серьезно. — Я теперь совершенно другой.
Остаток вечера мы провели у меня в комнате, и я радовалась, что он вернулся.
* * *Собрания «Зеленого круга» были довольно странными. Сначала я совсем не понимала, что нужно делать.
— Того, что мы вместе, уже достаточно, — говорю я. — Зная, что ты не один, можно просто продолжать быть самим собой и этим противостоять обществу потребления.
Габриэль качает головой.
— Мы можем сделать нечто большее, — говорит он. — Поскольку мы живем в одном интернате, то можем встречаться и обсуждать проблемы. А еще можно устраивать совместные акции.
— Что за совместные акции? — спрашивает Дэвид Бекхэм.
— Ну, мы могли бы устроить перформанс, — говорит Дина.
— Как это? — в один голос удивляемся мы с Дэвидом.
— Ну, что-то вроде немой сценки, — вставляет Габриэль.
— Ничего не понимаю, — говорю я.
Дина с Габриэлем встают. В подрагивающем свете свечей они начинают раздеваться. Вещь за вещью падает в кучу на полу веранды. И вот они стоят перед нами совершенно голые. Видимо, Дэвида Бекхэма подобное шоу весьма воодушевило, и он уставился на Динины баклажаны.
— Мы могли бы устроить что-то типа такого, — говорит Габриэль.
— Раздеться догола? — спрашиваю я.
Дина кивает.
— Только не здесь. В городе. В торговом центре, прямо посреди толпы.
— Мы могли бы встать посреди Н&М, — с воодушевлением добавляет Габриэль. — Как манекены, только живые, такие, какие мы есть.
— Зачем? — спрашивает Дэвид, нервно теребя свою любимую футболку.
— Против чего мы будем протестовать? — спрашиваю я.
— Против человечества в том виде, в котором оно существует сейчас, — отвечает Дина.
— Против сил, несущих его по течению, — добавляет Габриэль.
— Но разве нам не понадобится какой-нибудь плакат, на котором будет написано, что мы из Тайного общества? — спрашиваю я.
Габриэль и Дина качают головами.
— Тогда наше общество уже не будет тайным, — объясняет Габриэль. — Это должна быть немая демонстрация, которая заставит людей задуматься.
— Призывы нашего общества будут расходиться, как круги по воде. Люди сами поймут, ради чего мы выходим.
Некоторое время мы сидим молча и обдумываем предстоящее мероприятие.
— Черт, это же суперкруто! — восклицает Дэвид Бекхэм.
* * *Все следующие дни на улице стоит настоящее пекло. Из-за жары асфальт на тротуарах стал мягким, как песок на пляже. Люди покрылись солнечными ожогами. У многих шелушится кожа. Прохожие напоминают африканцев или индейцев. Защитные кремы от солнца продаются из-под полы по бешеным ценам. Продуктовые магазины даром раздают стейки, но их никто не берет. Раздраженные люди прячутся под черными зонтами и нервно переругиваются, задевая друг друга то справа, то слева; дело доходит даже до потасовок. В утренних новостях показывают, как жарят яичницу на капотах автомобилей. Зелень пожухла и стала зловещего бледно-желтого цвета, из-за которого вся природа выглядит призрачной. В воздухе пляшут миражи, словно над нами всеми парит джинн из лампы Аладдина. «Дорогой джинн, мы хотим дождя», — шепчу я. Люди разговаривают только об одном: о долгожданном дожде и о жаре, которая никак не проходит. Дэвид Бекхэм закинул свою футболку на полку и разгуливает в одних трусах.
— Тренируюсь перед акцией протеста, — говорит он.
— Вопрос в том, заметят ли нас с нашей акцией в такую погоду, — говорю я.
В один из дней, не помню какой, мы устраиваем наш перформанс. Мы идем по городу в белых комбинезонах — Габриэль раздобыл их в магазине для активного отдыха и садоводства «Граннгорден». Он выкрасил волосы в черный цвет, и теперь они с Диной выглядят как близнецы.
Подойдя к торговому центру, мы рассредоточиваемся, чтобы не вызывать подозрений. Заходим в зал номер четыре с разных входов и через несколько минут встречаемся около магазина Н&М. Осматриваемся. В зале полно людей, жаждущих прохлады. Шопинг идет полным ходом. Кто-то торопливо бросает на нас осуждающий взгляд. Большинству не до нас. Они вяло проплывают мимо, как дохлые рыбы. Несколько младшеклассников, двигаясь против основного потока, пытаются продавать майские цветы [5], но на них никто даже не смотрит.
— О'кей, — говорит Дина. — Поехали. Встретимся в обезьяннике.
Вместе с людским потоком мы заплываем в магазин и добираемся до центра зала. Там останавливаемся, молниеносно расстегиваем комбинезоны и выпрыгиваем из них. Габриэль собирает комбинезоны и кидает в коробку с голубыми футболками. Затем мы занимаем свои позиции как голые манекены.
— Эй, там! — кричит мужчина, в его голосе звенит сталь. — Что это вы делаете?! Вам тут не детский сад.
Никто из нас не говорит ни слова. Мы стоим, как безмолвные статуи, посреди магазина, среди дешевых черных джинсов и голубых футболок, которые вряд ли дождутся в ближайшее время своего покупателя. Я подумала, что нам следовало написать что-нибудь у себя на теле — «Не продается» или что-то в этом роде. Я рассматриваю людское море вокруг. Многие на нас смотрят: одни с испугом, другие смеются и показывают пальцем. Может быть, они решили, что это рекламная акция Н&М. Мне хочется им крикнуть: «Разве вы не понимаете? Мы хотим, чтобы вы остановились!»
Вдруг к нам подходят мальчишки с майскими цветами. Они смотрят на наши голые тела круглыми от удивления глазами. Один протягивает мне потертую картонную коробку. Я качаю головой и шепчу, что это прошлогодние цвета. Мальчик пожимает плечами.
Мужчина стальным голосом разговаривает по рации. Со стороны кажется, будто слова с треском вылетают из у него из рта. Затем он направляется к нам.
— У вас есть три секунды, чтобы убраться отсюда. Или вами займется охрана.
Мы стоим неподвижно. Смотрим перед собой пустыми глазами.
— Ну все, — говорит Стальной человек. — Игры закончились.
Я вижу, как в магазин забегают четверо охранников. Стуча тяжелыми кожаными ботинками, они несутся в нашу сторону. Получают короткий приказ от Стального человека. Один крепко хватает меня за талию и как куклу забрасывает себе на плечо. Нас выносят из магазина, тащат по торговому центру в помещение охраны. Дэвид Бекхэм показывает двумя пальцами букву V и горланит футбольную кричалку.
— Заткнись, идиот! — кричит Дина.
Мальчишки с майскими цветами смотрят нам вслед.
* * *О чем еще стоило бы рассказать? Только о самом худшем. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Все это довольно сложно, и я догадываюсь, что вы решите, будто я слишком сгущаю краски или даже выдумываю. А вот и нет! Мне самой не верится, как внезапно исчезло все, что меня окружало. Мы этого опасались, но до последнего надеялись, что ничего страшного не случится. Все эти будни, казалось, были наполнены такими случайными и незначительными делами. Лишь сейчас я понимаю, каким чудом точности они являлись — чудом мелких событий и пустяков, сцепленных друг с другом, словно звенья незримой шестеренке. Она приходила в движение от простых слов, таких как «привет», «спокойной ночи», от «окон» в расписании, рыбных палочек и домашней круговерти. Совокупность всех этих мелочей представляла собой проект под названием «Жизнь». «Да, Бендибол, — думаю я. — Если вдруг это время когда-нибудь вернется, я проголосую за тебя как за президента планеты Земля».
5
Майские цветы — искусственные цветы, которые продают школьники в апреле-мае, выручка от них идет в поддержку сирот или больных. Каждый год цветы имеют определенные цвета.