Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

  
СТИХ 3
 
 
 
Далеко, за дальним хребтом
 
Раздорами обуянных веков,
 
Когда кровожадные богатыри,
 
Обитатели бурных небес,
 
Словно копья молний, резали высь;
 
Далеко, за дальней чертой
 
Бушевавших смутой веков,
 
Когда потомки подземных владык
 
Рыскали, пасти разъяв;
 
За пределами сгинувших навсегда
 
Древних бранных веков,
 
Когда племена уранхай-саха,
 
Дети солнечного улуса айыы
 
Не появились еще на земле,
 
Тогда, в незапамятные года,
 
Три враждебных рода богатырей —
 
Светлые исполины айыы
 
И враги их — верхние абаасы
 
И подземные абаасы,
 
Копьями на лету потрясая,
 
С воплем сшибались, дрались;
 
Рогатины всаживали друг в друга,
 
Рогатинами поддевали друг друга…
 
Грозовые удары, гром,
 
Голеней перелом,
 
Суматоха, переполох
 
С утра до ночи — день за днем.
 
Мертвой хваткой за горло душа,
 
Бедренные кости круша,
 
Били друг друга в темя и в глаз,
 
Гнули друг друга до самой земли,
 
Подымали в воздух, крутя,
 
Проклиная, стеная, кряхтя,
 
Поединки по тридцать суток вели,
 
По темени палицами долбя,
 
Понапрасну силу губя,
 
Побить друг друга они не могли;
 
Хоть жестокосерды были они,
 
Бессмертны были они.
 
 
 
Незабываемая никогда
 
Нестихающая разразилась вражда,
 
Неслыханная беда…
 
Кованая секира блеснет —
 
Раскалывается, гремя, небосвод;
 
Стрела с тетивы слетит —
 
Молния полоснет…
 
 
 
Западный ветер крепчал,
 
Завывал, гудел, бушевал,
 
По девяти смерчей
 
Подымал, крутил, низвергал.
 
Из-под западного края небес
 
Дождь посыпал, снег повалил.
 
День не брезжил,
 
Месяц не светил,
 
Вставала густая мгла,
 
Тьма настала, хоть выколи глаз.
 
 
 
Перестали видеть друг друга бойцы,
 
Стали тьму пустую хватать,
 
Лягушками шлепаясь на животы,
 
Жуками торчмя торчать…
 
 
 
Сотрясался высокий свод
 
Необъятно гулких небес.
 
Обреченный сонмищу бед,
 
Средний серо-пятнистый мир,
 
Завихриваясь в круженье своем,
 
Захлестнутый морем огня,
 
Как трясина, зыбиться стал.
 
 
 
Бедственный преисподний мир,
 
Расплескиваясь, как лохань,
 
Против движения средней земли
 
Полетел, закружился, гудя,
 
Охваченный с четырех сторон
 
Багрово-синим огнем.
 
Оттого у него с четырех сторон
 
Выросли, поднялись
 
Четыре препоны — стены.
 
 
 
Девятое белое небо,
 
Объятое голубым огнем,
 
Расплескиваясь, как вода
 
В лукошке берестяном,
 
Обратно движению своему
 
Выгибаясь, как пятки задок,
 
От бешеной снеговой пурги,
 
От мчащейся ледяной шуги
 
Южным небом, где тучи клубятся,
 
Где вихри вечно кружатся,
 
Заслонилось, словно щитом.
 
 
 
С боевыми жилами — что не порвешь,
 
С кровью, что не прольешь,
 
С телами — что сталью пронзить нельзя,
 
С костяками — что сокрушить нельзя,
 
Дыханьем могучим наделены,
 
Бессмертьем одарены,
 
Три великих рода в извечной вражде
 
Сто веков сраженья вели;
 
Одолеть друг друга они не могли,
 
Сильные — изнемогли.
 
 
 
В бесполезной борьбе распалясь,
 
Как железо в огне, раскалясь,
 
То и дело стали они
 
В ледяное море нырять.
 
И всплывая из глубины,
 
Журча и сопя,
 
Дымясь и курясь,
 
Садились на каменном берегу
 
Дух немного перевести,
 
Поостыть на холодном ветру…
 
Задыхаются — трудно дышать,
 
Заикаются — слова не могут сказать,
 
Дыханье спирает у них —
 
В полдыхания дышат они.
 
В истоме головы опустив,
 
В густом тумане, во мгле,
 
Словно горы огромные, громоздясь,
 
Словно горн раздувающие мехи,
 
Будоража вздохами темную даль,
 
Стали думу думать они:
 
 
 
— Всколебался высокий свод
 
Необъятно гулких небес!
 
Всколыхнулся срединный мир!
 
Взбаламутился, как в лохани вода,
 
Подземный бедовый мир
 
От свирепой нашей вражды!
 
 
 
Покамест беды не возросли,
 
Покамест не треснули кости у нас,
 
Попробуем — миром поговорим,
 
Потремся лоб о лоб,
 
Добром посоветуемся обо всем!
 
К чему вслепую биться нам?
 
Не лучше ли помириться нам? —
 
 
 
Притихшие сидели они,
 
Пришли в себя еле-еле они.
 
Переглядываясь исподлобья сперва,
 
Перебрасываться словами пошли,
 
Понемногу речь повели…
 
 
 
С заостренными пальцами на руках,
 
Для разбоя рожденные абаасы,
 
Свирепые племена,
 
Чей предок Улуу Тойон,
 
Сговорились между собой:
 
 
 
— Нам от людей айыы
 
Наших злодейств не скрыть!
 
Догонять нас будут они,
 
Притеснять нас будут они…
 
Волкам с собаками в дружбе не жить;
 
Поселимся вдали от них! —
 
 
 
И ушли, укрылись они
 
На южном краю небес,
 
Где в обратную сторону тучи бегут,
 
Где ураганы ревут;
 
Там поселились они.
 
 
 
С меховыми подошвами на ногах,
 
Неслышно крадущиеся по ночам,
 
Привыкшие грабить и красть
 
Адьараи, чей предок Арсан Дуолай,
 
Сказали друг другу так:
 
 
 
— Богатыри улуса айыы
 
Будут вечно нас в грабеже уличать,
 
Будут нас догонять, притеснять.
 
А в глубоких нюкэнах —
 
В подземной тьме,
 
В пропасти Чёркёчёх,
 
Добраться до нас нелегко.
 
Мы ограбим их, оберем —
 
И в подземный мир уйдем, западем…
 
Бездна трех преисподних темна,
 
Кровля их на укрепах стальных… —
 
Так сговорившись, ушли они
 
В свой бедовый подземный мир.
 
 
 
Старейшины трех великих родов
 
Стали главарей выбирать,
 
Неподкупных грозных судей
 
Для верхних и нижних племен.
 
Равные властью судьбе —
 
Владыками трех миров
 
На вечные времена
 
Избраны были — Одун Биис,
 
Чынгыс Хаан
 
И Дьылга Тойон,
 
А писарем был приставлен к ним
 
Чудовищный великан —
 
Длинный Дьурантай, —
 
Дескать, если подымется
 
Тяжба иль спор,
 
Он дознался бы живо — кто вор,
 
Кулачищем зачинщику погрозил.