Незнайка на Диком Западе

А дела у них обстояли совсем не блестяще. Чем дальше продвигалась банда Сомбреро, тем тяжелее ей было продолжать путь. Особенно тяжело было тащить телегу, на которой стоял сейф с Сомбреро. Жара и жажда мучили бандитов, пыль забивалась в рот, лезла в глаза, густо обсыпала волосы. Они пробирались весь день, а потом шли и всю ночь, потому что Сомбреро не разрешил устроить привал.
— Вперед! И только вперед! — хриплым голосом кричал он. — Мы не должны останавливаться ни на минуту. Там наши деньги!
Ему было легче. Даже в самое пекло, внутри сейфа было прохладно, а так как стены в нем были обиты бархатом, то и сидеть в нем было тоже удобно. Сомбреро в отличие от своих подчиненных не страдал от этого путешествия. Вот только темнота его немного угнетала. И постоянная тряска не давала собраться с мыслями. И поэтому Сомбреро злился и всю дорогу ругался и погонял тех, что тащил его телегу.
И бандиты шли всю ночь. К утру, они просто падали от усталости, а когда стало светло, то выяснилось, что из сотни человек за ночь исчезло двадцать ковбоев. Куда они делись, было непонятно, ведь никто на них ночью не нападал, ни индейцы, ни Незнайка.
Так ничего и не выяснили. Но только с этой минуты отряд Сомбреро начал таять буквально на глазах. Ковбои исчезали неведомо куда.
Напильник то и дело докладывал своему командиру:
— Ник пропал, шеф!
— Как так пропал?
— Пошел за кактусы и вдруг исчез! Прикажешь поискать его?
— Нет, на это нет времени. Пусть он хоть сквозь землю провалится, пусть его койоты съедят!
— И Педро тоже куда-то делся. И Хулио с ним.
— А эти куда делись? Тоже за кактусы пошли?
— Нет, они остановились, чтобы поправить лошадям подковы, и сказали, что догонят нас, и не догнали.
— Вот олухи! — воскликнул Сомбреро. — Ну что ж, тем хуже для них!
— Початок, Прицел и Молоток тоже отстали.
— Почему отстали?
— Они сказали, что поехали искать Педро и Хулио, и не вернулись.
Постепенно до Сомбреро начало доходить действительное положение дел.
— Так это что же такое получается? — завопил он, после непродолжительного раздумья. — В моей армии началось дезертирство? Всех, кто еще захочет за кактусы или решит поправить подковы лошадям или еще что-то подобное, пристреливать не месте!
Но прошел еще час, и банда, которая шла по колени, увязая в пыли, клубы которой достигали пяти метров в высоту, сократилась еще наполовину. Бандиты, пользуясь тем, что их не видно в пыльной завесе, разбегались словно тараканы.
До кактусовой долины добрались лишь тридцать наиболее преданных Сомбреро людей. Отпетых негодяев и мошенников. А может быть, это были не столько преданные, сколько алчные ковбои, которые до конца решили идти за деньгами.
Таким образом, к вечеру отряд Незнайки вышел из долины кактусов и оказался на дороге к Соколиному водопаду, в то время как следовавшая за ним по пятам банда Сомбреро в эту самую долину вступила. И опять Сомбреро запретил своим людям ночлег.
А Незнайка конечно же этого не сделал. Как и в предыдущую ночь, эльдорадцы расположились на отдых. Они мирно и не спеша поужинали, после чего укрылись одеялами, проверили, крепко ли связаны господин Доллар и мистер Цент (впрочем, мошенников можно было и не связывать. Они были так напуганы знакомством с индейцами, что теперь даже под страхом смерти вряд ли бы осмелились бежать.), и отправились спать.
Стоять на карауле в этот раз выпало Незнайке, который должен был через три часа разбудить Дженни, а та в свою очередь Джека.
Незнайка, чтобы не заснуть, выпил целый котелок крепкого кофе и взбодрился так, что теперь не мог даже моргать. Глаза совершенно не хотели закрываться. Он немного походил вокруг лагеря с винтовкой в руках, внимательно прислушиваясь к ночным звукам. Потом ему показалось, что он слышит, как возятся директор банка и его секретарь. Незнайка подошел к ним, чтобы проверить, не затевают ли они побег. Но незадачливые воры спали самым глубоким и крепким сном. Даже не храпели. Только мистер Цент поскуливал во сне и постоянно вздрагивал.
Тогда Незнайка решил покурить. Ему очень нравилось смотреть, как курит Толстый Том, как он пускает толстые и густые клубы дыма и делает из них кольца и другие фигуры. Самому ему так и не довелось попробовать сигару другую. Все отвлекали какие-то дела. И вот случай представился. Он достал из сумки Тома сигару, откусил от нее кончик и сплюнул его в костер, как это делал Том, потом взял горящую головню и прикурил. Сделал затяжку и почувствовал, как его глотку стало раздирать на части. Глаза у Незнайки вылезли из орбит, он упал на четвереньки и закашлялся.
В таком состоянии его и увидела Дженни, которой не спалось, потому что она тоже выпила много кофе, и она решила подежурить вместе с Незнайкой и видела все его действия. Она подползла к Незнайке и участливо спросила:
— Ты что не умеешь курить?
Незнайке стало неудобно за свой не очень героический вид, он хотел что-нибудь соврать, но потом посмотрел на Дженни, в ее добрые и полные участия глаза, и вздохнул:
— Да вот, затягиваюсь, а оно горло дерет. Наверно табак плохой.
Дженни подползла к Незнайке и села с ним рядом.
— А ты делай как я, — сказала она. — Я тоже много раз пыталась научиться курить. Брала потихоньку у папы сигары и пряталась на чердаке. Но мне тоже не нравится, когда дерет горло. Тогда я обнаружила, что можно просто втягивать дым, не затягиваясь. Так горло совсем не дерет.
И в доказательство своих слов она взяла Незнайкину сигару и втянула в себя дым, потом сделал свои полненькие губки трубочкой и выпустила его. Получилось, что она курит.
— Здорово! — восхитился Незнайка. — А теперь дай, я.
И он тоже набрал полный рот дыма, а потом стал выпускать его наружу маленькими облачками. Покурив немного, таким образом, он протянул сигару Дженни, и они стали курить по очереди.
Это было здорово. Сидеть у костра и курить вдвоем сигару, смотреть в звездное небо и болтать. Небо было черным пречерным. Звезды на нем яркие-преяркие и такие большие, что до них, казалось, можно было дотянуться рукой.
— А скажи, Незнайка, — стала расспрашивать Дженни, — ты много путешествовал?
— О, да! — выдохнул Незнайка, выпуская большое табачное облако. — Очень много. Где я только не был. Наверно везде!
— Везде, везде? — по доброму засмеялась Дженни.
— Везде, везде, — вполне серьезно ответил Незнайка.
Тут как раз на небе показалась луна. Дженни увидала ее и показала пальцем:
— Даже на Луне?
Незнайка почесал затылок, потом кивнул:
— Даже не Луне, — и он протянул сигару Дженни.
Та не нашлась, что ответить и взяла сигару. Подымила, потом снова стала приставать к Незнайке:
— Скажи, Незнайка, а много ты видел девушек во время своих путешествий?
— Кого?
— Ну, девушек?
— Ах, девчонок? Много. Очень много. И все они в меня сразу влюблялись.
Дженни сразу надула губки.
— А ты? — несмело спросила она. — Ты когда-нибудь влюблялся?
— Я? — засмеялся Незнайка. — Да ты что? Только этого мне не хватало!
Дженни сразу облегченно вздохнула, подсела к Незнайке поближе и даже прижалась к его плечу своим плечом.
— Как здорово! Но они хотя бы тебе нравились?
— Ну, как сказать? — Незнайка задумался. — Может быть некоторые. — Потом он увидел, как гневно сверкнули большие глазки Дженни, и сразу поправился. — Немного. Так себе. Можно даже сказать, совсем не нравились. Такие все приставучие, липучие. И все время поучают.
— А я? Я тебе нравлюсь? Я ведь тебя не поучаю! — воскликнула Дженни.
Незнайка ответил не задумываясь:
— Ты нравишься. Точно. Так здорово скачешь на лошади, из револьвера стреляешь, сигары куришь. Ты классная девчонка. И кажется даже красивая.
— Ах! — вздохнула Дженни и еще крепче прижалась к Незнайке. — Ах!
И они раскурили новую сигару, а затем стали молча смотреть на звезды. И чем дольше они смотрели, тем ниже Дженнина головка наклонялась к Незнайкиному плечу. И вот, наконец, совсем легла на него.