Львиный мальчик

— Да уж, — не к месту ответил худой.
К слову, толстяка звали Уиннер, а его напарника — Сид.
Мужчины снова уставились на пленников.
— Если я не дура, — продолжала Магдалина, — то почему же я села в машину к этому типу — Рафи Сэдлеру?
— Потому что он сказал, будто Чарли ранен, — ответил Анеба. — Любой бы поступил так на твоем месте.
— Почему я выпила этот коктейль, который дал мне Рафи? Ну почему? — шептала женщина. — Говорила ведь мне мама — не садись в машину к незнакомым и не пей, если тебе предлагают!
— Но мы знаем Рафи, — возразил Анеба. — И покажи мне мать, которая не села бы в машину к соседям, если бы ей сказали, что ее сына сбила машина. Тем более, — добавил он, — Марта обдурила меня точно так же. Ты же не считаешь, что я — идиот?
— Ладно, — сказала его жена, — согласна. Но как таким глупцам удалось обвести нас вокруг пальца?
Уиннер и Сид переглянулись.
— Она назвала мистера Рафи глупцом? — переспросил Уиннер.
— Да, — подтвердил Сид.
Уиннер как-то странно рассмеялся. Сид невольно поежился.
Отсмеявшись, толстяк спросил:
— А нас она тоже назвала глупцами?
Сид покраснел от напряжения. Он пытался думать. Видно было, что ему это дается с трудом.
— Да, — сказал он несколько неуверенно.
Уиннер поскреб щетину на подбородке и выругался. Ему не нравилось, когда его обзывали, хоть и обзывали его редко. Сиду же было все равно. Обзывали его часто, и чаще всего — сам Уиннер.
— Ничего не поделаешь. Теперь мы здесь, — подвел итог Анеба. — Да, мы попались. Впредь стоит быть чуть поумнее.
— Какой прок от ума, если мы тут заперты. И даже не знаем, куда нас везут, — горько ответила Магдалина.
— Ты же понимаешь, о чем я.
— Да, — легко согласилась женщина.
Оба думали об одном и том же — о сыне. Где он? Как он там без них? Надо быстрее выбираться — ради Чарли, ради самого дорогого, что у них есть.
Мужчина взял жену за руку.
— Как мило, — усмехнулся Уиннер по другую сторону зеркала.
— Да, — подтвердил Сид.
— Держись, — прошептал Анеба.
— Я в порядке, — успокоила его Магдалина. — Держаться тут все равно не за что. — За шуткой она пыталась скрыть беспокойство и страх.
— Не надо, — попросил Анеба.
— Извини, — прошептала женщина, — вырвалось…
— Ничего.
— Анеба, — начала она, — зачем это Марте и Рафи? Кто эти люди? Где мы?
— Я пока понял, чем это место не является, — сказал мужчина. — Теперь как раз начал думать, чем оно является. И зачем это Марте с Рафи.
— Не понимаю, — прошептала Магдалина.
Мама Чарли была ученым. Она привыкла все знать, понимать, открывать, исследовать. Магдалина не могла признать поражение.
— Это может быть только… — Она думала вслух. — Кажется… Но почему? Почему сейчас? И кто?
— Думаю, мы на подводной лодке, — перебил жену Анеба.
— Где?! — воскликнула женщина.
Супруги переглянулись. Мужчина яростно стиснул кулаки.
— А еще… — начал он, и тут его взгляд упал на мутноватое зеркало.
Анеба подошел к стеклу, потом отступил на шаг назад и внезапно высунул язык. С той стороны послышалось приглушенное ругательство.
Магдалина улыбнулась.
— Вот как? — Похоже, ситуация чем-то ее насмешила.
Женщина подошла к мужу и показала невидимым наблюдателям большой нос. Супруги дружно захихикали.
Только им это не очень помогло.
  
Глава четвертая
 
Около трех часов ночи, когда спят даже ночные хищники и завзятые полуночники, Чарли встал и на цыпочках подошел к двери спальни.
Сколько же времени он потерял?
В квартире царила тишина. Дверь была заперта, но только на крючок. Мальчик усмехнулся, вытащил из кармана идентификационную карточку, просунул в щель и откинул крючок. Этому фокусу его научил Джейк — еще много лет назад. Ловкое движение руки, и готово.
Дверь бесшумно отворилась. В коридоре было темно. Из соседней спальни доносилось тяжелое дыхание, изредка прерываемое коротким посапыванием пса.
«Спите спокойно, ребята», — мысленно напутствовал их Чарли.
Мальчик взял свою сумку и подкрался к входной двери. Так, две задвижки — без проблем. И замок. Где же ключи?
Чарли пристально вгляделся в предрассветную мглу. А вот и ключ — на полке рядом с дверью. Рафи явно недооценил противника. Что же, так ему и надо.
Беглец вышел за дверь и оказался на лестничной площадке. Лифт Чарли вызывать не стал — слишком много шума. Он прошел через стеклянные двери и что было духу помчался по лестнице — вниз, вниз, вниз. Через несколько пролетов мальчик остановился. Сердце скакало в груди, в ушах шумело. Немного отдышавшись, он продолжил путь. Сквозь оконные стекла было видно, что звезды бледнеют, а на горизонте занимается рассвет.
Когда Чарли выскочил во двор, небосвод уже исчертили алые полосы, а ночная тьма почти скрылась на западе. На востоке голубело ясное небо. Мальчик задрал голову и вдохнул воздух, напоенный запахом реки. Этот запах выведет его к реке, а потом и к морю.
Голодный и порядком уставший, Чарли наконец вышел к набережной Темзы. Набережная оказалась одной из тех, где вечером сверкают и переливаются огнями соблазнительные аттракционы, карусели и тиры. Сейчас набережная спала. Спали и люди. Лишь некоторые ранние пташки жарили бекон на завтрак. Запах съестного безжалостно терзал нежный нос беглеца.
— Сэндвич с беконом… — мечтательно пробормотал мальчик.
Чарли миновал аттракционы, испытывая гордость за самого себя. Раньше он бы непременно закричал:
— Хочу покататься! Хочу!
Теперь все было по-другому.
Мальчик шел вдоль покачивающихся на воде разноцветных барж. Заспанные люди выглядывали из кают, выходили на палубы и махали ему рукой. Но Чарли шел мимо. Он боялся, что кто-нибудь может его запомнить. А ведь Рафи скоро проснется и пустится по следу… К тому же у «людей», о которых говорила Петра, могли быть сообщники. Мальчик нагнул голову пониже и ускорил шаг.
Всего через полчаса Чарли вышел на родную набережную. Впереди виднелись развалины. Они остались от тех времен, когда здесь еще жили тысячи людей, дымили трубы заводов и шумели десятки магистралей. По реке скользили рыбацкие лодки. Откуда-то доносился запах свежей рыбы, жареной картошки и запах того, что никогда ни с чем не спутаешь: жареного угря, завтрака всякого рыбака. Чарли ловко перемахнул через забор, приземлился в мелкую лужицу и направился в рыбацкую забегаловку.
Человека, который жарил рыбу, мальчик узнал сразу. Это был мистер Убсворт, отец Стива. Мистер Убсворт и сам несколько напоминал рыбу — высокий, худой и очень костлявый. Позади него высилась серебристая гора ночного улова. Мистер Убсворт ловко чистил угря. Чешуя и внутренности летели в корзину на полу. Возле корзины крутилась тощая рыжая кошка.
Мужчина на мгновение оторвался от работы и заметил Чарли. Мальчик вздохнул. Теперь отступать было некуда.
— Доброе утро, сэр! — бодро поприветствовал он повара.
— Привет, малыш, — отозвался тот. — Ты сегодня рано.
Чарли кивнул.
— Есть хочешь? — спросил Убсворт.
Мальчик снова кивнул.
Через пару минут Чарли уже ел потрясающий сэндвич с угрем, политый маслом и лимонным соком. Ничего вкуснее он сроду не пробовал. Угри были большими — чуть ли не шесть футов в длину, а мясо их по вкусу походило скорее на курицу, чем на рыбу. Однажды кто-то из ребят сказал, что мясо угря похоже на змеиное, но змей Чарли никогда не ел.
— Африканцы не едят змей, — сказал как-то Анеба. — Так же, как англичане не едят улиток.
Вот так и вышло, что мама Чарли не раз ела змей, его отец — улиток, а сам Чарли ни того, ни другого не пробовал. Иногда ему хотелось последовать примеру родителей, но, когда доходило до завтрака, обеда или ужина, мальчик всегда предпочитал жареного угря.
Мистер Убсворт принес чай.
— Куда идешь, малыш? — спросил он.
— На занятия, — соврал Чарли.