Большой оркестр

— Ах, так! — Ахмадей стал засучивать рукава. — Держись, Ахмадей!
Яша уступил:
— Ладно, пусть будет по-твоему. Уступаю свою долю сокровищ…
— То-то! — сказал Ахмадей. — А теперь говори: во сколько пойдём на поиски? Я готов хоть сейчас.
— Сейчас нельзя. Сам знаешь, клад всегда ищут при лунном свете… Я предлагаю ровно в полночь, — прошептал Яша.
— Ровно в полночь, — тоже шёпотом повторил Ахмадей. — Сбор в этом сарае…
Я никак не могу понять, почему Ахмадей решил купить путёвку для матери Фатымы. Ведь они подрались, были в ссоре, даже не здоровались… Непонятные дела происходят в жизни!
  
Рана
 
В двенадцать часов, как было условлено, мы втроём, захватив инструменты, направились в угол двора, где когда-то стоял деревянный дом. Но не успели мы уточнить место раскопок, как услышали Манин голос:
— Вы пришли за кладом, да?
От удивления мы все разинули рты.
— Как она разнюхала? — спросил Ахмадей, подозрительно поглядывая на меня.
Я промолчал, в душе ругая себя на чём свет стоит. Вдобавок Маня была не одна. С нею вместе подошли Фатыма и её брат Искандер. Этого ещё не хватало!
— Я знаю, вы собрались искать клад, — вежливо заговорил Искандер. — Примите и нас в свою компанию. Я сам не буду копать. Мне надо беречь пальцы. Сами понимаете — скрипка…
— А я не боюсь испачкать руки, — вмешалась Фатыма.
— На это не рассчитывай! — отрезал Яша. — Женщины не ищут клады. Если не веришь, почитай книги.
Но Фатыма была не из тех, кто отступает.
— Теперь другое время, — заявила она. — У нас равноправие.
— А ты, Яшка, не задавайся! — неожиданно поддержал её Ахмадей. — Пусть поищет… жалко, что ли!
Я тоже поддакнул:
— Всем хватит!
Яша остался в меньшинстве, и ему пришлось сдаться.
Мы, мальчишки, за исключением Искандера, по очереди брались за лом и за лопату. Яму вырыли достаточно глубокую, но клада всё не было. Зато битого стекла и кирпича было сколько хочешь.
— А почему вы решили именно тут искать клад? — вдруг спросила Фатыма. — Может, его вовсе не было?
Я тоже усомнился. В самом деле, почему мы начали копать в этом углу двора, а не около гаража? Там ведь тоже когда-то стоял старый магазин…
В эту самую минуту Яша быстро нагнулся над ямой, запустил в неё руку и вытащил оттуда монету. Все были поражены.
Мне сразу показалось, что где-то я уже видел эту монету. Не её ли показывал мне Яша, когда пытался завладеть шлангом? Я шагнул вперёд.
— Дай-ка сюда, я взгляну! — потребовал я.
Яша даже переменился в лице. Кажется, он понял, что я хочу изобличить его в обмане, поэтому громко проговорил:
— Я дарю эту монету Мансуру! Первую монету из нашего сокровища!..
— Смотрите, Яшка нашёл монету! — захлопала в ладоши Маня. — Он подарил её Мансуру!
— Покажь монету! — блестя глазами, потребовал Ахмадей!
Я показал ему монету. Фатыма тоже повертела её в руках, даже на зуб попробовала.
— Польская монета, — решила она. — Видишь, написано «польска». И ещё на обороте — «1зл», значит, «злотый». А это…
Но Ахмадей решительно прервал её.
— Она совсем, может, и не золотая, — возразил он. — Кроме золота, тоже бывают дорогие металлы.
— Я не утверждаю, что она золотая! — вскипела Фатыма. — В Польше рубль называется «злотый»…
Ахмадей начал петушиться:
— Монета вовсе не рублёвая. Рубль — сам по себе, злотый — сам по себе.
Поняв, что вот-вот возникнет ссора, я попытался их помирить.
— О чём вы спорите? — сказал я. — Монета ещё не клад.
Во мне боролись два чувства: желание открыть обман Яши и радость оттого, что я стал обладателем редкой и единственной монеты.
— Ты не понимаешь, Мансур, — вмешался Искандер. — Находка монеты говорит о многом. Я слышал, что в подвалах старых домов часто зарывали целые состояния. Кто знает, может быть, тут потайное место всяких драгоценностей?
После его слов у всех загорелись глаза.
— Дайте мне лом! — потребовала Фатыма. — Я тоже хочу копать.
— Не отдам! — заупрямился Ахмадей.
— Отдай, говорят!
— Не отдам!
И тут, прежде чем мы успели вмешаться, Фатыма схватилась за лом. Каждый из них начал тянуть его к себе. А потом не то Ахмадей отпустил лом, не то лом выскользнул из его рук — этого никто не понял. Одним словом, случилось несчастье. Фатыма застонала и присела на землю. Через чулок проступила кровь. Наверно, она сильно поранила себе ногу. Раздумывать было некогда. Маня сбегала домой. Она принесла одеколон и марлю. Промыв рану, мы перевязали ногу. Я боялся, что Фатыма заплачет, но она сдержала себя.
— Болит? — спросил я её.
Она кивнула головой.
— Ахмадей ударил тебя не нарочно, — сказал я.
Она ничего не ответила.
— Ты, Фатыма, не думай, что я нарочно или там по злости, — подтвердил Ахмадей.
Но она опять промолчала.
— Если узнают дома, мне здорово попадёт, — сдавленным голосом произнёс Ахмадей.
Мне стало его жалко.
— Нельзя подводить товарища, — вмешался Яша. — Когда ищут клад, и не то ещё бывает!..
Я по очереди заглянул всем в глаза; все были расстроены и не знали, что посоветовать. Зная, что у Фатымы отзывчивое сердце, я снова обратился к ней.
— Ты не выдавай Ахмадея! — попросил я. — Какой интерес подводить товарища? Ну, скажешь маме, что ты сама… Или ребята, незнакомые, на улице… Чего тебе стоит?
Фатыма завертела головой:
— Я не могу обманывать.
К счастью, вмешался её брат.
— Сестру я знаю. Она никого не выдаст, ручаюсь головой. Только, чур, всем молчать! — сказал он.
— Один за всех, все за одного! — громко сказал Яша.
— Правильно! — обрадовался я.
Поиски сокровищ пришлось отложить до следующего раза: было очень поздно, а ведь надо было ещё незаметно пробраться домой. Кроме того, все расстроились из-за раны Фатымы.
  
Как я стал народным заседателем
 
Через два дня после этого происшествия я стоял на стуле около комода и рассматривал себя в зеркало. Тут как раз вернулась мама.
— Ты ли это? — ахнула она. — Вот удивил! Никогда не думала, что ты можешь смотреться в зеркало!
Я пожал плечами, а она всё не переставала восторгаться:
— Наконец-то вид у тебя настоящий!.. Оделся по-человечески!..
Никогда я не замечал за моей мамой такой восторженности. Ну и что из того, что я надел новые ботинки! И волосы причесал… Не понимаю, чему тут умиляться!
Стараясь быть вежливым, я сказал:
— Неужели мне нельзя одеться или перед зеркалом расчесать волосы? Сегодня седьмое августа. Скоро в школу, а я ни разу не примерял ботинки и новую рубашку…
Хотя, если говорить правду, школа тут была ни при чём. Я собирался навестить Фатыму и поэтому оделся по-праздничному.
У мамы, наверно, тоже заговорила совесть: поняла, что зря привязалась ко мне. Она поцеловала меня в нос и вытолкнула в коридор.
На дворе я ощутил какое-то изменение. Всё было на месте: и деревья, и палисадник, и турник, и гаражи, и в то же время всё выглядело по-новому. Подумав, я решил, что пришла пора прощания с летом. Под опавшими листьями воровато шуршал ветер. Он щекотал листья, опрокидывал, собирал их и разносил снова. Я взглянул на наши липы. Сбросив листья, они будто похудели. Скоро, скоро пойдут дожди, и стёкла окон будут напоминать косые линии в тетради для письма… Сердце сжалось: прошло лето!
Не успел я спуститься с крыльца, как услышал гулкий смех дяди Яфая:
— Куда собрался, непоседа?
Он по-прежнему называл меня непоседой.
— Здравствуй, дядя Яфай! — обрадовался я и протянул ему руку. — Вот кстати вы мне повстречались!
— Рад тебе помочь, — улыбнулся он, пожимая мне руку своей большой и твёрдой лапой.
Я сразу приступил к делу:
— Вам на войне приходилось лёживать в госпиталях?
— Даже не раз… А зачем тебе понадобился госпиталь?
— Собрался навестить Фатыму, она у нас раненая… Да вы уже слышали. И вот не знаю, как её занять… С чего начинать…