Тревожный месяц май

- Бензином надо, - посоветовал Антон, а сам думал в эту минуту совсем о другом.
Позавчера старший лейтенант Январев опять весь вечер с отцом говорил. Что-то они на карте смотрели, чертили.
Отец здесь в войну саперной ротой командовал, каждый метр земли исползал и перещупал. Где траншеи копал, где минные поля ставил, где чужие разминировал.
«Да, уцелела бы та схема…» - вздохнул отец.
«Ну, - подхватил Январев, - тогда, Павел Кириллович, в два счета ликвидировали бы главные очаги, а мелочь и так выудили бы! Да, ту бы схему!…»
О какой они схеме говорили, Антон не понял. Надо у отца выпытать. Только осторожно!
- Что? - переспросил Ростик.
Антон по- прежнему смотрел на него невидящими глазами, машинально поскребывая кончик носа.
- Пока ничего, - будто очнувшись, сказал Антон. - Разведать надо.
- Что разведать?
- Что-что! Так тебе и выложи сразу все тайны!
Но еще до того, как вышли на асфальт, Антон рассказал другу все, что знал и о чем подумал.
- Только никому! - Антон пригрозил кулаком.
- Не маленький, - заверил Ростик и, как человек обстоятельный во всех серьезных начинаниях, предложил: - Давай вообще зашифруем это дело.
У них уже была практика. Все секретные операции имели кодовое название. Новую окрестили - «Ракета».
Почему «Ракета», и сами не знали. Но какое это имеет значение? Главное - внушительно, звучно, таинственно и - еще главнее - совершенно секретно!
МАРЬ ПЕТРОВНА, СВЕТЛАНА ВАСИЛЬЕВНА, БАРБОС И ДРУГИЕ 
Марь Петровна хворала, опять на уроки не пришла. Вместо нее - Светлана Васильевна. Ничего, но из новеньких: без году неделя в Иришах и сапоги резиновые еще не приобрела. Антон своими глазами видел, как старший лейтенант Январев на руках переносил ее через лужу. В новом микрорайоне, где для молодых специалистов красивое общежитие открыли.
Изо всех окон глазели молодые инженерши и учительницы, чуть вниз не попадали! Люська Шибалова и близко не была, но рассказывала, что Светлану Васильевну за это на педсовете прорабатывали.
Правильно сделали! Какой нормальный человек приедет жить в Ириши без резиновых сапог?
Светлана Васильевна ведет русский язык и литературу, не самое любимое для Антона, хотя учительница - самая любимая! Не Светлана Васильевна, конечно, а Мария Петровна, или Марь Петровна, как зовут ее ребята.
До четвертого класса, кроме нее, вообще никого не было. Очень это удобно! Одна учительница не вызывает к доске человека весь день. А когда их несколько, учителей? И для каждого нет ничего важнее своей науки, а ты - один на все, как Ломоносов! Или Леонардо да Винчи, которого недавно по телевизору показывали.
Первое полугодие языку и литературе учила Марь Петровна. Потом приехала новенькая, но класс ни за что не захотел расставаться с Марь Петровной, даже к завучу и к директору ходили. Ну, и родители еще заступились.
Только с весны стала Марь Петровна часто болеть и однажды сама привела в класс Светлану Васильевну, как наследницу. Грустный сначала урок был, потом ничего, даже весело стало.
Домашние сочинения разбирали. На тему «Мой любимый герой».
Светлана Васильевна сидела за столом, а Марь Петровна у окна, на стуле. Скромно так, тихо, изредка только вмешивалась.
У Антона сочинение не очень вышло. Как его напишешь, если одновременно нравятся Чапаев, Матросов, Гагарин и тот артист, который советского разведчика играл в телевизионной многосерийке? В лицо Антон его очень даже хорошо знал, а имя забыл. Настоящее. Фашистское и сейчас помнит.
- Что ж ты, - мягко упрекнула от окна Марь Петровна, - и фамилии героя своего не знаешь…
Замечание, конечно, справедливое, только разве дело в имени? Главное, сам человек и что он сделал в жизни! Так Антон и сказал. Не про справедливость - про главное.
- Верно, - подтвердила Марь Петровна и украдкой улыбнулась молодой наследнице. Пришлось и той согласие выразить.
Сочиненно Ростика оказалось самым коротким, но не самым интересным. Зато Люська Шибалова накатала больше всех. Люська прямо-таки захлебывалась восторгом от своей героини, никак остановиться не могла. Вернее, не Люська, а тот, кто напечатал статью в «Советском экране». Оттуда, из журнала, Люська и перекатала все. В общем, конфуз получился, и Люська разревелась. У нее всегда глаза на мокром месте! И язык длинный…
Марь Петровна опять на помощь пришла. Как сестра милосердия. (Это раньше так медицинских сестер называли. Давно, когда еще Севастополь обороняли от иностранных захватчиков в прошлом веке. История - это Антон любит!)
Как всегда, лучшим сочинением оказалось Аленино. Но спорным. Новая учительница так и сказала: «Спорное». А почему спорное? На вкус и цвет товарищей нет: кому - что, кому - кто.
- Светлана Васильевна, - тихо посоветовала Марь Петровна, - быть может, мы прочтем работу Алены вслух?
Сама она, Марь Петровна, почти всегда так поступала. Во-первых, Алена сочиняет лучше всех в классе, во-вторых, каждый высказаться сможет.
- Да-да-да, - поспешно согласилась новенькая.
Ее только спросили, а она сразу: «Так точно!» Будто она солдат, а Марь Петровна - старший лейтенант Январев.
И началось интересное и веселое.
- «В повести «Тарас Бульба» я хотела бы быть похожей на Остапа»… - по-особенному прочла учительница и посмотрела на всех с таким выражением, что Люська Шибалова - глаза у нее уже высохли - так и прыснула.
Антон мгновенно обернулся и пронзил ее испепеляющим взглядом. Но Люська - хотя бы задымилась!
- «…Не внешне, - продолжила Светлана Васильевна, - а обладать душой и волевыми качествами Остапа. «Он был суров к другим побуждениям, кроме войны и разгульной пирушки: по крайней мере, никогда о другом не думал».
Тут опять наступила короткая и выразительная пауза. Уму непостижимо, о чем мечтает ученица пятого «Б» класса, пионерка!
- Это цитата, слова Гоголя, - мимоходом заметила Марь Петровна. И Светлана Васильевна стала дальше читать.
- «Мне трудно выбирать качества, которые подходили бы для меня. Но настойчивость, прямодушие, мужество, верность дружбе хотелось бы иметь каждому. В «сборище безженных рыцарей» Остап имел доброту в таком виде, в каком он мог иметь ее в то суровое время. Ведь он был сыном своего века…»
«Сын века», - повторил про себя Антон. Умная эта Алена, здорово сказала! И вообще девчонка - многим мальчишкам сто очков вперед даст. Не зря Антон называет ее по-мужскому - «Ален». И дружит, время от времени, когда с Ростиком в очередной ссоре.
- «Умереть Остап сумел по-настоящему. Ведь и умереть надо уметь. Умереть как герой - совершить еще один подвиг».
В классе сделалось тихо-тихо. Слышно, как Люська носом шмыгает.
- Подвиг - это совсем не обязательно, когда кто-нибудь гибнет. Но герой тот, кто выполняет свой долг до конца. В военное, в мирное ли время, - ясно произнесла Марь Петровна.
Bсе задумались.
- Да, - подхватила Светлана Васильевна и даже вспомнила Максима Горького: - «В жизни всегда есть место подвигу».
Антон чуть по лбу себя не стукнул: «Вот кого надо включить в операцию «Ракета»! Алена! Такой… Такая, если и умереть придется, умрет по-настоящему, героем!»
Он быстро черканул записку для Ростика, но тут же изорвал бумажку на мелкие клочки. Никакой разведчик не пользуется бумагой, все в голове держит: приказы, планы, цифровые шифровки по десять страниц.
До перемены осталось совсем ничего, можно дотерпеть.
Дотерпеть… Знал бы тогда Антон, что в последний раз видит и слышит Марь Петровну…
Не пришла Марь Петровна в школу и в этот день, а так надо бы! Опять сочинения разбирали…
Антон отвернулся к окну.
Через дорогу закладывали новый дом. Вернее, не закладывали еще, участок под него планировали. Бульдозер строгал землю. Работал он с перерывами. Сперва солдат с миноискателем обшарит весь участок, потом бульдозер срежет пласт, затем опять солдат землю выслушивает.