Золотая девочка
– Так как-то… – пожала плечами Люська.
– И что это означает?
– То нравится, то не нравится… Сама не знаю…
– А ты ему?
– Знаешь, Наташка, мне кажется, он в меня влюблен по-настоящему: цветы дарит, конфеты, слова всякие красивые говорит. Я даже не могла подумать, что ко мне можно так относиться…
– Как «так»?
– Ну так… Будто я – хрустальная ваза… будто самая-самая…
– Ты знаешь, подруга, не расслабляйся! А то сегодня цветы тебе, а завтра – какой-нибудь Малиновской! Забыла?
– Нет, этого я никогда не забуду, – дрогнула голосом Люська.
– Смотри, во второй раз так не вляпайся. Наплюй ты на любовь эту! От нее одни неприятности. И вообще, хватит мечтать! Давай радоваться тому, что есть.
– Чему это?
– Ну, например, тому, что Костик купил четыре билета на «Лебединое озеро». Пойдешь? В воскресенье, в 12.00. Я вообще-то балеты не очень…
– Да ты что, Наташка! Там такая музыка… – Люська вдруг закусила губу, глаза наполнились слезами.
– Люсь, ты что? – удивилась Драгомилова.
– Деда вспомнила. Его балерин, Зинаиду.
– Так ее не нашли?
– Кто ж ее искать-то будет? И мама, и папа обращались в милицию, да только все бесполезно: ничего ведь не украли, кроме Зинаиды. Милиции не до глиняных самодельных статуэток, когда у людей из квартир все вещи выносят подчистую.
– Да… И убийств хватает… Ладно. Не грусти. Пойдем на «Лебединое», так и быть. Скажу Костику, что мы согласны.
Мариинский, как всегда, сразил своим великолепием: золотом, зеркалами, кружевной лепниной, шикарной публикой. Даже неугомонная Наташка присмирела и с уважением разглядывала интерьеры театра.
– Надо же! Прямо второй Эрмитаж! Честно говоря, я здесь ни разу не была. В Малый оперный меня как-то родители водили, на «Снегурочку», а вот в Мариинку – ни разу.
– Билеты наверняка дорогие, – сказала Люська. – Ты здорово потратился, Костик?
– Ерунда! – гордо разулыбался тот. – Тем более что спектакль дневной. Но вообще-то – это вам подарок. Для таких красавиц – не жалко.
Блуждая по многочисленным фойе, коридорам и коридорчикам, компания набрела на зал, где были выставлены работы художественной мастерской народных промыслов, посвященные балету. На деревянных заготовках, близких по форме к русским матрешкам, танцевали балерины в воздушных пачках, тонких газовых юбочках: Спящая красавица, Жизель и, конечно же, лебеди во главе с Одеттой и Одиллией.
– Надо же! – изумился Игорь. – Как мастерам удалось на толстых матрешках изобразить такие воздушные фигурки?
– Здорово, – согласился Костик, а Люська с грустью смотрела на Одетту с Одиллией.
– Опять Зинаиду вспомнила? – посочувствовала Наташка.
– Не столько Зинку, сколько дедушку, – отозвалась Люська.
– Что за Зинка? Почему не знаю? – дурашливо воскликнул Костик.
– Это Люсина балерина, которую зачем-то украли.
– Украли? Балерину? Не понимаю. Расскажите, – попросил Игорь.
Девчонки наперебой до самого звонка рассказывали ребятам историю про Люськиного деда, глиняную Зинаиду, про Филю и его теорию о трех «к», о пропавшем журнале.
– Интересно живете! – восхитился Игорь. – С нами почему-то таких удивительных историй не происходит. Скука смертная!
Чуть только опустился занавес перед первым антрактом, Игорь, будто с трудом дождавшись этой минуты, выпалил:
– Девчонки! А давайте сами расследуем это дело о пропавшей балерине!
– И как ты себе это представляешь? – насмешливо спросил Костик.
– Не знаю еще… Подумать надо. Перво-наперво, мне кажется, нужно составить список всех, кто знал о существовании Зинаиды. Потом исключить из него тех, кто по разным причинам никогда бы ее не украл или не смог бы это сделать. Ну… а потом… работать с остальными.
– Каким образом? – опять спросил Костик с нескрываемым сарказмом.
Игорь помолчал немного и ответил:
– Сказал же – надо подумать.
– Ерунда все это, – уже сердито произнес Костик, – детские игры. Милиция отказалась, а ты лезешь!
– Можешь не участвовать, если не хочешь, – не смутился Игорь.
– А что ты думаешь про три «к»? – обрадовалась заинтересованности Игоря Люська.
– Про три «к»… – опять задумался Игорь. – Может быть, это чистое совпадение, и ваш Киркор все просто за уши притянул.
– Какие еще уши? – вмешалась Наташка. – В квартирах троих наших одноклассников кто-то побывал – это факт. Тут ничего никуда притягивать не надо.
– Слушайте, может, хватит об этом? – потерял терпение Костик. – Мы, кажется, в театре, а не в ментовке.
Следующий антракт Игорь был рассеян и задумчив. На все вопросы он отвечал:
– Отстаньте, тайна Зинаиды не дает мне покоя. Хочется разгадать эту загадку.
Когда Люська с Игорем подошли к ее дому, то увидели Артема Каретникова, сидящего на хромоногой скамейке у подъезда. Он проворно соскочил с нее и обратился к Люське:
– Можно с тобой поговорить?
Сердце Караваевой застучало так, что слышно, наверное, было на соседней улице. Она скорее всего по уже выработавшейся привычке закрыла бы уши ладонями и прошла мимо, если бы не вмешался Игорь:
– Не о чем ей с тобой разговаривать!
– Тебя не спрашивают! – отрезал Артем.
– Меня и не надо спрашивать.
Люська видела, как у Игоря сжались кулаки и покраснело лицо. Все это ей не понравилось. Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Давай ты не будешь лезть в мои дела! Я с ним поговорю, а потом расскажу тебе… если захочу…
Игорь, обиженно хмыкнув, развернулся и побежал, не оглядываясь, к остановке автобуса.
– Я тебя слушаю, – сказала Люська, не глядя на Каретникова, и с достоинством уселась на расшатанную скамейку. Ей уже было жалко Игоря, а от Артема она ждала каких-нибудь глупых оправданий. Зачем? Ничего уже не изменишь. Единожды предавший предаст вновь.
Артем помолчал немного и вместо оправданий сказал незнакомым глухим голосом всего два слова:
– Прости меня…
Люська закрыла лицо руками, и плечи ее задрожали. Артем подсел к ней на скамейку и заговорил горячо и сбивчиво:
– Люсь, не плачь… Я негодяй. То есть… нет… то есть да… то есть я вел себя как негодяй и подлец. Придумай мне какую хочешь кару… испытание… Ты правда золотая… Люсь, я все понял… Люсь! Прости! Человек имеет право на ошибку. Я даже не думал, что… буду по тебе скучать… А оказалось… Я все время вспоминаю нашу поездку на дачу… чувствую твою ладонь в своей руке. Прости…
Артем замолчал, сжав голову руками, опершись локтями о колени. Люська, размазывая по щекам слезы пополам с маминой тушью, которую та ей подарила, понимала, что, конечно, простит ему все. Причем сегодня, сейчас же, немедленно…
Глава 12
Предположения оправдываются…
После «Лебединого озера» и объяснения с Артемом Люська долго не видела Игоря. Он, конечно, здорово обиделся, но помочь она ему ничем не могла. Она даже радовалась, что он все правильно понял и сам благородно отошел в сторону. Но однажды после школы на той же скамейке у подъезда ее поджидал… Игорь.
– Может быть, все-таки расскажешь, до чего вы с ним договорились? – с ходу спросил он.
Люська опустилась на скамейку рядом с парнем и, чувствуя, что ситуация до боли похожа на происшедшее в театре между ней, Артемом и Малиновской, никак не могла отыскать нужных слов. Игорь сам вынужден был прервать молчание:
– Все ясно! Мне можно отваливать?
– Нет! Ну почему же? – встрепенулась Люська. – Мы ведь друзья?
– Друзья… – саркастически повторил Игорь. – А он кто?
– Он? – Люська задумалась. – Не знаю… Он мне нравится… Очень…
– Нравится! Очень! – передразнил ее Игорь. – А что ты на это скажешь? – он достал из кармана куртки две фотографии и шлепнул их на скамейку между собой и Люськой.
Люська осторожно, будто ядовитых пауков, взяла в руки фотографии и обомлела. Снимки были почти одинаковыми, различались только мелкие детали. На них белела какая-то балюстрада, у которой стояла группа людей: в центре Игорь с Костиком, а слева… Артем Каретников протягивал пожилому мужчине дедову Зинаиду. Ошибиться было невозможно. У Артема, правда, было не очень подходящее к ситуации выражение лица. Он сосредоточенно смотрел вверх, будто разглядывая невесть откуда взявшееся и повисшее прямо над его головой НЛО. У пожилого же мужчины выражение лица было самое подходящее: он протягивал к балерине руки, плотоядно (как показалось Люське) улыбаясь.