Золотая девочка

– Не может быть… – пошептала она.
– Ты лучше скажи, статуэтка похожа на твою балерину?
– Да… это моя… Ты никогда не говорил, что знаком с Артемом… И он тоже…
– С чего ты взяла, что мы были знакомы?
– Ну… вы ведь здесь вместе…
– Это случайно. Видишь, мы с Костиком стоим отдельно от него, в центре фотографии. Знаешь, я долго вспоминал, где этого твоего… бойфренда видел. Никак не мог вспомнить. А вчера перебирал последние фотографии и вот – наткнулся.
– Не может быть… – повторила Люська.
Игорь помолчал, давая ей возможность прийти в себя и принять какое-нибудь решение. Наконец Люська рывком встала со скамейки и нервно, отрывисто спросила:
– Могу я это взять?
– В общем-то, можешь, конечно. Только… я не советую показывать фотографии твоему… ну…
– Почему?
– Думаешь, признается? Только спугнем.
– Спугнем?
– Конечно. Я думаю, нужно организовать за ним слежку и…
– Слежку? – гневно перебила его Люська. – Что ты несешь? Какая слежка? Это ошибка! Совпадение!
– Люсь! – Игорь потряс фотографиями. – Это ж документ!
– Да? – растерялась Люська. – Зачем Артему моя Зинаида?
– Видишь, он ее какому-то мужику показывает. Продает, наверное.
– Да ты что, Игорь! Кто ж ее купит?
– А ты посмотри повнимательнее, какие глаза у этого деда! Чувствуется, что у него прямо руки дрожат и глазенки разгорелись на твою Зинаиду.
Люська закусила губу. Она пыталась получше рассмотреть пожилого человека, но сделать это было трудно, так как обрез снимка проходил через его лицо.
– Все равно не могу поверить, – опять сказала Люська. – Сначала ведь Зинку украли, и только потом я рассказала об этом Каретникову, а не наоборот.
– Люсь, по фотографии же видно, что он о балерине знал раньше.
– Откуда?
– Понятия не имею, но откуда-то знал.
– Неужели он прикидывался? – Люська в изнеможении покачала головой. – А я его еще на дачу возила… остальных балерин показывала…
– Люсь, это, конечно, не мое дело, но не такой уж он идеальный, как тебе кажется. Вы ведь почему-то поссорились. Иначе ты не стала бы со мной встречаться, так ведь?
– Так…
– Ну вот. Зинаиду он выгодно продал, дачу ты ему показала, а там еще балерин немерено.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он наверняка тебя просто использует.
– Если уж на то пошло, он меня уже использовал. Зачем же ему надо было со мной мириться, если с меня уже взять нечего?
– Кто знает, Люся, что у таких негодяев, как твой Каретников, на уме. Нормальному человеку нипочем не догадаться! Я предлагаю съездить на вашу дачу и проверить.
– Что проверить?
– Как что? На месте ли остальные балерины.
– Ты хочешь сказать… – проговорила Люська, осеклась, а потом решительно повернула в сторону вокзала. – Едем! Сейчас же! – прежде всего ей хотелось доказать самой себе, что не мог Артем ее так подло использовать.
В электричке Люська молчала и мысленно упрашивала поезд ехать побыстрее и поменьше стоять на остановках. Ее раздражали неповоротливые тетки с огромными сумками и пассажиры с неподъемными ручными тележками. Они создавали пробки в дверях и мешали отправлению.
Чем ближе они подъезжали к станции Заречная, тем спокойнее становилась Люська. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», – повторяла она про себя фразу Чехова, которую часто произносил отец. Конечно, не может быть! Дедовы балерины смешные и нелепые. Они никого не могут заинтересовать. Тем более – их никто не купит. И вообще, с чего она взяла, что на фотографии именно Зинаида? Может, просто похожая статуэтка. Люська видела в магазинах почти таких, только фарфоровых. И Артем ли там сфотографирован? Все парни сейчас стригутся и одеваются одинаково.
– Дай-ка фотографии, – попросила она сидящего рядом и тоже молчавшего всю дорогу Игоря. Он так же молча протянул ей снимки.
Люська напряженно вглядывалась то в балерину, то в лицо держащего ее молодого человека. Все-таки фигурка очень похожа на Зинаиду, а парень – на Артема. Нет, фигурка не просто похожа. Это Зинаида и есть. Люська разглядела на ее подставке дедовы инициалы и опять сникла, зажав в руке фотографии. Игорь, по-прежнему не говоря ни слова, вытащил их из ее пальцев и положил в карман.
Наконец электричка затормозила у Заречной. Люська прерывисто вздохнула. Давно ли она была здесь с Артемом? Неужели опять надо начинать тренинг: «Я не знаю Артема Каретникова и не хочу его знать»?
Люська с Игорем шли по замерзшим дорожкам, чуть присыпанным снежной крупкой. Караваева, не задумываясь, на автопилоте, сворачивала в нужном направлении, перепрыгивала канавки, юркала в дырки в заборах. Игорь, не отставая, следовал за ней. Когда впереди показался зеленый домик дачи, Люська замедлила шаги. И зачем она сюда приехала? Неужели сейчас окончательно разрушится то, во что она позволила себе поверить? Она вспомнила, как в момент примирения, плача, уткнулась в плечо Артема, а он гладил ее по волосам и даже дотронулся губами до виска. Неужели все было игрой? Нет, не может быть! Люська решительно шагнула на дорожку к дому.
Она открыла ключом дверь, но перешагнуть порог у нее почему-то не хватило сил. Игорь покачал головой, соорудил на лице улыбку типа «не боись, прорвемся» и первым прошел в дом. Из трех дверей, выходящих в сени, одна была приоткрыта, и он втащил в комнату Люську.
– Сядь и успокойся, – он легонько подтолкнул ее к стулу. – Я смотрю, ты совсем никакая. Успеем еще посмотреть твоих глиняных теток или… то, что от них осталось.
Люська вздрогнула. Ей очень хотелось заплакать, она с трудом сдерживалась, и Игорь это заметил:
– Такое впечатление, что ты сейчас рухнешь в обморок. Где тут у вас вода? Я сейчас…
Он не успел договорить, потому что за стеной послышался грохот, будто рассыпалась груда кирпичей. Люськино лицо от страха вытянулось так, что она действительно стала похожа на Николь Кидман. Она медленно поднялась со стула и почти беззвучно прошептала:
– Это игрушки… балерины… Там кто-то есть.
Игорь, похоже, тоже испугался. Люська вышла из оцепенения быстрее и бросилась к дверям. Игорь, очнувшись, загородил ей дорогу:
– Стой! Они могут быть вооружены!
– Ты с ума сошел? С оружием за дедовыми игрушками? И кто это «они»?
– Н-не знаю… Может быть, их целая банда?
Люська презрительно покрутила пальцем у виска. Игорь не смутился и продолжил:
– Ну. может, и не банда… а один только твой… бойфренд. Хочешь его увидеть?
– Хочу! – выкрикнула Люська, отпихнула Игоря и, пробежав через сени, толкнула дверь в мастерскую. Она не поддалась. В двери не было замка, значит, ее чем-то подперли изнутри.
Люська стала размышлять, чем ее можно было прижать с той стороны. Выходило, что ничем, разве что просунуть в дверную ручку ножку стула. Люська еще раз потрясла дверь, и в это время раздался звон разбитого стекла.
– Уходит через окно! – крикнула она Игорю. – Бежим! Если это Артем, мы вдвоем справимся!
Караваева кинулась к дверям на улицу, но запнулась за что-то ногой и упала лицом вниз. Она прикусила губу, разбила коленку и насажала в ладони заноз, проехав ими по некрашеному полу сеней. Игорь поднял ее, усадил на пол и, крикнув: «Я поймаю его!» – выскочил на улицу.
Люська, привалившись к стене, вытирала слезы, мешая их с кровью из губы. С улицы ничего слышно не было. Наконец в проеме дверей показался Игорь.
– Ушел, – безнадежно махнул он рукой. – Видно, не первый раз здесь. Знает, куда бежать, где прятаться. Гляди, что я нашел!
Он протянул Люське вязаную черную шапочку с красной буквой «А» в сером квадратике. Точно такая же была у Артема. Люська приказала себе больше не плакать. Этот негодяй не стоит ее слез. Она тупо смотрела на красную «А», пока голос Игоря не вывел ее из оцепенения:
– Я сейчас с улицы влезу в окно мастерской и открою тебе дверь.
Через некоторое время дверь распахнулась, и Люська, хромая, вошла в дедушкину мастерскую. При виде того, что там творилось, она все-таки расплакалась навзрыд. Здесь плакать уже было можно: слезы были не по Артему, а по деду и его глиняным фигуркам.