Плавать с дельфинами

Взявшись за руки, они пошли туда, где было глубже.
— Видишь, вода нам уже до пояса. Наклони голову, опусти маску в воду. Так, теперь вдохни через трубку.
Пандора была потрясена увиденным: целая флотилия пурпурно-полосатых рыбешек сновала между ее ног.
— Чудесно! — воскликнула она и чуть не захлебнулась соленой морской водой. Закашлявшись, сорвала маску.
— В следующий раз ничего не говори, просто подними вверх большой палец.
— Хорошо, этот урок мне будет просто запомнить.
Пока что Пандоре все нравилось. Она боялась моря не так сильно, как ожидала. Да и бояться, собственно, было нечего — вокруг под ногами виднелся лишь чистейший белый океанский песок.
Бен обнял ее за талию и заставил лечь на живот.
— Теперь попытайся удержаться на плаву. Просто оставайся на поверхности и смотри вокруг.
Сначала Пандора видела одни камни да подводные скалы. Стайка полосатых рыбешек куда-то исчезла. Лишь спустя некоторое время она вдруг разглядела прямо под собой какое-то плоское, в складках кожи и песка существо. Большой глаз странного существа глядел прямо на Пандору. Резко выпрямившись, она подняла голову над водой.
— Глаз, — еле выговорила она и содрогнулась, — как у моих рыбок.
Бен взял ее за руку, притянул вниз, к воде.
— Да посмотри внимательнее. Это всего-навсего спрятавшийся в песок детеныш камбалы. Вреда от него не может быть никакого. И бояться его нечего.
Пандора нервно вздохнула.
— Я знаю, — призналась она, — но он напомнил мне рыбок, которые у меня были. Я знаю, что с ними случилось нечто ужасное. Но никак не могу вспомнить что именно. И это нечто все время дает о себе знать и путает меня снова и снова.
— Давай попробуем еще разок, Пандора. Торопиться нам некуда, у нас куча времени.
Она опять послушно легла на воду, попробовала оттолкнуться ластами. Медленно, в сопровождении Бена, плывшего рядом с ней, двинулась вперед вдоль подводной стены, образованной остатками коралловых колоний. Пандора не сразу решилась покинуть покой прибрежной мелководной лагуны, остановившись было у ее ворот, но Бен крепко взял женщину за руку и увлек за собой, дальше в море. Здесь было уже поглубже. Снизу на Пандору с удивлением уставился целый косяк ярких голубеньких рыбок. Причем, как стало понятно, рыбки плавали на значительной глубине у самого дна и были до ее появления заняты тем, что выкапывали себе какой-то корм на песчаной косе, лежавшей между двумя коралловыми отрогами. Зрелище произвело на нее впечатление, и она замахала руками, показывая Бену на голубых рыбок.
— Это пятнистые рыбы-попугаи, — сообщил он ей, когда они на секунду подняли головы над водой. — А теперь следи за мной.
Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и нырнул вниз, прямо в косяк рыб. Балуясь, Бен лег на дно, на песок. Испуганный косяк вернулся вскоре на прежнее место кормежки. При этом рыбки проплывали в каких-то сантиметрах от человека, едва не касаясь его плавниками. «Поразительно! Он чувствует себя здесь совсем как дома, — размышляла Пандора. — А я неуклюжий пришелец».
Поправив маску, она сделала несколько гребков в сторону. Вдруг заметила далеко в глубине, у самого дна, плоскую треугольную рыбу с длинным, похожим на хлыст, хвостом. Пандора чуть было не запаниковала. Дыхание ее участилось. Но все же ей удалось взять себя в руки, принять прежнее положение. Она посмотрела назад, туда, где был Бен. Тот как раз подплывал к ней. Пандора опять взглянула вниз. Скат — она узнала пятнистого орлового ската по одной из красочных опознавательных таблиц, что рассматривала как-то в хижине у Бена, — даже не шелохнулся.
Пандора сделала несколько взмахов ластами и оказалась прямо под скатом. Женщина и рыба уставились друг на друга. К своему удивлению, Пандора обнаружила, что рыбьи глаза имеют голубой цвет. Еще больше ее удивило то, что взгляд ската выражал полнейшее понимание, казался ясным и осмысленным. Через довольно продолжительное время большой скат, в последний раз глянув в ее сторону, отплыл в тень, взмахивая плавниками-крыльями.
Женщина вынырнула, вся сияющая от удовольствия.
— Ты видел его? — спросила она.
Бен кивнул. Он откинул маску на лоб.
— Это мой давний друг. Я его зову Человечий Скат. Потому что он уж очень похож на человека.
— Удивительное существо!
Пандора легла на спину. Качаясь на теплых тихих волнах, чувствуя негу, приятную слабость в теле и мыслях, она думала о потерянных ею годах, прожитых совершенно бездарно, вдали от счастья. Больше терять время Пандора была не намерена.
Одновременно они с Беном повернулись на живот и тихо двинулись назад к входу в мелководную лагуну. Бен впереди, а следом за ним Пандора. Отлив слегка удерживал ее, но не особенно мешая плыть вперед.
И вдруг она увидела длинные нити темно-зеленых водорослей у стекла маски, почувствовала, как они коснулись ее тела. И далекая забытая боль в одно мгновение всплыла в памяти. Пандора вспомнила наконец, что случилось тогда с ее золотыми рыбками. Она не выдержала, сорвалась, как и тогда, много лет назад, заколотила в истерике руками по волнам, глотнула воды раз, другой. Контролировать себя Пандора уже не могла, лишь чувствовала, что Бен, ухватив ее крепко за шею, тащит за собой к берегу. Женщина отчаянно сопротивлялась, вырываясь из его объятий. Она боролась не с Беном, а с рекой, с той рекой, что текла в ее детстве позади железнодорожной станции и питала водой через систему бесчисленных труб, вентилей и фильтров вечно изнывающие от жажды паровозы. Вода в этой реке детства была белой, особенно к осени, и несла с собой горы пустых жестяных банок и использованных презервативов. По берегам реки обитали полчища крыс. Пандора ненавидела эту реку и никогда даже близко к ней не подходила.
И вот однажды, холодным ноябрьским днем, Моника вдруг принялась ни с того, ни с сего ругать ее за грязь и беспорядок в комнате.
— Я уберу, когда вернусь из школы, ма, — сказала тогда Пандора, — у нас сегодня контрольная по математике, я опаздываю. Придется повторять все в автобусе по пути в школу.
Уставившись в спину уходящей дочери, Моника вдруг заявила:
— А все потому, что ты слишком много времени тратишь, наблюдая за этими своими рыбешками.
Но Пандора не слышала, она уже бежала к автобусу. Укрывшись в безопасности его салона, девочка вытащила учебник математики и углубилась в повторение. Математика вообще трудно ей давалась. Вот английский шел гораздо легче.
Тот день в школе оказался каким-то особенно трудным. Долгим получился и путь до дома. Пандора услышала, что мать хозяйничает на кухне. Не заходя туда, Пандора вбежала в свою комнату, бросила портфель и тут только заметила, что банки-аквариума нет на обычном месте. Она пропала вместе с рыбками, которые с такой любовью в глазах встречали Пандору каждый вечер.
— Ma! Где мои рыбки? — закричала Пандора, врываясь на кухню.
Мать склонилась над духовкой. Ее волосы были аккуратно уложены и скреплены фиксирующим лаком. В руках, как в когтях, она держала пустую форму для пирогов.
— Я выбросила эту дрянь, Пандора. Зима наступает, и иметь в доме всякую гниль да вонючий корм было бы просто вредно для здоровья, — сказала Моника с непроницаемым лицом. Но девочка все же заметила искру беспокойства в ее глазах.
— Ты их выбросила? Куда?
Мать махнула рукой в сторону заднего двора.
— Ну, туда, где канализация выходит в реку.
Пандора схватила ее за руку и потянула из кухни во двор. Раздраженно хмурясь, Моника тем не менее последовала за дочерью.
— Ты всегда была дикаркой. И когда-нибудь это плохо для тебя кончится, — приговаривала она.
Ничего не слыша, Пандора неслась к реке. Добежав до того места, где в реку выходила труба слива, она остановилась. Из трубы шел отвратительный серый поток, напоминающий цветом грязное нижнее белье или нестираный сопливый платок.
— Вон она, твоя банка. — Моника ткнула пальцем в сторону одного из сгустков грязи и тины.
С трудом разглядев банку с рыбками, увязшую на дне реки, Пандора бросилась в воду и, с головой опустившись в мразь и вонь, попыталась достать пальцами до банки. Ей пришлось долго сражаться со щупальцами гнилой травы, глотать поганую воду, но в конце концов она все же добилась своего. Вынырнув, Пандора стала отчаянно загребать одной, незанятой рукой, пытаясь хоть как-то остаться на плаву. Второй рукой она держала банку, еще не зная, что она пуста.