Дом страха. Начало

Пару раз я пыталась спросить, в чем дело. Но так и не решилась.
‹‹Жасмин, не ищи приключений на свою голову››, - твердила я себе.
Я вытерла руки и повесила полотенце. Затем забрала из шкафа рюкзак и направилась к выходу.
Марти запирает обычно входную дверь в семь вечера. Поэтому я всегда ухожу через заднюю.
— Ты завтра работаешь? — спросил меня Марти, когда я уже вышла на улицу.
Он знает расписание. Он знает, что я работаю четыре дня в неделю. Но он все время спрашивает, приду я завтра или нет.
Я кивнула:
— Да. До завтра.
— Идешь гулять с друзьями? — поинтересовался он.
Почему он все-таки так на меня смотрит?
— Я возвращаюсь в общежитие, — подчеркнула я и, повернувшись, сделала несколько шагов по направлению к аллее.
Когда Марти закрыл дверь кафе, стало совсем темно. Улица не была освещена.
По одной стороне — нескончаемые стены кирпичных зданий. По другой — высокий деревянный забор.
Дул холодный ветер, ероша мои волосы, мешая идти вперед. Приходилось пригибаться низко к земле, чтобы сделать очередной шаг.
От этой аллеи у меня всегда мурашки по коже. То огромная крыса бросится из мусорного ящика под ноги, то еще что-нибудь.
По темной аллее идти надо совсем недолго. Дальше начинается Сосновая улица, которая ведет прямо к общежитию.
Я уже почти дошла до Сосновой улицы, но вдруг услышала, как позади меня грохнула крышка мусорного бака.
Звук напугал меня, заставив подпрыгнуть.
Но я не обернулась. Я была уверена, что это порыв ветра сорвал крышку с бака.
Была уверена… до тех пор, пока не услышала за спиной шаги.
Теперь я знала, что за мной кто-то идет.
Я обернулась и вгляделась в темноту:
— Марти, это вы?
Может, я забыла что-то в кафе? Хозяин догоняет, чтобы отдать это мне?
— Марти?!
Если бы я только могла видеть, кто это.
Сзади кто-то бежал, громко топая.
Затем две руки схватили меня. Опустились на плечи. Затем на талию. И начали толкать меня к стене.
Я попыталась закричать.
Глава 9
Но не успела — чья-то рука зажала мне рот.
Я от испуга простонала. Попыталась укусить руку. Но она еще крепче сжала мое лицо.
Задыхаясь, я сделала попытку вырваться.
Но тут другая рука толкнула меня к твердой стене.
Чье-то лицо приблизилось к моему.
Лицо молодого человека.
Я почувствовала запах мяты. И запах пота.
И вдруг я разглядела лицо.
Дэррил!
Я подняла обе руки и оттолкнула его, закричав:
— Дэррил! Отпусти меня сейчас же! Что ты делаешь?
По Сосновой улице мимо нас промчалась машина. Желтый свет фар отразился от стены, осветил нас.
Голубые глаза Дэррила пристально смотрели на меня. Сердце его сильно билось под кожаной курткой. Он тяжело дышал. Его лицо было так близко к моему, что я опять почувствовала запах мяты.
— Жасмин… — его голос перешел в хрип. — Ты собираешься меня выдать?
— Что?! Я? — вскрикнула я, чуть не задохнувшись. Мне было больно от сильной хватки Дэррила.
— Да? Собираешься? — вновь повторил он. — Ты и твои соседки по комнате собираетесь меня сдать полиции?
Я вдохнула воздух. Как же отвечать?
— Нет, — выдавила я, опустив глаза. И повторила: — Нет, мы не собираемся никому ничего говорить.
Его лицо то пропадало, то появлялось из темноты. Он ни разу не моргнул. Глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Нижняя губа подергивалась.
Все остальное оставалось неподвижным.
Даже время, казалось, остановилось.
— Правда, — настаивала я на своем. — Я не обманываю. Мы не собираемся никому ничего говорить, Дэррил.
Если бы мой голос так не дрожал!
Он, наверное, считает, что я обманываю?
Лицо парня ничего не выражало. Он даже не моргнул ни разу, будто застыл. Или находится где-то не здесь.
Губы вновь дрогнули.
— Хорошо, — наконец выдавил он. И, вздохнув, вытер рукавом пот с подбородка. — Хорошо.
— Но тебе нужна помощь, — неожиданно для самой себя сказала я.
И даже вздрогнула. Неужели я сказала что-то не так? Неужели он сейчас опять взорвется? Может быть, ударит меня?
Но парень лишь простонал и, казалось, немного успокоился. Ослабил свою хватку, опустил руки.
Я вдохнула с облегчением.
— Тебе надо научиться контролировать себя, — сообщила я.
Дэррил кивнул в ответ:
— Я работаю над этим…
— Я могу идти? — тихо спросила я.
Его глаза словно вспыхнули холодным светом, и он вдруг произнес:
— Жасмин, я обещаю, что больше никогда никого не убью…
Затем он крепко схватил меня за плечи и прошептал в самое ухо:
— Пока меня не вынудят это сделать снова!
Часть третья
Идэн
Глава 10
— Идэн, что ты делаешь? — крикнула мне Хоуп.
— Вяжу носки. А ты что подумала? — спросила я с сарказмом.
Она прекрасно меня видела — склонившись над столом, я писала письмо.
Но Хоуп всегда должна сунуть нос не в свое дело.
Она подошла ко мне и принялась читать письмо. Я прикрыла его рукой.
Хоуп засмеялась, довольно язвительно.
— Идэн, ты такая послушная девочка! Пишешь домой маме…
Я ничего не ответила. Я знала, что Хоуп не ладила со своей матерью. Она всегда рассказывала Анжеле, Жасмин и мне ужасные истории из своего детства.
Сзади меня на кровати валялась Жасмин. Как обычно, нос ее был уткнут в книжку. Где была Анжела, я не знала. Возможно, гуляла с каким-нибудь парнем. Скорей всего, именно так и было.
Хоуп вздохнула. Я снова начала писать, но она все не отходила.
— Знаешь, как моя мама меня называла? Знаешь какое у меня дома было прозвище?
— Вряд ли хуже, чем Рыба, — пожаловалась Жасмин.
Я повернулась к Хоуп и заметила на ее лице выражение страдания и горечи.
— Она называла меня Бочонок с Маслом, — проговорила Хоуп сквозь стиснутые зубы.
— Как?! — вскрикнула я, уронив колпачок от ручки. — Почему Бочонок с Маслом?
Глаза Хоуп наполнились слезами. Казалось, она вот-вот расплачется.
— Потому что я была толстой. Но не толстухой, а просто немного полноватой. Как и сейчас.
— И поэтому твоя мама называла тебя Бочонок с Маслом? Постоянно?
Нет, не постоянно. Исключительно в присутствии моих друзей, — ответила Хоуп и, отвернувшись, вытерла платком слезы. Она не хотела, чтобы я видела, как глубоко задевают ее воспоминания.
Вообще-то Хоуп довольно скрытная.
Жасмин подняла от книги глаза:
— Неужели она так поступала? Правда? Твоя мама называла тебя так именно в присутствии твоих друзей?
Хоуп кивнула в ответ:
— Ей доставляло удовольствие смущать меня. Это было ее единственным хобби.
Она снова вздохнула и, скрестив, вытянула перед собой руки. Хоуп стала ходить по комнате. Я следила за ней глазами.
Она довольно плохо выглядела сегодня. Кажется, даже не причесывалась. Лицо ее, обычно розового цвета, сейчас было желтоватым. Глаза красные и влажные от слез.
Она очень переживала за Дэррила. И я это прекрасно понимала. Всегда, когда Хоуп тревожилась за Дэррила, она начинала говорить про свою мать.
Каким-то образом они двое были связаны в ее сознании. Два несносных человека.
Кроме того, Хоуп сейчас действительно волновалась за Дэррила.
— Не знаю, что заставило меня вспомнить про это прозвище. Но это не самое страшное, что делала моя мать.
Было ощущение, что Хоуп разговаривает не со мной и не с Жасмин. Она словно разговаривала сама с собой.
Жасмин еще больше углубилась в книжку. А я прислушалась к словам Хоуп.
— Мать была просто помешана на моем весе. Она сама была тощая, как вешалка. Правда. Такая же, как Анжела. Не понимаю, почему ее так тревожило, что у нее полная дочь. Может, я напоминала этим отца? Не знаю.
Жасмин вновь подняла голову:
— Ты не знаешь, как выглядел твой отец?
Хоуп покачала головой:
— Я никогда не видела его. А мать не показывала фотографий. — Она вновь вздохнула и стала беспокойно ходить по комнате.