Зеленые каникулы

Спал я довольно долго, а когда проснулся, вижу: Вано наполнил ведро из моей бочки и… льет воду в радиатор своей машины.
Я вскочил, вырвал у него ведро.
— Ты что, ошалел? Думаешь, для тебя таскаю воду?
— Ого! Выходит, зря тебе начисляют трудодни! Дай сюда ведро!
Я поставил ведро на землю и пригрозил — не будь я Рати, если не расквитаюсь с тобой!
Потом заглянул в бочку и смутился — воды-то он самую малость отлил! Вано влил остаток воды в радиатор и заулыбался.
— А теперь умоемся! Налей-ка мне.
— Наполнить ведро?
— На что столько, плесни немного. — И обернулся: — Привет, привет, добро пожаловать!
Я тоже обернулся — кого это он приветствует? Надо же, Мерцхалу! Подошла укрыться в тени, стоит, отгоняет хвостом мух.
Вано умылся, выхватил у меня ведро, размахнулся и как обдаст Мерцхалу! Тут я по-настоящему взорвался:
— Дурак, зачем облил!
— Нет, чтобы спасибо сказать!
— За что спасибо, ты что! Кто тебя просил?
— Ладно, не очень расходись, пониже тоном! Что случилось, подумаешь! — Он подбоченился и прищурился, как мой дядя.
— А то, что вываляется теперь в пыли и придется вести ее на канал! Может, думаешь, мне делать больше нечего, как Мерцхалу купать!
— Ах да, как же это я позабыл — ты очень занят, день и ночь работаешь над проектом второго Алазанского канала… — И передразнил: — «Может, думаешь, мне делать больше нечего, как осла купать»!
А Мерцхала тем временем выбралась на дорогу, повалилась в пыль и перекатывается с боку на бок — мокрую шкуру будто слякотной жижей обмазали!
Я махнул рукой:
— Ладно, черт с тобой, не ссориться же из-за этого! Просохнет на ней грязь, счищу скребницей… Где наш председатель, что-то давно его не вижу?
— Скажи пожалуйста, председатель тебя интересует!.. Я его виноградники осмотреть послал.
— А-а…
— Спроси еще что-нибудь, с удовольствием отвечу.
— Не знаешь, в магазине слюнявчики продаются?
Он привстал, начал шарить глазами по земле. Я пошел к дороге.
— Куда ты?
— Камень тебе принести, вижу ведь, никак не можешь найти!
— Не нужно, так и быть — прощаю.
Я подошел к нему, потрепал по спине:
— Молодец!
Тут мы услышали какие-то скрипучие звуки. Оглянулись — Мерцхала трется о «Волгу»!
— Горе мне! — завопил Вано и, схватив палку, рванулся к Мерцхале.
Я бросился к двуколке и вытащил топорик:
— Не смей бить, слышишь? Иначе всю твою машину изуродую!
Палка замерла в воздухе. У Вано вытянулась физиономия.
— Ударишь по машине?
— Еще как! Вдребезги разобью стекла!
— Ты что, ошалел или шутишь?
— Шучу?! Увидишь!
Вано швырнул палку на землю и завозился в машине — вытащил тряпку.
— Налей мне немного воды.
Я бросил топорик в двуколку.
— Пей сколько влезет.
— Тряпку хочу смочить…
Он счистил с машины грязь и присел на задок двуколки. У него тряслись руки, он закурил и глубоко затянулся.
— Да, повезло мне! Была бы Мерцхала костлявой, исцарапала бы машину! — Он покачал головой и хмыкнул. — Пожалуй, и мне надо заботиться о ней, подкармливать. Кто знает, может, и в другой раз вздумает почесать спину о «Волгу». Заезжай вечером в наш виноградник, накоси травы для нее, а матери моей, чтобы не прогнала тебя, скажешь — Вано разрешил.
  
10
 
Я проснулся на рассвете. Хотел встать, но сон не давал поднять голову. И вдруг:
— Рати!
Это был голос тети Нато.
Пошатываясь спросонья, я доплелся до окна.
— Чего тебе, тетя Нато?
Она стояла под нашей грушей.
— Спустись-ка вниз, сынок!
— А чего тебе, говори оттуда!
— Дато в город едет, подвези его к станции. По пути ведь тебе…
— Пожалуйста! Если его милость снизойдет, не погнушается двуколкой.
— Ох, не можешь не съехидничать! Ну смотри, не улизни без Дато.
Не успел я умыться, опять кличет:
— Где ты, ждем тебя!..
Притащили два огромных чемодана и уже пристроили их на двуколке. Хотел бы я знать, чего он везет столько? Если вправду вещами набиты, интересно, что тогда у них дома осталось?
Дато в новых брюках, в новой рубашке. Волосы подстриг, зачесал назад.
Манана и мальчишки наши еще спали. Мама ушла на ферму, дедушки тоже нет — в лесу он или на винограднике.
Я схватил сумку с едой — мама с вечера готовит мне еду, чтоб с собой взять, утром ей некогда, — оглядел двуколку, всё ли на месте, не позабыть бы чего, быстро впряг Мерцхалу и вскочил на передок — ехать, так ехать вовремя.
— Лезь, Дато! — Я подвинулся, освободил ему место.
— Я пешком пойду.
— Кате хочешь! — И стегнул Мерцхалу: — Аце, старина! Аце, поживей!
— Сынок, Рати, — говорит мне тетя Нато, — пригляди, родной, за чемоданами, да сохранит тебя бог для матери, да пошлет тебе много детей озарить смехом и радостью ваш дом! Думаешь, машину попутную не нашли бы? У тебя легкая рука, потому и попросила подвезти Дато. Понимаешь, о чем я толкую?
— Понимаю, чего тут не понимать!.. Тетя Нато, присмотри за нашими малышами, пока мама с фермы вернется, — не скатились бы во сне на пол…
Проехал я немного, а когда дорога свернула за чей-то плетень, остановил Мерцхалу. Дожидаюсь Дато. Жду его, жду — не видно! Затылок заныл, столько раз оборачивался, все выглядывал его. Наконец показались Дато с матерью, идут, будто гуляют, будто поезд без Дато не посмеет отойти.
— Прибавь ходу, Дато!
— Ладно, успеем!
— Ну и народ! С кем я связался! Может, еще тише пойдешь?
— Сынок мой, Дато, — наставляет тетя Нато сына, — слушайся дядю Пирузу! Если не встретит тебя на вокзале, не волнуйся, спросишь людей и доберешься, Пирузу все там знают! Он и экзамены поможет тебе сдать, и все, что надо, сделает! Не то что преподавателей, оказывается, даже крестного Романозы знает, того, что в райкоме работает…
— Будешь теперь говорить, пока не опоздаю на поезд, — смеется Дато, а сам поглядывает в мою сторону, слушаю их или нет.
Ясно, слушаю, все до последнего слова запоминаю: мало ли какую пользу извлеку.
— Так-то, сынок, — продолжает мать Дато. — С хулиганами не связывайся, попадешь в беду! Писать не забывай! Деньги не экономь, как кончатся, сразу шли телеграмму. А будешь домой ехать, скажи Пирузе, пускай рыбы копченой пришлет.
Дато смеется в ответ, подсаживается ко мне, и мы катимся по тряской дороге.
Дато обернулся, помахал матери рукой и вздохнул.
— Что, неохота ехать? — спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, продолжаю: — Чего переживаешь, не хочешь ехать, не езжай! Я вот никому себя в обиду не дам!
— Птенчик-младенчик! Что ты разумеешь?
— Разлуку с Делимелой не перенесешь?
— Ясное дело, и по нему буду скучать!
— Зря, дорогой сосед, по нему скучать не стоит! И в городе найдутся такие, у которых не все дома.
Дато молча глянул на меня.
— Не беспокойся, хватает в городе недоумков. А ты увеличишь их число на единицу!
Дато сначала кнут вырвал у меня, потом повод и… спихнул вниз. Хорошо еще, не достал кнутом — огрел бы, не пощадил.
— Ты что, шуток не понимаешь? — бурчу я, догоняя двуколку.
— Шутки понимаю, как не понимать, а восседать здесь больше не будешь! — и играет кнутом.
— Дай хоть повиснуть!
— Обойдешься!
— Дато, посади!
— Близко не подходи! — и погнал Мерцхалу.
Делать нечего, топаю на своих на двоих по пыльной дороге. Навстречу нам тракторист Михо, черный весь от мазута. Остановился и участливо оглядел.
— Опять что-нибудь выкинул, Рати?
— Может, и так!
— Тогда шлепай! Шагай да отсчитывай!
— Мне врач прописал: полезно, говорит, после сна для здоровья.
— А кнута тебе не прописывал?
— Чего пристал! Тебе-то, собственно, что?
— Мне? Ничего!
— Может, напомнить, как ты тракторный плуг нашел?
— Головешка из адского костра — вот ты кто! — разозлился Михо и схватил что-то с земли.