Маг на два часа
Митя покосился на ветхий, скособоченный мостик и подумал, что смотритель не слишком рьяно выполняет свои обязанности, но из вежливости решил оставить эту мысль при себе, а вслух сказал:
— Значит, у вас тут пост?
Буквоед помотал головой:
— Уточняю. У меня не пост. К чему поститься, когда вокруг столько искушений? Взять хотя бы эту аппетитную «сосиску».
Он указал на витиеватые перила мостика. От множества букв у Мити запестрело в глазах, но, приглядевшись, он обнаружил среди множества слов то, которое назвал учёный бобёр. И тут случилось нечто совершенно неожиданное. Смотритель моста стал одну за другой откусывать буквы и аппетитно хрупать ими, будто сухариками.
Мефодий, как истинный исследователь, решил посмотреть, из чего же сделан мостик. Потеряв бдительность, он встал на задние лапки, а передними опёрся на перила. В тот самый момент, когда от слова «сосиска» осталось только «сос», перила, будто повинуясь сигналу бедствия, с треском подломились, мостик тряхнуло, и Мефодий полетел в реку.
— Ой-ой-ой! Спасите! Помогите! — закричал он.
Митя подхватил львёнка как раз вовремя, пока он не успел погрузиться в воду с головой.
— Бедный Мефодий. Кажется, ты не слишком промок, — сказал он, услужливо отжимая львёнку плюшевые лапки.
Мефодий не любил вспоминать, как однажды он мылся, потому что после этого Митина мама повесила его прищепками за уши на бельевую верёвку и этим сильно унизила его достоинство. Но сегодняшнее купание ему понравилось ничуть не больше первого. Он отряхнулся и возмущённо проговорил:
— Брр! Я всегда знал, что вода мокрая, но не на столько же!
— Не смотритель, а ломатель какой-то, — поддакнул Авося, с осуждением глянув на Буквоеда.
— Честное слово, если так пойдёт дальше, то этот мост вот-вот развалится, — добавил Митя.
Буквоед без тени смущения возразил:
— Теперь уж точно не развалится. По крайней мере некоторое время он будет держаться на твоём честном слове. Оно пришлось как раз кстати.
— Что же это за мост, который держится на честном слове! — покачал головой Митя.
— Если жевать всё, без разбора, никакое честное слово не поможет, — угрюмо проворчал Мефодий.
Укор попал в точку. Буквоед напыжился и обиженно проговорил:
— Уточняю. В еде я очень разборчив. Во-первых, я предпочитаю не трогать твёрдый знак.
— Почему?
— Он слишком твёрдый, даже для меня. Помню, как-то попробовал — чуть зубы не сломал, — пожаловался смотритель. — А во-вторых, я объедаю не все буквы, а только лишние. А это умеет делать далеко не каждый.
— А с чего ты решил, что они лишние? — усмехнулся Митя.
— Уточняю. Иногда, если убрать несколько букв, можно получить новое слово. Да что там говорить, вы же сами из «выхода» сделали «вход». Это ужасно занимательная игра со словами!
Услышав про игру со словами, Митя оживился. Ведь это именно то, что нужно для папы. Сорока тоже упоминала про игру слов. Кажется, поиски пошли по правильному пути.
— Я бы тоже хотел научиться играть со словами, — сказал Митя.
— Это можно. Главное, выбрать подходящее слово. Иногда происходят такие превращения, прямо как в сказке. Вот, к примеру, если у слова «победа» отъесть «по», то может случиться…
— Нет, не надо! — остановил Буквоеда Митя.
Он уже видел, что получилось, когда от «сосиски» остался сигнал бедствия, и совсем не желал, чтобы сейчас случилась беда.
— Если произойдёт беда, то мост может совсем обвалиться, — предостерёг Митя горе-смотрителя.
— Ну и что? Зато вместо моста появится плотина, — бодро заявил бобёр.
— Но ведь тогда никто не сможет попасть на тот берег, — сказал Митя.
— Об этом я не подумал, — виновато заморгал Буквоед и добавил: — Это ещё раз доказывает, что играть со словами надо очень осторожно.
Впрочем, в твоём возрасте тебя наверняка больше интересуют другие игры.
— А вот и нет. Мне как раз нужно, чтобы рукопись заиграла, — заявил Митя.
— Ты писатель? — удивился смотритель моста.
— Пока ещё нет, — признался Митя. — Я стану писателем, когда вырасту. А сейчас это надо для папы.
Буквоед ободряюще улыбнулся:
— В таком случае тебе лучше перебраться через мост в Орфоигранию. Там ты обязательно отыщешь что-нибудь подходящее.
Это звучало заманчиво, но, когда Митя потрогал носком ботинка ближайшую перекладину моста, она так опасно прогнулась и заскрипела, что он понял, что переправиться на другой берег нелегко. Мост грозил рухнуть при первой же попытке по нему пройти.
— А нет другого способа перебраться через реку? — поинтересовался Митя.
— Уточняю. Можно перебраться вплавь. Но при этом лично я не могу поручиться, что вы попадёте куда надо, — развёл лапами учёный бобёр.
Услышав про плавание, Мефодий встрепенулся и с жаром запротестовал:
— Нет уж, вплавь никто не попадёт туда, куда надо. Вон Колумб, на что был специалист, и то поплыл в Индию, а попал в Америку.
— Если не хотите вплавь, тогда надо чинить мост, — предложил Буквоед и, зыркнув на Митю, язвительно добавил: — На одном твоём честном слове он долго не продержится.
— Но как же его починить? — растерялся Митя.
— Играючи, как же ещё! Из Матемагии в Орфоигранию мост лучше всего вымостить словами, в которых буквы играют с цифрами.
«Хорошенькое дело — вымостить словами. Но откуда их взять?» — подумал Митя, у которого от всех этих загадок голова шла кругом.
Авося от долгих умных разговоров немножко заскучал и, решив, что для разнообразия не мешает поспорить, выпалил:
— Спорим, буквы не могут играть с цифрами!
— Ещё как могут! Они вместе составляют разные слова. Есть даже такие, в которых по сто согласных букв, — возразил Буквоед.
— Таких слов не бывает, — вступил в спор Митя.
— А вот и бывает, — горячился смотритель.
Перепалка получалась что надо.
— Нетушки, нетушки! — заплясал на одной ноге Авося. — Никакие согласные не согласны стоять в такой теснотище.
В это время Мефодий, который до сих пор хранил гордое молчание, решил вставить своё слово в науку.
— А я знаю одно такое слово, — спокойно сказал он.
— Какое? — хором спросили Митя и Авося.
— Ррррррр, — зарычал Мефодий, а потом добавил: — Это очень длинное львиное слово. В нём ровно сто «р» — не больше и не меньше.
— Почему сто? — озадаченно спросил Авося.
— Потому что львы говорят это слово, когда они очень сердиты, а ста «р» как раз хватает, чтобы опять прийти в хорошее расположение духа, — пояснил львёнок, крайне довольный тем, что нашёл загадочное слово.
Митя не мог сдержать улыбки. Конечно, Мефодий был самым умным плюшевым львёнком на свете, но часто он говорил ужасно забавные вещи. Митя ласково потрепал своего любимца по косматой гриве.
— Знаешь, может быть, львиные слова и бывают из ста букв, но человеческих уж точно не бывает. Где это видано, чтобы в слове было сто… Стоп! — вдруг закричал Митя.
— Что это с тобой? Мы вроде никуда не спешим, — недоумённо пожал плечами Авося.
— Да нет! Стоп — это сто «п», — пояснил Митя.
— Ну и какая польза от стопа? — переспросил Авося, но его вопрос остался без ответа, потому что Буквоед вдруг широко улыбнулся и, хлопнув Митю по плечу, одобрительно воскликнул:
— А ты молодец! В этом что-то есть!
— Много? — поинтересовался Авося.
— Чего? — не понял Буквоед.
— Ну того, что есть?
— Пока не знаю точно, но, возможно, хватит, чтобы вам перебраться на тот берег. Правда, одного «стопа» явно маловато.
Он указал на мостик. К своему удивлению, Митя увидел, что там, где прежде вместо перекладины зияла дыра, аккуратно лежало слово «стоп». Это вселяло надежду. Значит, мост можно и вправду починить. Митя с энтузиазмом принялся составлять слова:
— Когда стонут — это сто «н», стог сена — это сто «г», сток для воды — это сто «к».
С каждым произнесённым словом мостик, как по мановению волшебной палочки, всё больше выправлялся. Нельзя сказать, что он выглядел достаточно надёжным, но всё же стоило рискнуть по нему пройти.
