На маленьком острове
Только отец Андруса не вернулся домой: его убила фашистская пуля.
Вот почему, когда вожатый закончил свой рассказ, в уголках его рта долго сохранялась горькая складка.
Через несколько кварталов началась старая часть города, с узкими, извилистыми улочками.
— Вот этому дому триста лет, — говорил Андрус, указывая на здание с крутой черепичной крышей и неправильно расположенными окнами. — Этому — четыреста. А вон там, где аптека, — тому пятьсот с лишним лет. И знаете, аптека в нем находится с первых дней постройки. Там даже есть бутыли из-под касторки, которую давали детям пятьсот лет назад. В этих же самых бутылях касторку и сейчас держат. Интересно, правда?
— Интересно, — сказал Юло.
— Может, хочешь попробовать? — предложил приятелю Марти.
— Сначала ты попробуй, потом я.
Марти промолчал. Юло иногда тоже умеет неплохо ответить.
Переговариваясь, три вихнувца шли по городу. Вожатый отвечал на вопросы мальчиков, но о деле не забывал. Указание Мартина Крусте он выполнял точно: прямо с пристани держал путь на комбинат.
Когда до комбината оставалось совсем недалеко, вихнувцам попалась на глаза странная легковая машина с широко расставленными колесами и коротким железным кузовом без верха.
— Вот так сооружение! Это что за машина? — спросил Марти.
Юло тоже вопросительно посмотрел на Андруса. Он решительно все знал, этот Андрус.
— Машина называется «ГАЗ» — вездеход. Она по любой дороге пройдет. В обыкновенных автомобилях вал, который идет от мотора, вертит задние колеса. Те катятся и заставляют катиться передние. Поэтому, если машина задними колесами застревает в грязи, передние перестают действовать. А в этой мотор вертит обе пары колес. Вот если бы машина остановилась, я бы вам смог показать…
И тут произошло то, что происходит только в сказках: пожелание высказано — пожелание исполнено. Не успел вожатый произнести: «Вот если бы машина остановилась…», как машина действительно остановилась. Мальчики оторопело смотрели на совершившееся чудо.
Но чуда не было. Все объяснилось очень просто. Из автомобиля выглянул инженер Соколов, сидевший за рулем, и окликнул вихнувского знакомца:
— Андрус, какими судьбами?
— Федор Алексеевич, вот хорошо!.. А мы к вам.
— Ко мне? — несколько удивился инженер. — Тогда залезайте, по дороге поговорим.
Мальчики забрались в странную машину. Соколов нажал рычаг, автомобиль покатил по улице. «Все равно как в моторке, — подумал Марти, — только качает меньше».
— Какие же у вас дела ко мне, ребята? — спросил Федор Алексеевич.
Андрус ответил за всех:
— Нас Мартин Крусте прислал. У нас килька появилась…
— Что-о?! — Инженер дал тормоз. Машина дернулась. — Ты не спутал, парень?
— Нет-нет, — заторопился Андрус. — Густав Манг первый заметил кильку среди салаки. Мы целую неделю выборку делали, и килька попадалась в каждом неводе. А сегодня провели пробный лов… Очень много кильки! Еле сеть вытянули.
Соколов многозначительно свистнул:
— Вот это новость! За такую новость полагается премия.
Он свернул за угол, где на тротуаре стояла тележка с мороженым, затормозил машину и показал продавщице на пальцах: «Три порции».
Юло и Марти робко взяли вафельные стаканчики. Они никогда не ели мороженого в стаканчиках. На Вихну, когда оно бывает в кооперативе, его отпускают в блюдцах, на вес. Марти нашелся быстро: взглянул, как Андрус откусывает края вафли, и стал делать то же самое. Что же касается рассеянного Юло, то он не глядел по сторонам. Сосредоточенно и задумчиво он принялся вылизывать мороженое, изо всех сил стараясь сохранить стаканчик. Это было нелегко.
Глядя на Юло, Марти прыснул:
— Вы не так делаете, «товарищ, Язнаю»: стаканчик тоже едят.
— Я знаю, — сказал Юло и отхватил от стаканчика весь бок.
Растаявшее мороженое потекло по руке. Стало совсем плохо. Марти испортил все удовольствие.
Тем временем инженер вел разговор с Андрусом.
— Значит, дело за сетями? — спросил он, когда Андрус закончил свой рассказ. — Для лова кильки нужны сети, а их нет. Правильно я понял тебя, Андрус?
— Да, если не считать гнилой сети Николая Леппе, для лова кильки у нас нет ничего.
— Сети достанем. Поехали на комбинат! — инженер решительно завернул машину.
Марти пожалел, что прогулке наступил конец. Все-таки это очень приятно — разъезжать в автомобиле по красивым улицам города. Но делать нечего, надо выходить.
2. Тысяча и одна ночь
Вошли в контору комбината, поднялись на второй этаж, прошли мимо девушки, стучавшей на пишущей машинке, к дверям, обитым клеенкой.
Инженер открыл двери, пропустил гостей вперед, сказал: «Прошу», помог ребятам повесить пальто на вешалку, сам снял пальто, присел за стол и начал названивать по телефону.
Мальчики сидели смирно. Они разглядывали книги на полках, непонятные карты и таблицы на стенах, модель рыбачьей моторки с крохотным машинным отделением и таким же крохотным бронзовым винтом за кормой. Марти несмело тронул его пальцем. Вертится! Покрутил сильней. Винт зажужжал и слился в сплошной блестящий круг. Не переставая разговаривать по телефону, Соколов подвинул моторку ближе к ребятам.
Телефонные переговоры продолжались с полчаса. Наконец инженер в последний раз положил трубку на рычаг и отодвинул от себя аппарат.
— Сети обещают прислать завтра, — обратился он к Андрусу. — К вечеру будут здесь. Послезавтра с утра развезем по колхозам, и, ручаюсь, рыбаки сразу их в дело пустят. Килька ведь!..
— Значит, нам до послезавтра ждать придется? — огорчился Андрус.
Соколов успокоил. О вихнувцах он договорился особо. Вихнувцам за сделанное открытие сети будут отпущены в первую очередь. Со слов инженера можно было понять, что где-то неподалеку, рукой подать, есть склад рыболовецкой снасти и там, как он узнал, залежалась партия килечных сетей. За ними можно съездить еще сегодня.
— Поехали! — сказал Соколов. — Хочу проверить, что за сети.
Марти и Юло решили, что ехать придется совсем недолго. До склада ведь рукой подать.
Но выяснилось, что это выражение в разных случаях нужно понимать по-разному. Для вихнувцев «рукой подать» означает минут пять ходьбы, а для инженера, раскатывающего в машине, «рукой подать» было до склада, который находился в двадцати километрах от города. Мальчики, однако, тоже считали, что двадцать километров совсем не много. Им бы ехать и ехать. Они бы и двести километров согласны были проехать, не вылезая из автомобиля.
Но склад оказался именно там, где ему положено было быть, и ни на один метр дальше. Соколов провел своих молодых друзей в громадное прохладное помещение, по одну сторону которого штабелями лежали аккуратно перевязанные тюки с сетями, а по другую — тоже штабелями — круглые, туго скатанные бухты веревок разной толщины.
Властителем этих богатств был сам похожий на бухту толстейшего корабельного каната заведующий складом Абельс. Инженер встретился с ним, как со старым знакомым.
— Ну, Абельс, вы себя разоблачили, — сказал он, поздоровавшись. — Кто бы мог подумать, что у вас даже килечные сети есть! Ох, скопидом! Ох, скопидом!.. Вероятно, если покопаться, здесь и белужью снасть можно будет найти, хоть белуги на Балтике сроду не водились. На всякий случай держите, да? Вдруг появятся…
— Не знаю, как белуга, но килька ведь появилась, — отдуваясь, возразил толстяк.
— Редкий случай! Тут ваша запасливость действительно помогла.
Стали разбирать тюки, находившиеся в самом дальнем углу склада, за многими другими тюками, стали вытаскивать и раскладывать на полу килечные сети.
Каждую из них инженер придирчиво рассматривал, тянул за узелки, раздвигал ячею, разматывал нить, даже зачем-то нюхал. Под конец и этого ему показалось мало. Вынув спички, он поджег срезанную с края нитку, стал всматриваться в цвет пламени.
