Крысиное нашествие

— Нет, — простонал Кайл. — Не впускай его.
— Прекрати трепыхаться. Отойди-ка в сторону.
Кайл неохотно отступил. Колени у него дрожали. Сердце, казалось, выскочит из груди.
— Его там не будет, — бормотал Кайл. — Он еще придет, в другой раз. Он преследует… меня.
Парк распахнул парадную дверь.
Кайл едва сдерживался, чтобы не рухнуть на четвереньки и не отползти в уголок.
— Погодите минутку, — говорил Парк. — Я уронил деньги.
— Я уж не знал, что и думать, — послышался огорченный голос. — Решил, малыши какие-то балуются. Терпеть не могу такие идиотские шутки.
— Простите, — сказал Парк. «С кем он разговаривает?»
Кайл осторожно выглянул за дверь и, сдавленно вскрикнув, отпрянул.
За порогом стоял человек в костюме Санта-Клауса. Он озадаченно взглянул на Кайла и протянул Парку пиццу.
— Не обращайте на него внимания, — сказал Парк. — Он малыш, ему всего шесть лет. Очень рослый для своих лет. На, Кайл, подержи пиццу. Не урони.
Кайл, онемев от удивления, взял пиццу. Посыльный из «Пицца Гротто» усмехнулся.
— Ладно, ладно, я все понимаю. Дурацкая затея — разносить пиццу в наряде Санта-Клауса. Но кто я такой, чтобы спорить с хозяином?
— Вы… вы вчера сюда не заходили? — пролепетал Кайл.
— Вчера? Нет.
— Точно?
— Точно. Вчера торговля шла плохо, из всех посыльных работал я один, а из этого квартала вообще не было ни одного заказа.
— Спасибо, — поблагодарил его Парк и отсчитал деньги. — Оставьте сдачу себе.
— Пока, — попрощался посыльный. — С Рождеством вас, и приятного аппетита.
Парк закрыл дверь.
— Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.
— Это не тот жуткий Санта-Клаус, — проговорил Кайл.
— Нет, конечно. Но, возможно, этим все и объясняется. Наверно, кто-нибудь из других посыльных в «Пицца Гротто» решил в выходной немного повеселиться. Позвонил в дверь, подергал за цепочку, напугал тебя до полусмерти, — предположил Парк.
— Может быть, — вздохнул Кайл. От пиццы исходил такой аромат, что у него голова шла кругом. Осторожно, чтобы не уронить коробку, он направился в кухню.
Такое объяснение звучало логично. И казалось вполне разумным. Из опыта он знал, что посыльные, разносящие пиццу, иногда ведут себя очень странно.
Он поставил пиццу на стол и, предвкушая пир, облизнулся.
— Мур-р, — послышалось у ног. Кайл инстинктивно отпрянул.
Но Наташа больше не собиралась на него нападать. Одним прыжком она взлетела на холодильник, уютно устроилась калачиком и замурлыкала.
— Вот это прыжок, — восхищенно заметил Парк, проследив за кошачьим полетом. — Мне бы так научиться. Пригодилось бы в бейсболе… — Он с завистью вздохнул.
— Если бы ты так умел, то был бы уродом, которого бы все ненавидели. Вот как эту кошку, — отозвался Кайл.
На миг Наташа широко открыла глаза, потом снова зажмурилась, словно Кайла здесь и не было.
— Поешь пиццы, и тебе сразу станет легче, — рассудительно заметил Парк. — Все, что нам сейчас нужно, это салфетки и пара тарелок. Если, конечно, мы не собираемся слопать ее целиком прямо из коробки.
Кайл подошел к шкафу возле холодильника, где хранились тарелки, а Парк тем временем разорвал на салфетки пару бумажных полотенец. Наташа следила за ним, чуть приоткрыв глаза. Как только Кайл протянул руку к дверце, в воздухе мелькнула кошачья лапа.
— Уй-я! — взвыл Кайл и отскочил. Тарелка выскользнула у него из рук и с грохотом упала на пол. Брызнули осколки. Кайл попятился, зажимая исцарапанную руку.
— Что случилось? — На пороге в вихре юбок и шарфов появилась тетушка Маб.
— Ваша кошка на меня набросилась. Опять, — процедил Кайл сквозь стиснутые зубы.
— Что ты ей сделал? — Тетушка Маб повысила голос. Она метнулась через всю кухню к холодильнику и протянула руки к кошечке.
Наташа опустила голову, окинула тетушку Маб долгим задумчивым взглядом, потом соскользнула с холодильника на пол и скрылась в коридоре.
— Дай-ка посмотреть, — сказал Парк. На сей раз не произошло ничего таинственного. На тыльной стороне ладони багровела пара длинных царапин.
— Видите? — заявил Кайл. — Видите, что ваша кошка со мной сделала?
— Промой водой с мылом, и все будет в порядке, — бросила тетушка Маб. — Бедная Наташенька. — Она вышла из кухни вслед за кошкой.
— Эй, киса, киса, киса, иди сюда, — донесся из коридора ее голос.
— Ну и зверюга! Бросается ни с того ни с сего, — проговорил Парк. — Видать, эта кошка тебя крепко невзлюбила.
— Угу, — буркнул Кайл и, морщась от боли, принялся промывать царапины водой с мылом. Кровотечение вскоре остановилось. Рана оказалась не такой тяжелой, как он подумал сначала.
— Твое счастье, что она не вцепилась в тебя двумя лапами, — заметил Парк, заглядывая Кайлу через плечо. — Тогда Наташа могла бы запросто оторвать тебе руку.
— Не забыть бы при случае поблагодарить ее за это, — проворчал Кайл. — Но прежде я заставлю ее пожалеть, что она явилась в этот дом.
Кайл направился за веником, чтобы вымести осколки. Когда он проходил мимо Парка, тот подтолкнул его плечом.
— Осторожнее, — усмехнувшись, предупредил он. — А то киса услышит.
Наконец Кайл достал две тарелки и поставил их на стол. Вскрыл коробку с пиццей. Вздохнул поглубже — и его чуть не стошнило.
— Что такое? В чем дело? — Парк подошел к столу и заглянул в коробку. — Тьфу ты, — разочарованно протянул он.
— Анчоусы, — с отвращением проворчал Кайл.
Пицца была щедро усыпана анчоусами.
Словно откликнувшись на зов, на пороге снова появилась Наташа. Неуловимо, как молния, она скользнула на стол, уселась напротив Парка и выжидательно уставилась на него.
— Ладно, справимся, — сказал Парк, достал из ящика со столовым серебром большую ложку и принялся сгребать анчоусы на сторону. Вскоре из-под рыбы показалась нежная сырная корочка.
— Терпеть не могу анчоусов, — проворчал Кайл. — Как это могло получиться? Мы же сказали — никаких анчоусов.
— Наверно, они не так поняли, — отозвался Парк и обратился к Наташе: — Ну что, анчоусная душа? У нас для тебя угощение.
Кайл потянулся, чтобы шлепнуть кошку, и в тот же миг исцарапанную ладонь пронзила острая боль. Он отдернул руку и встряхнул ею. Боль тотчас же прекратилась.
Кайл сгреб анчоусы на салфетку и положил на стол перед Наташей.
— С Рождеством, киса.
Кошка дернула усами, склонила голову и принялась за еду.
Кайл отрезал кусочек пиццы и тоже начал есть. Но пицца не приносила ожидаемого удовольствия. Вся начинка пропиталась ароматом анчоусов. Дохлые соленые рыбешки испортили весь ужин. Кайл взглянул на кошку и скорчил ей рожу.
Наташа аккуратно поедала рыбку.
«Хоть кто-то получил на Рождество то, чего хотел», — подумал Кайл и с отвращением проглотил еще кусочек пропахшей анчоусами пиццы.
* * *
С крыши доносился такой жуткий грохот, что Кайл в ужасе проснулся… и понял, что он ходит во сне.
Или, точнее, спит на ходу. Он стоял посреди темной-претемной комнаты и глядел в темное-претемное окно.
Кайл заморгал. В доме было тепло, но по телу почему-то пробежала дрожь.
С верхнего яруса двухэтажной кровати доносилось тихое посапывание Парка. Он сладко спал, раскинув ноги и руки в разные стороны. На углу кровати висела знаменитая бейсбольная кепочка.
У Кайла засосало под ложечкой, накатила тошнота. Кайл скривился, глядя в темноту.
Неужели всему виной анчоусы? Неужели это они среди ночи пробудили его от крепкого, без сновидений, сна, и теперь он торчит, как дурак, посреди комнаты?
«Дверь», — обожгла страшная мысль. Он резко обернулся. Но дверь была плотно закрыта и заперта на замок. Кайл прислушался — не шелестят ли в коридоре тихие кошачьи шаги? Нет. Ночная хищница не осчастливила его своим посещением.
Он собрался лечь обратно в постель. И вдруг застыл на месте.
Ему отчетливо послышались шаги.
На крыше кто-то был. Кто-то — или что-то?