Кряка

- Пусть посмотрят, - распорядилась она, открывая тяжёлую дверь. 
Что-то жёлтенькое мелькнуло по гладкому полу и скрылось под лотками в щели. : 
- В котором лотке ваши утята? - спросила работница. 
Дина, разыскав свою надпись, сказала: 
- Вот в этом. 
- Посмотрим. 
Работница выдвинула лоток. 
Большинство яиц были надколоты, у некоторых сняты "шапки", и слабенькие ещё утята, вытянув длинные мокрые шеи с торчащими в разные стороны волосиками, старались выбраться из тесной скорлупы. 
- А где же Кряка? - забеспокоилась Дина. Кряки не было. Лишь там, где он лежал, валялась давно просохшая скорлупка с надписью "Кря..." 
- Куда же он делся? - удивились Захаровы. 
- А это мы сейчас узнаем, - сказала работница и, присев на корточки, постучала пальцами по фанерному полу: - Утю-тю-тю-тю! 
Тотчас же из щели, из-под лотков, выскочил бойко утёнок. Подбежал, склонил головку, клюнул в палец. 
Девочки захлопали в ладоши от восторга. Ну конечно, это был Кряка! Большой, шустрый, и на спине у него между кривыми отростками крыльев, вроде автомобильного номера, прилипший кусочек скорлупы с двумя красными буквами: 
"ка". 
- Дина, а как же мы будем различать своих породистых? - спросила Женя. - Ведь принимать-то будем двадцать тысяч! 
Дина задумалась. Действительно, как? А потерять их из виду жалко. Собирались выводить породу, и вот теперь все утята смешаются. 
- Ладно, девочки, не беспокойтесь, - сказала заведующая. - Мы ваших утят пометим. Помажем утятам затылочки краской, и будут они с красными хохолками. 
Сразу различите. Ну, а Кряка ваш и так заметный. Самый большой. Таких утят я ещё не видела. 
- Ой, всё равно помажьте! - попросила Дина. 
- Хорошо, помажу, - согласилась заведующая. Девочки вышли и остановились на крыльце: завтра утят принимать, а они ещё не осмотрели помещение. 
Дина сказала: 
- Пойдёмте сейчас посмотрим. 
Идти было далековато - шесть километров. 
Люба поглядела на солнце, поморщилась: 
- Поздно, давайте завтра. 
- А завтра совсем будет поздно, - возразила Лида. - Пошли! 
Станица стояла на высоком плато, и дорога, вильнув, стала круто спускаться вниз. 
Солнце катилось к западу. Далеко на горизонте тонули в розоватой дымке водные просторы лимана. Зеленел камыш, порхали бабочки, тонко пахло чебрецом, морской водой и прелью. Под ногами звонко хрустела ракушка. 
Девочки, взявшись за руки, бежали вприпрыжку, изредка останавливаясь, чтобы нарвать цветов, сделать букет и потом забыть его где-нибудь у дороги. 
Скоро за поворотом показались два длинных, крытых черепицей коровника. Сверху они казались приплюснутыми красными гусеницами, застывшими на зелёном лугу. 
Коров не было видно. Их перегнали на летнее пастбище. Крутился ветряк, качая воду, блестели на солнце стёкла многочисленных окон.. 
Двери коровника были открыты настежь. Девочки вбежали и ахнули: всё было готово, даже кормушки и поилки расставлены, и чисто кругом, только пахло немного карболкой. 
- А что это такое? - удивилась Люба Карна-ух. - Какие-то печки чудные. 
Посередине коровника, упираясь в потолок, стоя ли два недавно выложенных и ещё не просохших кирпичных борова. К ним с обеих сторон тянулись от сложенных плит толстые железные трубы метров по пятнадцать длиной. 
- Ого, хитро придумали! - обрадовалась Лида. - Это я знаю для чего утят обогревать. 
- В такую теплынь-то? - возразила Дина. 
- А ты что, забыла? - Женя, смеясь, посмотрела на подругу. - Для утят до пятидневного возраста нужна температура... - начала она тоном учителя. 
- Знаю, знаю! - перебила Дина. - Нужно двадцать восемь градусов. А для утят до десяти дней - двадцать два! Это мы будем ночью топить. 
- А вот где мы будем спать, - сказала Лида, открывая дверь в жилое помещение. 
Это была небольшая, свежевыбеленная комнатка с дощатыми нарами в два этажа. В углу, под потолком, использовав торчащий конец балочки, ласточка слепила себе гнездо. Когда девочки вошли, четыре желторотые головки с любопытством посмотрели вниз. Через открытую форточку влетела ласточка-мать. Не обращая внимания на девочек, она прилипла к гнезду, сунула в первый попавшийся разинутый рот какую-то козявку, циркнула на раскричавшихся птенцов и улетела. Девочки осторожно прикрыли дверь. 
- Это к счастью, - шепнула Лида. 
- А как же! - убеждённо ответила Женя. - Значит, мы вырастим хороших утят и поедем с ними на выставку. 
ПЕРВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ 
В чистом небе ещё мигали звёздочки, а на широкой станичной улице уже слышны были детские голоса: 
- Елизавета Петровна! Елизавета Петровна! А дневник взяли? 
- Взяла, взяла, Диночка, не беспокойся! 
- Елизавета Петровна, а у меня лямка оборвалась!.. 
Хлопали крыльями и перекликались голосистые петухи. Тут и там вполголоса сонно мычали коровы и доносилось звонкое: "Ззз! Ззз! Ззз!" Пахло парным молоком и утренней свежестью. 
Сбоку из переулка вышла ещё группа девочек. Одна из них вела за руль велосипед. 
- Здравствуйте, Елизавета Петровна! Мы не опоздали? Давайте ваш рюкзак ко мне на велосипед. 
- Нет, нет, Анечка, спасибо, я сама. Помоги вон лучше Юле Марьиной. 
Аня Титаренко подошла к маленькой девочке в коротком белом платьице, взяла у неё рюкзак: 
- Э, да у тебя лямка оборвалась. 
- Ну вот, теперь мы все, - удовлетворённо сказала Елизавета Петровна. Придём к инкубатору - разделимся. Со мной останутся Дина, Женя и Люба. Остальные поедут с вещами на место. Нужно приготовить завтрак для утят. 
Возле инкубатора уже фырчали машины и слышен был голос деда Моисеича: 
- Сейчас девчата придут - утят принимать, так вы их тут поскорее обслужите. 
Едва девочки подошли к зелёной изгороди, окружавшей инкубатор, как из-за кустов с криком выскочили мальчишки: 
- Уррра-а-а! Обходи справа, атакуй слева, нале-та-а-ай! 
Девочки с визгом побежали назад к учительнице: 
- Юрка! Вот вредный, перепугал... А чего вы тут, вам же завтра принимать? 
- А это я их попросила помочь нам, - сказала Елизавета Петровна. Чтобы поскорей. 
Когда ребята стали принимать утят, они сразу же увидели Дининых породистых. 
- Смотри, смотри, какие крупные! - кричали мальчики. - И с хохолками на затылках. Вот смешные! 
- Это Крякина шайка, - завистливо щуря глаза, сказал Овсиенко. - Вот бы нам таких! 
Кряка сразу же стал отличаться своим поведением. Когда утят погрузили в машину, он выпрыгнул из ящика и, махая кривыми крылышками, побежал к краю кузова. Дина поймала беглеца: "Ах ты, озорной!" - и посадила его обратно в ящик. 
Солнце было уже высоко, когда погрузили последний ящик. Мальчики, накрыв кузов брезентом, запирали борта машины. 
Уже и ехать надо бы, да куда-то шофёр запропастился. Елизавета Петровна, похожая в своём спортивном костюме на мальчика-подростка, прислонившись к крылу машины, нервно теребила кончик носового платка: 
- Дина, сходи, пожалуйста, посмотри, куда шофёр девался! 
Дина, мотнув косой, кинулась за угол и чуть не сбила с велосипеда раскрасневшуюся от быстрой езды Лиду Захарову. 
- Ой, ты чего это? - удивилась Дина. Лида спрыгнула с велосипеда, сдёрнула косынку с головы и торопливо вытерла мокрое лицо. 
- Елизавета Петровна! Елизавета Петровна! - тяжело дыша, проговорила она. - Беда-то какая! И в нашем, и в соседнем коровнике ни одной поилки, ни одной кормушки нет! Увёз кто-то... 
Елизавета Петровна всплеснула руками. 
- Как же это? - испуганно спросила она. - Зачем же вы отдали? 
- А мы не отдавали! - оправдывалась Лида. - Мы поехали за соломой, а коровник открыли, чтобы проветрить. 
У переносицы Елизаветы Петровны собрались морщинки. Лёгкий ветерок, щекоча лоб, трепал светлую прядь волос. 
- Значит, увезли? - задумчиво переспросила учительница, пряча под берет волосы. 
- Кто бы это мог сделать?