Тайна девятки усачей

— А кто этот Димка ваш, гармонист?.. Вчера его тоже вспоминали...
Ему не ответили, потому что из садовой калитки навстречу ребятам вышел председатель колхоза, за ним — Санькин отец. По обвислым, но очень широким плечам, по тяжелой медвежьей походке Санька узнал в председателе того человека, который перенес его из кузова машины в дом.
Ребята поздоровались и с любопытством уставились на нового агронома. Тот оглядел мальчишек, весело подмигнул сыну и вдруг повернулся к председателю.
— Да вот же тебе, Павел Николаевич, рабочая сила! — произнес он, продолжая начатый в саду разговор. — Уверен, что справятся. И лопаты у них наготове!..
— Сколько, по-твоему, земли нужно вынуть? — спросил председатель.
— Ты об этом не заботься — к сенокосу успеют! И такой силос из разнотравья заложим!.. Я хоть и не животновод, но уверен: коровы жевать да похваливать будут! Я и место для траншеи приглядел — рядом со старой силосной ямой...
Председатель подумал, посмотрел на ребят и спросил у них:
— Куда это вы, усачи, путь держите?
— Согласно наряду, Павел Николаевич! — ответил Мишук. — Яблони окапывать.
— Сколько ж в твоем звене голов буйных?
— Все тут... Девять!
— Так вот что, усачи... Временно будете звеном землекопов. А еще такая вам задача... Агроному свет нужен. Сделайте в доме проводку. Не успели, когда строили...
Не заходя в сад, ребята повернули обратно — к деревне.
— А я что говорил! — ликовал Санька. — Яблони окапывать — дело пустое! А траншеи — это как на фронте! Мужское занятие! Учтите — со мной на чепуху не пошлют!
— Сема! — очень торжественно произнес Гриша. — От имени звена пожми Саньке руку!
Сема Лапочкин повернул голову к звеньевому и, получив от него молчаливое одобрение, протянул Саньке широко раскрытую ладонь. Крыльев хотел увильнуть от опасного рукопожатия, но чувство мальчишеского достоинства толкнуло его навстречу Семе,
— Ну и что? — запальчиво крикнул Санька. — Ну и жми!.. На!
Сложив пальцы хитро — лодочкой, он вложил их в Семину ладонь и тотчас почувствовал, что кисть руки обхватил стальной обруч.
— Время есть? — лениво спросил Сема.
Вовка замигал глазами, замотал круглой, как арбуз, головой, подсказывая Саньке, что времени у него не должно быть. Но тот с вызовом ответил:
— Ну... есть!..
— Давай тресть, — спокойно предложил Сема и начал трясти Санькину руку, все крепче и крепче сжимая пальцы.
Санька попробовал неожиданным рывком выдернуть свою руку, но где там! От резкого движения стало еще больней.
— Ты не дергайся, — миролюбиво пояснил Сема. — Скажи: «Время кончилось» — и я отпущу.
— Да уж кончилось! — выпалил Вовка. — Кончилось!.. Не видишь, что ли!
Сема испытующе взглянул на Саньку. Голова у того беспомощно дергалась в такт рукопожатию, но он молчал, сжав зубы. Тогда Сема посмотрел на Мишука и спросил:
— Кончилось?
Звеньевой кивнул головой, и Сема выпустил Санькины пальцы. Они были белые и приплюснутые, будто лежали под прессом.
Санька поспешно сунул руку в карман и окинул негодующим взглядом ребят. Это была решающая секунда. Если бы Санька заметил хотя бы одну усмешку или услышал всего одно обидное словечко, он бы ушел. Но мальчишки и не думали смеяться над Санькой. В глазах у Вовки светилось явное сочувствие. Остальные ждали, когда Мишук скомандует двигаться дальше.
— Пошли! — обыденным тоном произнес звеньевой и тихонько хлопнул Саньку по плечу. — Ты только в своих ботинках не вздумай копать — порвешь! Я тебе старые сапоги дам.
И Санька пошел за всеми, удивляясь своей покладистости. Обида у него пропала. Осталось одно удивление: что за лапы у Семки? Любил Санька сильных людей. Только потому он и не рассердился на Сему.
Лапочкин шел впереди. Санька засмотрелся на его загорелую, крепкую шею и случайно наступил ему на пятку. Сема обернулся.
— Я нечаянно! — буркнул Санька.
Сема улыбнулся и вдруг сказал одобрительно:
— Терпеливый ты.
— А тебе бы в цирке с такими ручищами! — отозвался Санька.
— Мне и в колхозе хорошо. Они пошли рядом.
— Покажи-ка! — попросил Санька и потянул к себе Семину руку.
Долго рассматривал твердую рабочую ладонь, потом сказал с восхищением:
— Законная рука!.. Ты, наверно, в колхозе любого побить можешь?
— Своих не трогаю, — ответил Сема, — а чужих могу.
— Я же тебе сигналил! — вмешался Вовка, обращаясь к Саньке. — Да ему только с медведями бороться!.. А ты полез!
Санька не ответил.
У силосной ямы, в которую вчера прыгнул Соколик, спасаясь от пчел, ребята подождали агронома. По его указанию были вбиты колышки. Получился длинный вытянутый прямоугольник, в середине которого голубел большой квадрат с оплывшими углами — заброшенная силосная яма с водой.
— Ну, землекопы! — сказал Санькин отец. — Ни пуха вам ни пера!
— А откуда начинать? — спросил Санька.
— Это вам прораб объяснит, — ответил отец и кивнул на Мишука.
Ребята остались одни.
Дело было незнакомое: силосных траншей никто из мальчишек не рыл. А тут еще яма с водой! Но Мишук не растерялся. Он разбил ребят на три группы. Самым сильным — Семе, Саньке и Вовке — звеньевой поручил откачивать воду. Гришу с младшими мальчишками поставил на правое крыло будущей траншеи — снимать дерн. А сам Мишук с двумя другими ребятами принялся за ту же работу на левом фланге.
Все взялись за лопаты охотно и дружно. И каждый в душе согласился с Санькой: рыть траншею интереснее, чем возиться с яблонями. В саду требовалась осторожность: глубоко не копни — корни повредить можно. А здесь загоняй лопату хоть на весь штык и отрезай любой кусок земли, лишь бы силы хватило поднять его и выбросить на сторону.
Поблескивали отшлифованные лезвия лопат. Корни травы сочно хрустели. Земля легко резалась ровными черными ломтями.
Вовка сбегал в деревню за ведрами. Началось осушение ямы. Зачерпнув по два ведра, мальчишки шли к придорожной канаве и выливали в нее воду. Сема легко справлялся с этой работой. Но Вовка и Санька вскоре почувствовали, что ведра с каждым разом становятся тяжелее. А уровень воды в яме, казалось, ничуть не понижался.
— Сколько же ее там! — вырвалось у Саньки. — Может, родник снизу бьет?
— Место сухое, — отдуваясь, возразил Вовка. — Это от дождя... Внизу глина. Вот вода и стоит, а то бы давно ушла в землю.
Работали часа три. Из воды, наконец, показалось верхнее ребро старой полусгнившей деревянной обшивки, сколоченной еще до войны. Мишук объявил перерыв. Мальчишки расселись на досках, по которым вчера выбрался Соколик.
— Ведер четыреста выкачали, — сказал Мишук. — Завтра к вечеру дно покажется.
— Завтра к вечеру? — переспросил Санька. — И все ведрами?.. Да разве это работа! Так предки — и те не делали! Я бы в городе за час все осушил — до капельки!
Гриша Лещук кашлянул и начал знакомым торжественным тоном:
— Сема! А не пожать ли еще раз усталую руку...
Мишук строго посмотрел на Гришу, и тот послушно умолк.
— Вот что! — сказал звеньевой. — Можно на воду поставить других, а вас на траншею перебросить, раз уж вы упарились. Я нарочно подбирал сюда самых сильных...
— Мне и на воде хорошо, — ответил Сема.
— Я тоже никуда не пойду! — крикнул Вовка.
— А я что — отказываюсь, что ли! — вспылил Санька и бросил на Гришу сердитый взгляд. — Я о механизации хотел сказать! Вы тут, в деревне, ничего не знаете! А механизация — железная штука! Работай одними извилинами, а руки и ноги отдыхают! Есть, например, центробежные насосы — они хоть озеро осушат! А вы ведрами!
— У тебя есть предложение? — холодно спросил Мишук. Санька сразу скис.
— Что тут предложишь?.. Вот если б в городе!..
— Ясно! — подхватил Гриша Лещук. — Там бы сразу прибыли центробежные насосы, шагающие экскаваторы, скреперы, бульдозеры — и пошло бы! — Гриша помолчал и добавил уже без иронии: — То в городе... А ты здесь придумай — шевели извилинами, если руки слабые!