Неизвестное путешествие Синдбада

А Синдбад в задумчивости направился по анфиладе просторных комнат и вскоре вошел в необъятных размеров зал с хрустальным купольным потолком. Посреди зала возвышался сверкающий трон Альтамуса. Но трон был пуст. Лишь едва заметный серебристый луч падал на него, пробиваясь из центра купольного потолка. Синдбад, приближаясь к трону, стал хватать первое, что попадалось ему под руки — золотые кувшины, перстни, статуэтки, бокалы; нагруженный драгоценными предметами, он поднялся к сиденью трона и начал один за другим вносить их в серебристый луч. Но ни один из них не превратился в Альтамуса.
Тогда Синдбад, набравшись терпения, начал ходить по залу, собирать в подол своего халата ювелирные изделия, посуду и драгоценные камни, которыми был полон зал, и относить их к трону. Некоторые из вещей превращались в девушек, которые со смехом убегали к своим подругам, но большинство оставались самими собой. Альтамуса не было ни в одном из предметов, поднятых Синдбадом.
Шесть месяцев минуло с того дня, как Синдбад появился во дворце. Все это время он неустанно занимался поисками предмета, обличье которого мог принять Альтамус, лишь изредка прерываясь для короткого сна и для того, чтобы утолить голод плодами из сада, окружавшего дворец. Тысячи предметов внес он в луч, но ни один не явил ему Альтамуса. И еще тысячи предметов оставались нетронутыми им в большом зале, а ведь помимо большого зала во дворце были еще сотни других помещений, в которых находилось неисчислимое множество изумительной красоты вещей, в каждую из которых мог быть воплощен таинственный хозяин дворца. Отчаяние овладело Синдбадом. Он столько вещей переносил к трону, что уже начал путаться в них и забывать, какие он ставил под луч, а какие нет. И настала минута, когда кубки, броши и ожерелья выпали из его ослабевших рук, он опустился перед троном на колени и, заливаясь слезами, опустил голову на его сиденье.
«Придется мне покинуть дворец, так и не увидев Альтамуса, — сказал он сам себе. — За дворцовой стеной лежит тело мертвого джинна; я вложу в его горло алмаз и попрошу Абу-Мансура отнести меня в мир людей, туда, где города и базары, где купцы сидят в своих лавочках среди выставленного товара… Как мила моему сердцу их суетливая будничная жизнь! Пускай я никогда не попаду в Багдад, но я почту за счастье осесть в каком-нибудь другом городе и открыть свою торговлю. Прощай, прекрасный дворец Альтамуса! С грустью и тяжелым сердцем я покидаю тебя!»
Он достал из-за пояса Голубой Алмаз и добавил, орошая его слезами:
— О мой добрый друг Абу-Мансур, слышишь ли ты меня? Я всего лишь простой смертный и не в моих слабых силах найти великого волшебника в этом огромном дворце. Должно быть, я недостоин предстать перед его светлым взором. Я не смог помочь самому себе, но еще больше скорбит мое сердце о том, что и тебе, о Абу-Мансур, придется навсегда остаться голубым камнем…
Он приподнял ладони с лежащим на них Алмазом. Вдруг его граней коснулся край серебристого луча. В тот же миг Алмаз ослепительно вспыхнул, по залу прокатился гулкий раскат, подобный громовому, и Синдбад, закрыв руками лицо, в ужасе отпрянул от трона. А когда он опомнился и отвел руки от глаз, то увидел, что сквозь хрустальный потолок в зал потоками льется яркий солнечный свет, а на троне сидит красивый темнобородый мужчина в расшитом золотыми и серебряными звездами халате, с рубиновым ожерельем на плечах и в высоком тюрбане, украшенном сверкающей звездой и полумесяцем. От лица и всей фигуры сидящего исходи чудесный свет.
Синдбад в изумлении отступил на несколько шагов и упал ниц перед владыкой.
— О Синдбад, не пугайся, — прозвучал ласковый голос. — Я и есть царь Альтамус, повелитель джиннов и духов, встречи с которым ты искал все эти месяцы. Подойди, не бойся.
— О владыка, разве в Голубой Алмаз был превращен ты, а не Абу-Мансур? — спросил изумленный Синдбад.
— Да, Голубым Алмазом был я, — сказал царь, — но я не мог открыть своего настоящего имени, ибо заклятие, наложенное на меня, было таково, что в этом случае я никогда не смог бы вырваться из обличья бриллианта и принять свой истинный облик. Я вынужден был скрывать свое имя и обстоятельства превращения в Алмаз даже от тебя, о Синдбад, которого я по праву считаю своим спасителем. А теперь выслушай мою историю. Среди многих удивительных вещей в моем дворце есть волшебное зеркало. Оно показывает самую красивую девушку из тех, что живут за пределами моего дворца в том необъятном мире, из которого вам, арабам, известна лишь малая часть. Прекрасные девушки появляются далеко не часто, и потому бывает так, что многие месяцы, а то и годы волшебное зеркало не показывает ничего, кроме туманной пелены; но если изображение девушки появляется в нем, то ее красота поистине божественна и сравнима разве что с красотой тех пери, которых ты видел в моем дворце. Однажды, лет двадцать тому назад, зеркало показало мне изумительное создание, юную дочь могущественного царя Абуль-Дубана. Ее прелести и красота сразу покорили мое сердце, и я загорелся желанием взять ее себе в жены и доставить в свой дворец. Перенесясь за тысячи километров отсюда, в столицу страны, которой правил Абуль-Дубан, я отправил ему сотни красивых невольниц и сильных молодых рабов, нагруженных богатыми дарами, сопроводив их просьбой выдать за меня его дочь. Увидев дары, жадный Абуль-Дубан хотел было согласиться, но его коварный визирь, который замышлял убить Абуль-Дубана и завладеть его дочерью и царством, посоветовал ему не торопиться. Он убедил царя, что с такого богатого жениха, как я, можно взять гораздо больше. И алчный Абуль-Дубан потребовал, чтобы я за одну ночь выстроил ему три дворца: алмазный, рубиновый к жемчужный. Я исполнил его повеление, но тогда он, по совету визиря, пожелал сделаться царем всех джиннов и духов, которые обитают в подлунном мире, и чтобы даже я, Альтамус, повиновался ему. И я согласился на его условия. О Синдбад, я должен сказать тебе, что красоту я ценю больше всего на свете, даже больше собственной свободы, и за обладание прекрасной дочерью Абуль-Дубана я охотно отдал ему свою власть над джиннами и духами и поклялся повиноваться ему, скрепив клятву священным именем Сулеймана ибн Дауда. Завладев моей волшебной силой, Абуль-Дубан созвал джиннов и велел им выстроить для себя тысячу бриллиантовых дворцов и набить их кладовые золотом. Тем временем визирь, завидуя возросшему могуществу Абуль-Дубана и не оставляя надежд свергнуть его, нашептал царю, что, пока я жив, все его богатства и власть в один прекрасный день могут быть у него отобраны. Он убедил царя, что я злоумышляю против него, что моя колдовская сила осталась при мне, и что я лишь делаю вид, будто подчиняюсь ему. Абуль-Дубан согласился с наветами визиря и решил тайно убить меня. Но визирь был умнее своего царя, он понимал, что убить меня невозможно; и по его совету царь произнес заклинание, превратив меня в Голубой Алмаз. И едва он сделал это, как тотчас лишился волшебной силы, которую я передал ему. О Синдбад, тут я снова должен сделать отступление от своего рассказа и поведать тебе, что моя волшебная мощь основывалась на великодушии и доброте; за многие века, что я существую в подлунном мире, я никому не причинил зла, ибо в этом случае моя волшебная сила сразу иссякла бы. Передавая ее Абуль-Дубану, я честно предупредил его об этом, но он в своей гордыне и алчности не внял моему предостережению. И стоило ему сотвортнть зло, как он тотчас потерял свое волшебство. На него налетели джинны и демоны, повелителем которых он был за минуту до этого. Создания преисподней мстительны. Раздраженные тем, что царь Абуль-Дубан, управляя ими, заставлял их строить бесчисленные дворцы и добывать сокровища, они решили жестоко покарать его. Они превратили его в уродливого великана — Однорогого ифрита, а визиря и придворных — в крыс. Прекрасную дочь царя они тронуть не посмели, но погрузили ее в вечный сон и отнесли в Страну Мертвецов, откуда ее не в силах вызволить ни один колдун на свете, даже самый могущественный. Чтобы еще больше досадить Однорогому, они наложили на него заклятье: быть в вечном рабстве у того, кому попадет Голубой Алмаз. Вот почему Однорогий так боялся его потерять. Он вправил Алмаз в серьгу и всегда держал его при себе. Но это, как ты знаешь, ему не помогло. Об Алмазе узнали три всеведущих колдуна. Они вычитали в Великой Книге Небес имя того, кому судьбою определено выкрасть чудодейственный бриллиант из серьги Однорогого. Подчинив себе с помощью Алмаза могущественного ифрита, они намеревались сделаться владыками мира, и они бы стали ими, если бы их не погубили злоба, подозрительность и жадность. Тебе известно, о Синдбад, как они истребили друг друга, желая единолично владеть Алмазом. После их гибели власть над Однорогим получил ты. С помощью ифрита ты мог бы сделаться царем, выстроить себе дворец и наполнить его несметными богатствами, но ты пожелал вернуться в родной Багдад и зажить мирной жизнью свободного торговца. Ты отправился в далекий путь к моему дворцу и, преодолев множество препятствий, пережив ужасы и лишения, оказался в этих чертогах. И тут по милости Аллаха свершилось таинство. Ничто, кроме луча, сияющего над моим троном, не могло вернуть мне мой облик. Ты, о Синдбад, направляемый высшей волей, дал упасть колдовскому свету на грани Алмаза. И луч вернул мне не только мой истинный вид, но и мою волшебную силу. Духи подлунного мира вновь подвластны мне.