Бананы и Лимоны

В это время Аким Макарыч энергично ударил по клавишам, все кругом забурлило, заволновалось, у Пети даже мурашки пошли по спине.
Алиса, выждав момент, снова запела:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно!..
А потом, в какой-то очень подходящий момент, дерзким дребезжащим баритоном вступил и Аким Макарыч.
«Дуэт, это дуэт!» — обрадовался Петя. Ему вдруг очень захотелось петь вместе с ними, чтобы получилось трио — до того зажигательна была музыка, — но он ни мелодии не знал, ни слов, а потому лишь легонько пристукивал.
Будет буря, мы поспорим
И померяемся с ней! —
угрожающе пел Аким Макарыч.
Будет буря, мы поспорим
И померяемся с ней! —
тоненько подтверждала Алиса.
«Как хорошо! — думал Петя. — Как славно! Вот бы попеть с Алисой в дуэте!»
Так они пели около часа, а когда стало ясно, что репетиция заканчивается, Петя прикрыл дверь и побежал вниз.
 
Дрейф
— А, это ты, — сказала Алиса.
— А, это ты, — сказал Петя.
Они как бы случайно столкнулись при выходе.
— Ты что так долго тут делал?
Алиса после пения немного охрипла.
— Я?… Да ничего. В шахматы играл. А ты?
— А я на репетиции. Ну, до завтра.
— То есть как до завтра?… — сказал Петя, испугавшись, что она и в самом деле может уйти.
— Что, опять безвыходное положение? — спросила Алиса.
В ее словах Петя почувствовал очень обидную для себя иронию, но решил пропустить, не цепляться.
— Да нет, ничего безвыходного… Вот, случайно встретились. Можно вместе пойти… Например, твой новый дом посмотреть. А что, разве нельзя? Просто попутчики…
Петя болтал всякую ерунду и от смущения ног под собою не чувствовал. И все-таки они шли вместе, шли! Скоро можно было начинать действовать. Но как?! Над этим Петя мучительно думал.
Поток школьников, который наполняет улицы в середине дня, уже схлынул, поэтому можно было не опасаться назойливых попутчиков. Алиса и Петя двинулись по направлению к тому саду, где он накануне гулял с Мышками.
— Ну, как твои друзья негры? — спросила Алиса.
— Ничего, спасибо, — механически ответил Петя — А как твои?
Он совершенно не вдумался в смысл вопроса, потому что все его мысли были заняты другим. Алиса сделала вид, что его невежливости не заметила.
«На дерево, что ли, забраться? — думал Петя. — И прыгать с одного на другое, чтобы вниз, на Алису, сыпался снег?»
И хотя это намерение было довольно глупым, он чувствовал в себе столько сил и вдохновенья, что, казалось, пожелай он, и эти силы и вдохновенье вознесут его на дерево в один миг.
Алиса, между тем, говорила:
— А Василий твой мне понравился. Он свистел и щелкал языком, как соловей.
— Соловей?… Да, я слышал. Жалко, что ты сорвалась. Две заботы вытянула, а третью не сумела…
«Или прыгнуть на полном ходу в трамвай, — подумал он вслед за этим. — Ах, спасти бы кого-нибудь!»
И он поглядел на крыши домов. Но спасать было некого.
Алиса была в полном недоумении от ответов Пети. Она уже было решила, что он просто хочет посмеяться над нею. И может быть, она фыркнула и ушла бы, но в этот момент они подошли к будке с регулировщиком. Петя постучался в нее и сказал:
— Здравствуйте!
Милиционер в черном полушубке обернулся и буркнул:
— Ну, что балуешь, в отделение захотел?
Не тот это был милиционер, совсем не тот, что разговаривал тогда с Мышками. Петя извинился, покачал головой и вернулся к Алисе.
Она была в полном отчаянии. Ей теперь ясно было, что с ним что-то происходит, что все эти его выходки неспроста, но объяснить их она еще не умела. Она только почувствовала, что должна помочь Пете, и она сказала:
— Петя, пойдем, я тебя отведу домой.
— Меня? Домой?
— Пойдем, пойдем, — настаивала Алиса. — Ты, наверное, нездоров.
— Я нездоров? — Петя рассмеялся. — Да я знаешь, как здоров!.. Да я бы сейчас… Да мне бы… Чтобы ты поверила!..
Тут Петя, оказавшись на вершине своего вдохновения, бросил портфель, в три прыжка пересек набережную, по которой они проходили, и вспрыгнул на парапет.
Намерение у него было самое безобидное — и он понимал, что это не такой уж отчаянный подвиг — пробежать по гривке обледенелого парапета. И он побежал, сопровождаемый криком Алисы: «Не надо, Петя, остановись!» Но он никак не предполагал, что правая его нога в какой-то момент поскользнется, тело потеряет равновесие и ему ничего не останется, как прыгнуть вниз.
Все это произошло в считанные секунды, за которые Алиса только успела поднять с мостовой его портфель и пересечь набережную. Зачем-то она закричала:
— Петя, сумасшедший, ты что придумал, вернись, вернись!..
Но как он мог вернуться? Лед, потревоженный накануне буксиром, оказался вовсе не береговым припаем, а просто заблудившейся льдиной, приставшей к берегу. И вот теперь, получив сильный толчок, она поплыла вместе с Петей по черной воде.
Петю это событие не только не обескуражило, а привело в восторг. Почувствовав себя на плаву, он расставил поустойчивей ноги и закричал:
— Дрейфующая станция отправляется в плавание!
С этими словами он поднял руки над головой и запел:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно,
В роковом его просторе
Много душ погребено!..
Совсем обезумел этот Петя. И главное, что страха он, пожалуй, не ощущал совсем.
А на берегу в это время уже разгоралась тревога. Милиционер, дежуривший на мосту, заметил плывущую льдину с человеком. Он скинул шинель, схватил багор и бросился на лед. Несколько случайных прохожих, сбежав немного вниз по течению, готовились сделать то же самое. Любители подледного лова, толстые, словно пингвины, побросав свои удочки, бежали к месту происшествия.
В общем, ясно было, что героя из Пети не получится.
Алиса, держа два портфеля в руках, стояла у самого спуска на лед и в бессильном отчаянии глотала слезы.
— Дурак… — всхлипывала она. — Противный… Вредный…
Только теперь до нее дошел смысл Петиного поведения и бессмыслица всех его слов.
— Ах!.. — вскрикнула вдруг Алиса, потому что льдина вдруг покачнулась и Петя, распластавшись на ней, медленно заскользил к краю.
В следующую минуту он оказался в черной ледяной воде.
 
Во сне и наяву
Бесценный скользил по обледенелой крыше. Капитан Бимба прикладом автомата подталкивал его вниз. По водосточной трубе лез пожарник Василий. Алиса стояла у распахнутого окна и пела одну фразу: «Много душ погребено! Много душ погребено!». Из будки высунулся милиционер и спросил: «Что, в отделение захотел?».
Петя открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели. Он приподнял голову и подумал: «А который час?». Но весь он оказался настолько слабым, что тут же откинулся на подушку.
«Да ведь я болен, болен, — понял он. — И некуда торопиться. И вся эта чепуха мне только приснилась».
Уже три дня лежал Петя с высокой температурой, с болью в теле, с кружением в глазах, с воспалением в легких и почти без мыслей в голове.
Однако он вспомнил и перевернувшуюся льдину, и милиционера с глазами навыкате, по шею в воде, и толпу на набережной у парапета, и какую-то легковую машину.
«А где Алиса? — подумал он. — Где в это время была Алиса? Конечно, в толпе. Ничего себе зрелище… Как все нелепо… получилось».
Совсем у него был другой план, если это можно было назвать планом. Как он оказался на льдине? Совсем неожиданно! Но раз уж он поскользнулся, то надо было на нее прыгать. Только конец должен был быть другим.