Послушай-ка, слон...

— Видите, на кого я стал похож? — спросил мистер Грейтест.
— Вижу. Выглядите неважно, сэр.
— А вы знаете, почему я так выгляжу?
— Догадываюсь, — почтительно ответил секретарь.
— Я был здоров как бык. Помните?
— Помню, — поспешно согласился секретарь.
— У меня был прекрасный аппетит, не так ли?
— О, совершенно исключительный!
— Я мог спать по пятнадцать часов в сутки!
— Иногда даже по пятнадцать с половиной, — уточнил секретарь и раболепно поклонился.
— Вот именно! — подтвердил мистер Грейтест. — А теперь? Я стал другим человеком.
— Прикажете позвать докторов, сэр?
— Зачем они мне, друг мой?
— Доктора дадут советы...
— Я не говорю, что они не умеют лечить болезни, — заявил Грейтест, — но у меня нет ни гриппа, ни ангины, ни воспаления лёгких.
— Может быть, будучи здоровым, сэр, — рискнул заметить секретарь, — может быть, будучи здоровым, вы просто почувствовали себя неважно?
— Будучи здоровым?! Я?! — рявкнул мистер Грейтест и даже сел на кровати. — Как вы смеете говорить такие вещи? Я вам категорически заявляю, что я тяжело болен, вы меня понимаете?
— Понимаю, — покорно согласился секретарь.
— Я тяжело болен, и знаете, какова моя болезнь?
— Боюсь, мне не угадать, сэр.
— Тогда я вам скажу. Слоновая. Я заболел слоном.
— Этим белым слоном?
— Вот именно, этим белым. И вы знаете, кто меня заразил?
— Надеюсь, не я, — пытался уклониться от неприятного разговора секретарь.
— Именно вы. Вы принесли мне эту весть.
— Вы сами велели, чтоб я вам докладывал о всех редких животных на земном шаре, сэр.
— Ну ладно, ладно, — прервал секретаря мистер Грейтест. — Так мне и надо. Вы раздобыли ещё какие-нибудь сведения?
— Я пытался, сэр.
— Ну и что? Знаете вы, по крайней мере, как его зовут?
— Я заказал межконтинентальный телефонный разговор, сэр. Это стоило...
— Сколько это стоило, меня не интересует. Говорите, как его зовут?
— Доминик.
— Доминик? — переспросил мистер Грейтест.
— Так мне сообщили.
— Имя, признаюсь, удачное, — заметил мистер Грейтест.
— Да, приятное. Я бы даже сказал, в хорошем вкусе.
— Ну и ещё что? Кто его теперешний хозяин?
— Некий Пиня.
— Это фамилия? — спросил мистер Грейтест.
— Нет, скорей имя, — пояснил секретарь.
— Не встречал ещё такого имени, — сказал мистер Грейтест. — Но не в этом дело! Его хозяин старик или человек средних лет?
— Насколько мне известно, — поспешил сообщить секретарь, — это несовершеннолетний.
— Это, может быть, даже лучше, — заметил мистер Грейтест, — с несовершеннолетним легче договориться о цене. Что вы узнали ещё?
— Я достал адрес.
— Браво! Это далеко отсюда?
— К сожалению, довольно далеко, мистер Грейтест. Это в самом центре Европы.
— Немедленно узнайте, когда с нашего острова отплывает туда ближайший пароход.
— Я уже справлялся, — с готовностью залепетал секретарь. — Пароход отплывает послезавтра, сэр.
— Надеюсь, вы заказали два билета — для меня и для себя?
— Заказал, сэр.
— Расскажите что-нибудь ещё про этого слона. Известны ли его точные размеры?
— Точные размеры, к сожалению, узнать не удалось, но, судя по слухам, циркулирующим в Европе среди специалистов, это самый большой слон из всех слонов, которых когда-либо видел человек.
— А насчёт белизны? Действительно ли он такой белый? Может, он немножко сероват?
— Говорят, он абсолютно белый, сэр. Белый, как самый белый фарфор.
— Чем он занимается, помимо того, что он слон? Известно вам что-нибудь на этот счёт?
— Я слышал, он актёр.
— Что вы говорите!
— Такие слухи ходят в Европе.
— Если это правда, бессонница мне обеспечена, наверно, ещё на полгода, — заявил мистер Грейтест. — Интересно, где он выступает?
— Говорят, по телевидению.
— По телевидению? Значит, он очень популярен. Телевидение способствует популярности, мой друг, вы, наверно, со мной согласны?
— Разумеется, сэр.
— А теперь дайте руку! Я попробую встать. Оденусь и пройдусь по своему зоопарку. Не кажется ли вам, что пора выбрать место для Доминика.
— Разумеется, сэр. Нельзя откладывать всё на последний день. Когда мы его добудем, — а я уверен, что вам это удастся, так как удача вам до сих пор во всём сопутствовала, — место для него будет уже приготовлено, сэр.
— Мы приготовим ему великолепное жилище: дом, отдельную виллу, что-то в этом роде, — заявил мистер Грейтест, одеваясь.
— Только эта вилла должна быть очень большой.
— Разумеется, она будет большой! — воскликнул мистер Грейтест. — Это будет самая большая вилла в мире! Около виллы мы устроим вольеру.
— Прекрасная мысль! — поспешил согласиться секретарь.
— А в день встречи повесим плакат с надписью: «Добро пожаловать, Доминик!»
— Можно ещё заказать оркестр, — подсказал секретарь.
— Оркестр? — задумался мистер Грейтест. — Может, он боится оркестра?
— Как актёр может бояться оркестра?
— Вы совершенно правы, друг мой. Я совсем забыл, что Доминик актёр. Ну, пошли?
И они вышли из великолепного дворца, где жил мистер Грейтест, в великолепный парк, окружавший этот дворец.
Очень долго шли они по великолепным аллеям этого великолепного парка, пока не дошли до великолепных железных ворот, над которыми красовалась великолепная надпись:
частный зоопарк мистера Грейтеста.
Мистер Грейтест нажал невидимую кнопку, и ворота бесшумно распахнулись.
Не жалея ни сил, ни денег для пополнения своей живой коллекции, мистер Грейтест собрал в зоопарке зверей со всех концов света.
Там была самая большая жирафа, которая была в три раза выше других жираф, самый большой лев, самый большой тигр, самый большой ёж, самый большой осёл, самая большая антилопа, самая большая корова, самая большая обезьяна и много-много других самых больших зверей.
Даже среди мелких зверей мистер Грейтест ухитрился собрать самые большие экземпляры. Украшением его парка была самая большая в мире блоха. Звали её Аделаида. Она жила в золотой клетке размером с большую комнату. Когда начинал накрапывать дождь, над клеткой автоматически открывался сделанный из пластика зонтик.
Была ли Аделаида действительно большой? Она никак не могла быть маленькой, потому что это была самая большая блоха на свете! Она была размером со сдобную булку.
Она прыгала выше, чем рекордсмен мира по прыжку с шестом, и дальше, чем рекордсмен мира в тройном прыжке. Аделаида была гордостью мистера Грейтеста.
— Как вы полагаете, Доминика мы поместим где-нибудь поблизости от Аделаиды? — осведомился Грейтест у секретаря.
— Прекрасная мысль! — подхватил секретарь. — Получится прекрасная пара, все будут вам завидовать!
 
XIV
Лето в этом году выдалось знойное. Кто оставался в городе, тот с тоской ждал воскресенья, чтобы с утра отправиться на загородную прогулку. Людей манили реки, луга, деревья. Как хорошо поваляться в тенистой рощице, побродить в одних трусах вдоль реки, подышать чистым воздухом, половить рыбу, поспать или посидеть просто так, глядя на плывущие по небу облака! В воскресенье весь город удирал за город. Кто как мог.
Ехали на поезде, на трамвае, на велосипеде, на мотоцикле, шли пешком. На вокзалах и на шоссе была ужасная давка.
Удобнее всего следить за таким передвижением сверху. Представим себе, что мы в центре города; с площади поднимаемся на воздушном шаре всё выше и выше, ещё чуть повыше, и вот мы уже на высоте пяти или, скажем, десяти километров над городом. Мы смотрим оттуда вниз. И что мы видим?
Мы видим разбегающиеся от города во все стороны железнодорожные пути и шоссе. По путям мчатся друг за другом поезда, они останавливаются среди полей и лесов на маленьких станциях, из вагонов выходят толпами горожане, паровозы пускают клубы чёрного дыма и, набирая скорость, мчатся дальше и дальше.