Послушай-ка, слон...

На шоссе всё выглядит примерно так же. Так же, да не совсем. Машины и мотоциклы движутся гуськом. Одни быстрее, другие медленнее. Но нам с нашего воздушного шара не ощутить спешки. Нам сверху кажется, что всё шоссе заставлено цветными коробочками. Движутся коробочки, движутся, пока одной из них не наскучит это движение и она, свернув в сторону, не исчезнет под шапками деревьев.
Чем дальше от города, тем меньше цветных коробочек на шоссе. В конце концов все разъезжаются в разные стороны, и шоссе пустеет.
Но, кроме железнодорожных путей и шоссе, есть ещё и тропинки. На тропинках мы тоже видим немало людей, они хотят поскорее добраться до какого-нибудь живописного уголка. Тропинки петляют среди полей. Кажется, идущие по ним люди нарочно изображают гигантского змея и затеяли хоровод, как это делают иногда на переменке или зимой на катке ребята.
Всмотримся ещё раз в эту картину — наш шар приземляется. Я проторчал бы с вами в воздухе целый день, но, к сожалению, не могу: обещал Пине, что в воскресенье утром забегу к нему на минуту — узнаю, как он поживает. Хотите, пойдём вместе? Пожалуйста!
Внимание! Наш шар приземляется... Все вышли? Порядок! А теперь перенесёмся в Пинин дом. Напоминаю: воскресенье, семь часов утра. Пинин папа только что повесил телефонную трубку.
— Безнадёжное дело, — заявил он.
— Ты о чём? — спросила мама.
— У Дарковского испортился автомобиль, — пояснил расстроенный папа.
— Может, ещё починит, — попыталась утешить его мама.
— Дарковский ничего не понимает в машинах, — ответил отец. — Впрочем, судя по его словам, дело серьёзное. Какие-то там клапаны у него забиты.
— У Дарковского забиты клапаны, а у нас забиты поезда. Вижу, что из прогулки за город ничего не получится, — сказала мама. — А я всю неделю мечтала об отдыхе!
— Ничем, к сожалению, не могу помочь. Мы зависим от Дарковского. Ничего не попишешь...
— А я уже приготовила бутерброды... — жалобно сказала мама.
— А я — удочки, — добавил отец.
— Я уже и чай налила в термос, — вздыхая, приговаривала мама.
— А я уже и червей накопал, — вторил ей отец.
— Был бы у нас мотоцикл! — воскликнула мама.
— По крайней мере, хоть три велосипеда! — отозвался отец.
— Но у нас ничего нет! — сказала мама.
— Нет ничего такого, на чём можно ехать, — присоединился к ней отец.
— Есть, есть! — крикнул Пиня.
— Что у нас есть? — спросил у него отец.
— Слон! На слонах очень удобно ездить!
— А ведь правда, — поддержал Пиню отец. — В Индии, например, магараджи ездят на слонах...
— Вот именно! — сказал Пиня.
— Да, но ездят ли на слонах на прогулки? — засомневалась мама.
— А какая разница? Если можно ехать на слоне на церемонию, значит, можно ехать на слоне и на прогулку. Слонная езда всегда полезна, — ответил Пиня.
— Слонная езда? Что это значит? — спросила Пинина мама.
— Бывает конная езда и бывает слонная, — пояснил матери Пиня.
— Он абсолютно прав, — тут же сказал отец. — Если мы едем на коне, значит, мы занимаемся конной ездой; если на слоне, то слонной. Логично!
— Поехали за город на слоне! — снова крикнул Пиня.
— Поехали! — согласился отец, который любил всё необычное.
— А как мы на него заберёмся? — с беспокойством спросила мама.
— По лесенке, — ответил Пиня.
— Ладно... — сказала мама. — Только оттуда очень легко свалиться.
— Я всё уже обдумал, — не без хвастовства заявил Пиня. — На спину Доминику мы поставим наш старый диван. Привяжем его верёвками и усядемся сверху.
— Есть только одно «но», — сказал Пинин отец, почёсывая затылок. — Согласится ли твой Доминик?
— Это уж я беру на себя! Я уверен, ему тоже захочется погулять за городом. Я сейчас! — крикнул Пиня и выбежал в сад.
— Привет, Доминик! — сказал он слону, похлопывая его по хоботу.
— Привет! — отозвался Доминик.
— Скажи, ты, случайно, не скучаешь?
— Немножко скучаю, — ответил Доминик.
— Послушай-ка, слон, а что, если нам проехаться за город, а?
— Это можно. Отчего ж... — согласился Доминик.
— Надо только кого-нибудь прихватить с собой...
— Что ж... Прихватим.
— Ещё человек двух.
— Тяжёлые? — спросил Доминик.
— Довольно тяжёлые.
— Кто такие?
— Мама и папа.
— Не может быть разговора. Конечно, прихватим, — заверил Пиню Доминик.
— Но это ещё не всё...
— А что ещё?
— Надо ещё взять диван.
— Диван? Зачем? — удивился Доминик.
— Чтоб мама и папа могли на что-нибудь сесть, — объяснил Пиня. — Я, например, могу сидеть где попало, скажем, на твоей голове...
— Моя голова — это не «где попало», — обиделся Доминик.
— Прости, пожалуйста! — воскликнул Пиня. — Я совсем не хотел тебя обидеть, это у меня вырвалось нечаянно. Я только хотел сказать, что я не капризный, вот и всё. Только это я хотел сказать, честное слово!
— Ну ладно, ладно, — успокоил Пиню Доминик. — Я согласен на диван.
Пиня поднялся наверх.
— Всё в порядке!
— Всё в порядке? — спросили одновременно мама и папа.
— Всё в порядке! Едем за город.
— Значит, займёмся слонной ездой?
— Слонной, — подтвердил Пиня. — Сейчас мы с папой установим на Доминике диван.
Со своей нелёгкой задачей отец и Пиня справились в мгновение ока. Им пришлось, правда, при этом решить целый ряд технических вопросов. Но выручила смекалка. Да и Доминик помог, выдержка у него была редкая.
Следует признать, что с диваном на спине Доминик выглядел весьма и весьма внушительно. Спинка дивана делала ещё больше его и без того огромное тело.
Да и сам диван на спине у Доминика чувствовал себя превосходно. К своей новой роли он отнёсся как к повышению. И действительно, вот уж повышение в полном смысле этого слова. Красная обивка дивана побагровела от удовлетворения и гордости! Ах, если б его видели другие диваны, его родственники и знакомые! Они всю жизнь проводят в тёмных углах, им ни разу в жизни не суждено пережить ни одного приключения. Они даже понятия не имеют, что такое слон!
Отец побежал наверх за мамой, и минуту спустя они вместе появились в саду. У мамы в руках была большая корзинка с бутербродами, редиской, сваренными вкрутую яйцами, термосами, лимонадом, конфетами и черешней; отец нёс удочки.
Пиня приставил к Доминику лестницу. Сначала поднялась мама, за ней папа. Потом Пиня убрал лестницу. Доминик встал на колени, обхватил Пиню хоботом и посадил себе на голову, как раз на самую середину между своими большими, красивыми ушами.
Когда Доминик встал на колени, Пинина мама громко вскрикнула:
— Ой!
Диван сильно накренился, и она едва не упала.
Но стоило Доминику выпрямиться и встать на все четыре ступни, как Пинина мама уселась поудобнее на диване и сказала, посмотрев мужу в глаза:
— Здесь очень мило, не правда ли?
— Правда, — ответил папа и потом сказал Пине: — Поехали!
Пиня потрепал Доминика по голове, наклонился к уху и шепнул:
— Послушай-ка, Доминик, мне очень стыдно, но я не знаю, как сказать слону, чтоб он двинулся с места. Лошади говорят: «Но». А слону?
— Говори что хочешь, — так же шёпотом ответил Доминик, который тоже понятия не имел, что полагается говорить в таких случаях.
— Может, достаточно просто чмокнуть?
— Конечно, достаточно, — ответил Доминик. — Только я тебя прошу: чмокни погромче!
— Будь спокоен!
И Пиня действительно чмокнул что надо. Доминик тотчас тронулся в путь.
— Ты только посмотри, как он его слушается, — шепнула Пинина мама Пининому папе.
Тем временем Доминик выехал, если так можно выразиться, из сада и величественно двинулся по улицам. Город, собственно, был почти пуст, потому что все отправились подышать свежим воздухом. Но те, кто не уехал, так и застыли от изумления в распахнутых настежь окнах. Некоторые выбежали даже на балконы, заслышав мерный гул шагов Доминика.
На шоссе запоздалые автомобили время от времени обгоняли Доминика. Опасаясь столкнуться со слоном, они то и дело сигналили.