Повелитель гоблинов

Друль все время сверялся с картой, доставал ее каждый раз, хотя выучил ее почти наизусть.
– Скоро Ручей мудрости, – объявил он.
– А что это за Ручей Мудрости? – спросила Гальянка, которая было уснула, но от любопытства сразу проснулась.
– Он волшебный, как и все в этом лесу.
– И чем же он волшебный?
– Кто попадет в его воды, сразу станет мудрым, – с улыбкой ответил Друль.
– Ну, тогда я обязательно в нем искупаюсь. Очень хочу быть мудрой принцессой. Как все удивятся, когда узнают, что я умнее королевского звездочета.
– Я бы не советовал тебе этого делать.
– Почему?
– Потому что Ручей вместе с мудростью и умом награждает и опытом.
– Опыт мне тоже пригодится. Плохо ли быть опытной?
– Видишь ли, опыт приобретают с годами. Чем ты старше, тем опытнее.
– Ты хочешь сказать, что я стану старше, если попаду в воды Ручья?
– Вот именно. Ты станешь не просто старше. Ты моментально состаришься и станешь глубокой старухой. Мудрой, умной, опытной, но невероятно старой. Тебе хочется быть старушкой? Хотя об эльфах стариках я никогда не слыхивал.
Гальянка поежилась.
– Нет, я не хочу состариться.
– Я тоже этого не желаю, – сказал Друль. – Мы сделаем плот и спустимся вниз по течению, потому что по берегу пройти невозможно. Он на многие тысячи шагов зарос железными кактусами. Попасть в их заросли – верная смерть. Далее мы выйдем на берег, там есть проход, он ведет к Колыбельному озеру.
– А это еще что за штука?
– Это озеро не лучше, чем Ручей. Как ты думаешь, в кого ты превратишься, если попадешь в него?
– Наверно в младенца.
– Правильно. Ты станешь маленьким нектарным эльфенком. Я стану бледно-розовым тролльчонком, а Настрадамус превратится в мокрого голенького птенца. И нам придется начинать свою жизнь заново.
– Ой, не надо! – замахала руками принцесса. – Тут ждешь, не дождешься, когда тебя посветят в отроки, а снова становиться эльфенком и пить из соски один только цветочный нектар, лежать в пеленках и сидеть на горшке, а кругом глупые няньки. Нет, эта жизнь мне и так уже надоела до смерти.
И тут подал голос Настрадамус.
– А я бы не прочь снова стать птенцом. Старость и мудрость это не такая уж и хорошая штука. Старики ни кому не нужны. А вот вокруг птенцов всегда все так хлопочут, прыгают, суют тебе в клюв еду, и не надо всю ночь мотаться по лесу. Вы уж мне поверьте. Говорю по собственному опыту.
– Бедный Настрадамус, – пожалела филина девочка. – Если ты так хочешь, то мы тебя окунем в Колыбельное озеро, и ты станешь птенчиком. Я буду за тобой ухаживать.
Филин задумался. Видно эта мысль ему пришлась по душе.
– Как-нибудь в следующий раз, – сказал он, подумав. – Сейчас у нас слишком много дел. Надо достать золотую паутину, спасти твое королевство, расколдовать эльфов, уничтожить Мартодуина и отправить Друля в Большой мир. Нет, без меня вы не справитесь, дети мои. Так что мы еще повоюем.
За разговорами не заметили, как впереди блеснули воды Ручья Мудрости. Он был совсем не широкий этот ручей. Но его противоположный берег был покрыт непроходимыми зарослями железного кактуса, некоторые из которых были ничуть не ниже деревьев.
– А из чего мы построим плот? – Гальянка стала оглядываться вокруг. – У нас есть топор? Никогда не видела, как рубят деревья. Это наверно ужасно. Я на это и смотреть не смогу. Расплачусь.
– Не волнуйся. Никто не будет рубить деревья. Во-первых, эти деревья не умеют плавать. А во-вторых, плот у меня уже есть. Он лежит в моей походной сумке. Я специально взял с собой плот, а не лодку, потому что с нами Лариса, а она не поместится ни в какой лодке.
Гальянка и Настрадамус вытаращили на него глаза.
– Плот? У тебя в сумке?
– Конечно. Вот он, – и Друль вынул из своей дорожной сумки маленький игрушечный плотик, какие делают мальчишки, когда наступает весна, и начинают журчать ручьи. Сделан он был очень хорошо, совсем как настоящий. На нем даже была мачта.
– Каким же образом мы на нем поплывем? – усмехнулась Гальянка. – Тут даже Настрадамус не поместится.
– Мы все уместимся на нем. Даже Лариса.
Друль положил плотик на землю, почти у самой воды. Один его уголок даже касался ее, затем достал из кармана маленькую коробочку и вытащил из нее щепоть рыжего порошка. Этим порошком он посыпал игрушечный плотик, и тот прямо на глазах начал расти и увеличиваться. Через минуту перед путниками на воде качался самый настоящий плот. Не очень большой, но и совсем не маленький.
Гостеприимной рукой хозяина маленький волшебник пригласил своих друзей взойти на плот.
Последней погрузили Ларису. Друль, ласково с ней разговаривая и гладя по круглому боку, ввел ее на плот. Они уже готовы были отчалить, как в лесу раздалось знакомое щелканье. Друзья прислушались. Они еще не поняли, что это за звук, как из леса к берегу ручья выскочил маленький человечек сделанный из веток и с шишкой вместо головы.
– Сучок-Проводничок! – захлопала в ладоши Гальянка.
И Сучок-Проводничок, это именно он и был, радостно затрещав, прыгнул ей на руки.
– Теперь вся команда в сборе, – сказал Друль и оттолкнулся шестом от берега.
Плот поплыл. Течение ручья было медленное, и Друль помогал ему шестом.
Плыли они долго. День был в самом разгаре, Солнышко висело высоко и припекало. Гальянка разделась и осталась в одной рубашонке. Несколько раз они с Настрадамусом летали вперед на разведку, проверить, нет ли впереди прохода к Колыбельному озеру. К обеду стало совсем жарко, и всем очень хотелось искупаться. Воды ручья так и манили в свою прохладу. Волны ласково плескались у бревен плота, словно уговаривали путешественников нырнуть и поплавать с ними. Но естественно, что никому не хотелось состариться, и их усилия были тщетными. Особенно друзья опомнились, когда мимо них тяжело вынырнул и проплыл, а потом снова нырнул огромный пятиметровый сом, черный и с длиннющими двухметровыми усами, и старыми мудрыми глазами. Он так мудро посмотрел на путников, что тем очень не захотелось стать подобными ему.
– Мудрость и опыт мы добудем своими силами, – сказал Друль.
– Год за годом, год за годом. Глядишь, и поумнеем и опыта наберемся. А сейчас нам спешить некогда.
Вот, наконец, впереди показался песчаный берег без кактусов и колючек. Друль направил плот к пляжу, и скоро они высадились на берег. Затем он снова уменьшил плот и взял его подмышку.
– Скоро он нам понадобится.
И они пошли по проходу, который шел между кактусовыми джунглями.
– Ой, – облегченно вздохнула Гальянка, когда Ручей Мудрости пропал за спиной. – Я ведь чуть было не полезла купаться. Так тяжело, когда вода рядом, и в нее нельзя окунуться.
– Это еще что, – сочувственно отозвался Друль. – Вот впереди Колыбельное озеро. Она будет с нами разговаривать по-другому.
– Оно разве умеет разговаривать?
– А это увидишь.
И вот очень скоро Колыбельное озеро растелилось перед ними. Оно было очень большое и светлое. Лазурное небо отражалось в нем как в зеркале со всеми облаками, солнцем и птицами. Берега его поросли кувшинками и лилиями, с которых прыгали в воду веселые лягушата.
– Ныряйте за нами! – увидев путников, заквакали они.
Кроме лягушат на берегу кого только не было. Зверята, птенцы, и маленькие, самым старшим из которых было не больше пяти лет, мальчики и девочки, все они носились в воде, играли, смеялись и пели песни. Из воды им махали руками девочки русалочки и маленькие водяные, которые никого не собирались топить. Были тут и два детеныша гоблина, и даже один тридцатилетний тролльчонок. Веселье и радость царили здесь на пляжах колыбельного озера и в его водах.
– И что, все они когда-то были взрослыми? – широко раскрыв глаза от изумления, спросила Друля Гальянка.
– Да. Каким-то образом они попали в это озеро и превратились в детей. Да так и остались жить здесь. Тут можно жить вечно. Как только они вырастают до определенного возраста, озеро снова делает их младенцами, и они начинают жить заново. Само озеро пестует их как самая хорошая мать. Кормит и поит их. В холода согревает, в жару овевает прохладой. Дети живут здесь веками и не знают ни хлопот ни забот. Вечный праздник детства. Им ничего не надо, только играть, купаться и веселиться. Если не хочешь к ним, даже палец не суй в воду, а то схватит тебя за него шаловливая русалка и утащит в воду.