Приключения барона Мюнхаузена

- Я разрешаю моему другу Мюнхаузену взять из моих кладовых столько золота, сколько может унести за один раз один человек, - сказал султан. 
Казначей низко поклонился султану и повел меня в подземелья дворца, доверху набитые сокровищами. 
Я позвал своего силача. Он взвалил себе на плечо все золото, какое было в кладовых у султана, и мы побежали к морю. Там я нанял огромный корабль и доверху нагрузил его золотом. 
Подняв паруса, мы поспешили выйти в открытое море, пока султан не опомнился и не отнял у меня своих сокровищ. 
ПОГОНЯ 
Но случилось то, чего я так боялся. Едва мы отъехали от берега, казначей побежал к своему повелителю и сказал ему, что я дочиста ограбил его кладовые. Султан пришел в ярость и послал за мной вдогонку весь свой военный флот. 
Увидав множество боевых кораблей, я, признаться, не на шутку струсил. 
"Ну, Мюнхаузен, - сказал я себе, - пришел твой последний час. Теперь уж тебе не будет спасения. Вся твоя хитрость не поможет тебе". 
Я почувствовал, что моя голова, только что укрепившаяся у меня на плечах, снова как бы отделяется от туловища. 
Вдруг ко мне подошел мой слуга, тот, у которого были могучие ноздри. 
- Не бойтесь, они нас не догонят! - сказал он со смехом, побежал на корму и, направив одну ноздрю против турецкого флота, а другую против наших парусов, поднял такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань. 
А наш корабль, подгоняемый моим могучим слугою, быстро помчался вперед и через день добрался до Италии. 
МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ 
В Италии я зажил богачом, но спокойная мирная жизнь была не по мне. 
Я жаждал новых приключений и подвигов. 
Поэтому я очень обрадовался, когда услышал, что недалеко от Италии разразилась новая война, англичане воевали с испанцами. Ни минуты не медля, вскочил я на коня и помчался на поле сражения. 
Испанцы осаждали тогда английскую крепость Гибралтар, я тотчас же пробрался к осажденным. 
Генерал, командовавший крепостью, был мой хороший приятель. Он принял меня с распростертыми объятиями и стал показывать мне воздвигнутые им укрепления, так как он знал, что я могу дать ему дельный и полезный совет. 
Стоя на стене Гибралтара, я увидел сквозь подзорную трубу, что испанцы направляют дуло своей пушки как раз в то место, где стояли мы оба. 
Ни минуты не медля, я приказал, чтобы на это самое место была поставлена огромная пушка. 
- Зачем? - спросил генерал. 
- Вот увидишь! - ответил я. 
Чуть только пушку подкатили ко мне, я направил ее дуло прямо в дуло неприятельской пушки, и, когда испанский пушкарь поднес к своей пушке фитиль, я громко скомандовал: 
- Пли! 
Обе пушки грянули в один и тот же миг. 
Случилось то, чего я ожидал: в намеченной мною точке два ядра - наше и неприятельское - столкнулись с ужасающей силой, и неприятельское ядро полетело назад. 
Представьте себе: оно полетело назад к испанцам. 
Оно оторвало голову испанскому пушкарю и шестнадцати испанским солдатам. 
Оно сбило мачты у трех кораблей, стоявших в испанской гавани, и понеслось прямо в Африку. 
Пролетев еще двести четырнадцать миль, оно упало на крышу убогой крестьянской лачуги, где жила какая-то старуха. Старуха лежала на спине и спала, а рот у нее был открыт. Ядро продырявило крышу, угодило спящей прямо в рот, выбило у нее последние зубы и застряло в горле - ни туда ни сюда! 
В лачугу вбежал ее муж, человек горячий и находчивый. Он засунул руку ей в горло и попытался вытащить оттуда ядро, но оно не сдвинулось с места. 
Тогда он поднес к ее носу хорошую понюшку табаку; она чихнула, да так хорошо, что ядро вылетело из окошка на улицу! 
Вот сколько бед причинило испанцам их собственное ядро, которое я послал к ним обратно. Наше ядро тоже не доставило им удовольствия: оно попало в их военный корабль и пустило его ко дну, а на корабле было двести испанских матросов! 
Так что англичане выиграли эту войну главным образом благодаря моей находчивости. 
- Спасибо тебе, милый Мюнхаузен, - сказал мне мой друг генерал, крепко пожимая мне руки. - Если бы не ты, мы пропали бы. Нашей блестящей победой мы обязаны только тебе. 
- Пустяки, пустяки! - сказал я. - Я всегда готов служить своим приятелям. 
В благодарность за мою услугу английский генерал хотел произвести меня в полковники, но я, как человек очень скромный, отклонил столь высокую честь. 
ОДИН ПРОТИВ ТЫСЯЧИ 
Я так и заявил генералу: 
- Не нужно мне ни орденов, ни чинов! Я помогаю вам по дружбе, бескорыстно. Просто потому, что я очень люблю англичан. 
- Спасибо тебе, дружище Мюнхаузен! - сказал генерал, еще раз пожимая мне руки. - Помогай нам, пожалуйста, и дальше. 
- С большим удовольствием, - ответил я и похлопал старика по плечу. Я рад служить британскому народу. 
Вскоре мне представился случай снова помочь моим друзьям англичанам. 
Я переоделся испанским священником и, когда наступила ночь, прокрался в неприятельский лагерь. 
Испанцы спали непробудным сном, и никто не увидел меня. Я тихонько принялся за работу: пошел туда, где стояли их страшные пушки, и быстро-быстро стал бросать эти пушки в море - одна за другой - подальше от берега. 
Это оказалось не очень легко, потому что всех пушек было больше трехсот. 
Покончив с пушками, я вытащил деревянные тачки, дрожки, повозки, телеги, какие только были в этом лагере, свалил их в одну кучу и поджег. 
Они вспыхнули, как порох. Начался ужасный пожар. 
Испанцы проснулись и в отчаянии стали бегать по лагерю. Они вообразили с перепугу, что ночью в их лагере побывало семь или восемь английских полков. 
Они не могли себе представить, чтобы этот разгром мог произвести один человек. 
Испанский главнокомандующий в ужасе пустился бежать и, не останавливаясь, бежал две недели, пока не добежал до Мадрида. 
Все его войско пустилось за ним, не смея даже оглянуться назад. Таким образом, благодаря моей храбрости англичане окончательно сломили врага. 
- Что делали бы мы без Мюнхаузена? - говорили они и, пожимая мне руки, называли меня спасителем английской армии.