Смерть на Ниле (= Убийство на пароходе 'Карнак')

Маленькое создание, подобно пламени, ринулось к Линнет с широко раскрытыми объятиями. 
- Милый ребенок, - подумал Уиндлешэм, - не то, чтобы хорошенькая, но безусловно привлекательная, такие прекрасные темные волосы и огромные глаза. 
Он пробормотал какую-то вежливую чепуху и тактично вышел, оставив подруг наедине. 
Жаклина тотчас же забросала вопросами. Линнет с детства помнила эту ее манеру. 
- Уиндлешэм? Уиндлешэм? Ах, так это он и есть? Это ведь о нем пишут во всех газетах? Ты собираешься за него замуж? Так это правда, Линнет? Правда. 
Линнет пробормотала: 
- Возможно. 
- Солнышко, как я рада! Он такой приятный! 
- Ну, не надо об этом. Я еще ничего не решила. 
- Разумеется! Королевы всегда медлят, выбирая достойного спутника. 
- Джекки, не дури. 
- Но, Линнет, ты же королева! Всегда была и будешь. Ее величество, королева Линнет, светловолосая королева Линнет. И я - поверенная королевы! Ее любимая фрейлина. 
- Джекки, ну как тебе не стыдно. Милая, где же ты пропадала все эти годы? Взяла и исчезла. И ни разу не написала. 
- Ненавижу письма. Где я была? Да знаешь, на три четверти в подземном царстве. Работала, понимаешь Нудные службы с нудными людьми. 
- Милая, я бы хотела... 
- Оказать царственную помощь? Знаешь, за этим я и явилась. Нет, нет, я не собираюсь просить в долг денег. До этого еще не дошло. Я пришла, чтобы просить об огромном, очень серьезном одолжении! 
- В чем же дело? 
- Если ты сама собираешься замуж за этого Уиндлешэма, наверное, ты поймешь. 
Линнет смутилась, потом лицо ее прояснилось. 
- Джекки, ты... 
- Да, дорогая, я помолвлена! 
- Так вот в чем дело! Вот почему ты так необычайно оживлена сегодня, больше, чем всегда. 
- Я и сама это чувствую. 
- Расскажи о нем. 
- Его зовут Симон Дойль. Он большой, широкоплечий и такой невероятно наивный, простой, совсем мальчишка, и ужасно милый! Он беден. Ни гроша за душой. Он из семьи аристократической, но совсем обедневшей - знаешь, младший сын и тому подобное... Он из Девоншира. Он любит деревню, землю, животных. И вот в течение последних пяти лет ему приходится сидеть в душной конторе. А теперь дело сокращается, и он остается без работы. Линнет, понимаешь, я умру, если не смогу выйти за него! Я просто умру! Умру, умру... 
- Джекки, не говори глупости. 
- Я умру! Я схожу по нему с ума. А он по мне. Мы жить не можем друг без друга. 
Она замолчала. В ее огромных глазах вдруг появились слезы, взгляд стал печальным. Она вздрогнула. 
- Мне иногда становится страшно. Мы с Симоном созданы друг для друга. Никогда уже мне не понравится никто другой. Линнет, ты должна нам помочь. Я услышала, что ты купила это имение, и мне пришла в голову одна идея. Послушай, тебе ведь потребуется управляющий, может, даже два. Я прошу тебя, найми на эту работу Симона. 
- Ах, вот что! 
- Линнет очень удивилась. Жаклина торопливо продолжала: 
- Эта должность как раз для него. Он все знает о земле, он ведь, вырос в поместье. Как вести дела - научился в конторе. Линнет, ради меня, ты ведь возьмешь его на это место? Если не справится - всегда сможешь выгнать к черту. Но он справится. И мы будем жить в маленьком домике, неподалеку от тебя, и сможем часто видеться, и вокруг сад, и все будет так чудесно. Она встала. 
- Ну, скажи же, что ты согласна, Линнет! Скажи! Прекрасная, золотистая Линнет! Моя любимая, самая дорогая подруга! Ну, скажи, ты ведь согласна? 
- Джекки... 
- Так согласна? Линнет расхохоталась. 
- Смешная ты, Джекки! Привези сюда своего жениха, я на него посмотрю, и мы обо всем договоримся. 
Джекки обхватила ее и закружила по комнате. 
6 
Гастон Блондэн, владелец модного маленького ресторана "Шезматант", редко снисходил до разговора со своими клиентами. Но на этот раз он сделал исключение. 
- Как же иначе, мсье Пуаро, - сказал он, - для вас место всегда найдется. Мне бы так хотелось, чтобы вы почаще оказывали нам честь. 
Эркюль Пуаро улыбнулся, вспоминая печальный случай, в котором фигурировали труп, официант, мистер Блондэн и очаровательная леди. 
Вы слишком добры, мистер Блондэн, - сказал он. 
- Вы один, мсье Пуаро? 
- Да, я один. 
- Прекрасно, сейчас Жюли приготовит для вас небольшой ужин. Это будет поэма - истинная поэма! Женщины, как бы хороши они ни были, имеют один недостаток - они отвлекают наш мозг от пищи. Вы поужинаете с удовольствием, мсье Пуаро, обещаю. Так какое вино. 
Разговор стал чисто деловым, в нем принял участие и метрдотель Жюли. Прежде чем удалиться, мистер Блондэн спросил, понизив голос: 
- У вас серьезное дело? Пуаро покачал головой. 
- Я теперь свободен, - отвечал он грустно, - в свое время я достаточно заработал и теперь имею средства, чтобы наслаждаться жизнью. 
- Вам можно только позавидовать. 
- Нет, нет. Так поступать совсем не надо. Уверяю вас, бездельничать вовсе не так приятно, как это может показаться. 
- Он вздохнул. 
- Как справедлива поговорка "Человек изобрел работу, чтобы избавиться от необходимости думать". 
Мистер Блондэн всплеснул руками. 
- Помилуйте, в мире есть столько интересного. Путешествия, например! 
- Согласен, путешествия. Я и собираюсь зимой отправиться в Египет. Говорят, там великолепный климат. Можно, наконец, избавиться от тумана, поздних рассветов, тоскливых бесконечных дождей. 
Неслышно ступая, подошел официант, умело и быстро накрыл на стол тосты, масло, ведерко со льдом - все атрибуты дорогого ужина. 
Негритянский оркестр разразился нестройным оглушающим танцем. Лондон плясал. Пуаро наблюдал, невольно фиксируя впечатления. 
У одних такие пустые глаза, другим все уже надоело или просто скучно, а некоторые кажутся такими несчастными. Как глупо, что юность считают счастливой порой жизни, напротив, юность - время самое уязвимое. 
Но вот взгляд его стал мягче. Он увидел высокого широкоплечего мужчину и тоненькую изящную девушку. Они двигались, подчиняясь ритму своего счастья. Оказывается, счастье можно встретить и здесь, как, впрочем, всегда и повсюду. Музыка неожиданно оборвалась. Раздались аплодисменты, и оркестр снова заиграл. После второго захода юноша и девушка, привлекшие внимание Пуаро, вернулись за стол рядом с ним. У девушки горели щеки, она смеялась. Теперь Пуаро отчетливо видел ее лицо, обращенное к спутнику. В ее глазах он прочел что-то такое, от чего с сомнением покачал головой. 
"Она слишком любит его, эта малышка, - пробормотал он про себя. 
- Это не безопасно. Нет, нет, это не безопасно". 
И вдруг он уловил 
- Египет. Теперь он четко слышал их голоса: голос девушки, юный, взволнованный, счастливый и с легким иностранным акцентом, и голос ее спутника, приятный низкий голос образованного англичанина. 
- Я вовсе не собираюсь считать цыплят по осени. Но я уверяю тебя, Линнет все для меня сделает! 
- Я сам могу для нее кое-что сделать! 
- Глупости, просто это подходящая для тебя работа! 
- Ну что ж, я сам думаю, что сумею быть полезным. Я постараюсь... ради тебя. 
Девушка тихо засмеялась, бесконечно счастливая. 
- Мы подождем три месяца, чтобы быть совсем уверенными, и тогда... 
- И тогда я подарю тебе все сокровища мира. Согласна? И мы отправимся в Египет и там проведем наш медовый месяц. К чертям расходы! Я всю жизнь мечтал поехать в Египет. Нил, и пирамиды, и песок... 
Он заговорил тихо, страстно: 
- Мы все это увидим вместе, Джекки... вместе. Как прекрасно! 
- Как бы мне хотелось, чтобы для тебя это было так же прекрасно, как для меня. Ты правда любишь меня так же, как я. 
Голос ее вдруг задрожал, в глазах появился страх. Мужчина ответил быстро и сухо: 
- Джекки, не глупи. 
Эркюль Пуаро пробормотал про себя: "По-настоящему любит тот, кого меньше любят. Да, мне тоже хотелось бы знать..." 
7