Двери во Тьме

— Ну жлобы… — вздохнул он. — Сами решайте, пусть вас хоть вытурят с работы в шею, мне все равно.
Хоть ему и «все равно» было, но потащил он нас с Федькой обратно в отдел. И не просто так, как выяснилось.
— В общем, Володь… Федя… надо нам в рейд собираться по-быстрому.
— Куда? — лаконично спросил я.
Если честно, то, наверное, и пора уже. Бухтеть мы можем сколько угодно, но по всей логике выходит, что дело делать тоже надо.
— Да считай, что обратно в Красношахтинск, — ответил Иван и, перехватив мой недоумевающий взгляд, добавил: — Не совсем туда, ближе. Примерно туда, где нас прижали, но к самой реке.
— Шахта там, — зябко поежился Федька.
Про шахту отдельно надо. Шахта — это вечная Тьма. Страшнее такого места может быть разве что Тьма натуральная, если можно так выразиться, та, что клубится до самого неба за тем же самым Красношахтинском. А может, и не страшнее даже, а вовсе наоборот. Как-то не доводилось сравнивать на практике, бог миловал.
— А нам к шахте не надо, — сказал Иван. — У нас все проще… — И, перехватив мой сомневающийся взгляд, сказал: — Реально проще, не вру. Мы с воды подойти можем. И даже на берег не выходить.
— Затон, что ли? — вспомнил я карту. — Где уголь на баржи грузили?
— Он самый.
— А на хрена нам он?
— Пароходик один надо поискать, «Карась» называется. — И, глянув на меня, Иван добавил: — С этого момента вам надо вспомнить про подписки, потому что это секретная информация.
Мы с Федькой переглянулись.
— Вань, а чего в этом «Карасе» такого? И с чего он должен там быть?
— Сначала на второй вопрос отвечу: не должен, — сказал Иван, поднимаясь из-за стола и втыкая кипятильник в розетку. — Но может быть. То, что в Красношахтинске ни мародеров, ни разведки до сих пор не было, — ни для кого не секрет, так?
— Мы были, — чуток погордился Федька.
— Мы — да, мы — были, — подтвердил Иван. — Но на нас список посетителей вроде как и исчерпан. А там довольно большая стоянка судов, среди которых вполне может оказаться нужное.
— А что с ним не так? — попробовал я вытащить из Ивана больше.
— Пропал этот «Карась». Вместе со всем экипажем пропал.
— И че? — продолжил тянуть из Ивана слова Федька.
— Это давняя история, — сказал Иван, наблюдая, как пузырьки срываются с нагревающегося кипятильника, опущенного в банку с водой. — Хозяин судна, Серых его фамилия, раньше у нас работал, в научном департаменте. Был у Милославского чуть не правой рукой.
Мы опять переглянулись, пока Иван в другую сторону смотрит.
— …Однажды объявил, что не верит в успех работы департамента, плюнул, топнул, хлопнул дверью и подался в торговцы, прихватив в одной из экспедиций самоходную баржу. Милославский побурчал, все поудивлялись, да и забыли о нем. Плюнул человек на науку — имеет право. Тем более что торговля у него пошла, по слухам, деньги водились — в общем, обжился человек в местных условиях и больше ничего не хотел. Здесь это нормальное явление, вы вон тоже… как веники шустрые.
— И что? — уже я подтолкнул Ивана к продолжению вместо чтения нотаций.
— А то, что Серых, похоже, науку вовсе и не бросил. Точнее — ту ее часть, которая искала отсюда выход. А баржу свою чуть ли не в плавучую исследовательскую станцию превратил. Но когда такие слухи пошли — баржа пропала. Вот, в сущности, и все.
— Что мы там найдем? — уточнил я, поднимаясь из-за стола и вынимая из шкафа свою персональную кружку.
— Серых был ученым, настоящим. — Иван начал обматывать тряпкой горлышко банки, вода в которой закипела. — И всегда вел записи, подробнейшие. Вот эти самые записи неплохо было бы и найти.
Тут Иван речь прервал и приступил к ритуалу разлития чая. Мы терпеливо ждали продолжения речи, но он ничего путного уже не сказал.
— В общем, вот и все, что известно. Баржу ищем, давно и везде, но в те края не совались. Надо сунуться.
— А что так время странно выбрали? — спросил я, отходя с кружкой к подоконнику. — Река вот-вот встанет, времени ни шиша не осталось… много мы так напланируем?
— Если честно — не знаю, — покачал косматой головой Иван. — Подозреваю, что какая-то инфа проскочила, вот и засуетились. Но именно что предполагаю, за точность не поручусь. А до ледостава время еще есть — недели две, как я думаю.
— Водой? — спросил Федька.
— Водой, прямо отсюда, — подтвердил Иван. — Большим катером, с рубкой и печкой. На берег даже выбираться не будем, так что твари не угрожают.
— А адаптанты тоже? — скромно поинтересовался я.
— Адаптантов разведбат в тех краях разогнал, как мне видится, — сказал Иван.
Не, ему бы наивности чуть поубавить надо в каких-то вопросах. То вроде умный и нормальный, а то как ляпнет что…
— Вань, это, опа… они в той деревне жили, — сказал я, отставляя кружку: кипяток, пусть чуток остынет. — Сбежали от разведбата и обратно вернутся, как те уйдут. А не уйти не получится, Тьма близко. И с ума сойдешь, и от «гончих» всяких отбиваться обалдеешь.
— А разведбат ту деревню сжег, — сказал Иван спокойно, подув в кружку. — Вообще сжег, под корень. Некуда им возвращаться.
* * *
Вчера по домам разъехались не сразу, а сначала с Федькой закатились в хинкальную — поужинать и, главное, поговорить. Тема разговора была проста и понятна, так ее Федька огласил:
— А Серега-то с рынка — того… за лохов нас держит.
При этом он, взяв хинкали за «хвост», прокусил бок и высосал из него весь бульон, шумно и с удовольствием.
— Мне вообще-то так с самого начала показалось, — напомнил я. — Хоть и аргументировать не мог. Баржу, похоже, ищут уже все.
— Ага, похоже, — кивнул Федька, попутно активно жуя. — Есть идеи, что из этого вымутить можем?
— Особых нет, — честно признался я. — Но думаю, что некий козырь на руках у нас есть.
— Пашка?
— Он самый. Серега знает просто о том, что кто-то с баржи живой остался, у нас на Ферме, если нас, конечно, не разводят: даже про уцелевшего человека вообще не в курсе.
— И что делать предлагаешь? — спросил Федька, доливая пиво из кувшина в кружки.
— Предлагаю… как из рейда вернемся, чуть глубже в этом покопаться. Людей поспрошать, за Пашкой, может быть, проследить. Помнишь, что нам Мамед говорил про Серых?
— Что он с безопасниками тусовался?
— Точно! — воздел я к потолку указующий перст. — И если Паша у него не втемную работал… а работать в экспедиции совсем втемную может только дебил, то у него какие-то контакты должны быть.
— У меня девка была из безопасности — каждую ночь контакта по три совершали, и что? — скептически скривил морду Федька.
— Само по себе — ничего, а в совокупности с другими фактами может быть и чем-то, — пожал я плечами и отпил пива.
— Ну… да, может, — кивнул он.
В общем, какой-то план действий на будущее определили.
С утра за мной впервые заехали на канадском «шевролете». Воспользовались, так сказать, преимуществами казенного транспорта. Его вчера Степаныч с Фермы погнал следом за нашим «блицем».
Побибикали под окном, а я уже возле него и стоял, дожидался. Помахал рукой, поцеловал Настю, так и не вставшую сегодня с постели ввиду нелетной погоды, и побежал вниз. Поздоровался с толстяком-комендантом, почитывавшим газету за стальной дверью с зарешеченным окошком, да и выскочил наружу, под дождь.
Федька, сидевший, естественно, за рулем, поздоровался за руку. Иван со Степанычем уже сидели в салоне, они мне просто ручкой сделали. Печка была раскочегарена, так что все наслаждались теплом и сухостью, благодать прямо.
— Сейчас катер смотреть будем, — сказал мне Степаныч, покуривающий в приоткрытое окошко.
— То есть мы не на Ферму? — уточнил я.
— Не, в порт едем, — сказал Иван. — Там он. Потом ходовые испытания устроим, и если все нормально, так завтра прямо из города и выйдем. У Фермы на реку выхода-то нет.
— Это без проблем.
Федька тронул машину с места и погнал ее по грязной и мокрой улице, расплескивая лужи. Экипаж оказался трясучим, пришлось рукой ухватиться за ручку из гнутого стального прутка, крашенного в защитный цвет.