Сделай меня счастливым

Без макияжа она выглядела так, будто только что вышла из душа, и ее еще влажные волосы свободно спадали по чистому бледному лицу. Она была так молода, что он неожиданно почувствовал себя старым и потрепанным.
Она также выглядела смертельно уставшей. Не слишком довольный беспокойством, нарастающим у него в груди, он рявкнул:
— О чем думала ваша семья, когда отпустила вас сюда в таком состоянии?
Подобное проявление заботы еще сильнее разозлило ее.
— Моя семья... моя семья разбита. Мой отец разорен. Представьте себе, как он себя чувствует сейчас!
Рафаэль попытался и не смог. Он никогда не рассчитывал на поддержку семьи, только на самого себя. Интересно, каково это — быть членом семьи, готовой сражаться на твоей стороне.
Он посмотрел на ее злое лицо.
Рафаэль понятия не имел, но он подозревал, что многие могли позавидовать Филипу Маршанту.
Себя он в это число не включал.
— Вы знаете, что только в прошлом году он пережил сердечный приступ? Вы знаете, что у него тройное шунтирование? — спрашивала она, вспоминая, как зашла в кабинет и увидела отца на полу, прижимающего руку к груди.
Она никогда не забудет тот ужас и совершенную беспомощность, которые она ощущала, когда держала его холодную трясущуюся руку и ждала приезда скорой помощи. Минуты казались тогда часами. Эта сцена постоянно снилась ей в кошмарных снах.
— Нет, я этого не знал.
— Да это бы ничего не изменило, да? — презрительно заявила она. — Вам плевать, кому вы делаете больно. Мой брат все еще в больнице.
— Ребенок родился намного раньше срока?
— Я не собираюсь обсуждать с вами свои семейные дела! — отрезала она.
— Я думал, что вы как раз это и делаете, — заметил он, а потом повернулся к замене, которая внимательно слушала каждое их слово. — Когда Гретхен вернется, попросите ее отменить все мои встречи на сегодня. — Пойдемте. — Он нетерпеливо посмотрел на Либби. — Вам нужно сесть.
Он указал на дверь своего офиса. Она покачала головой:
— Я сидела. Вы заставили меня встать.
— Позвольте я перефразирую. Вы можете пойти самостоятельно, или я вас понесу.
Она в ужасе уставилась на него:
— Вы не посмеете.
— Неверный ответ, — сказал он, легко поднимая ее на руки.
Она стала отчаянно пинаться и махать руками.
— Вы напоминаете мне одного поросенка, которого я когда-то знал. — Он поставил ее на ноги посреди своего офиса. — Я бы сказал, присаживайтесь, но, боюсь, вы снова станете возражать. Знаете, если вам хочется полностью использовать сложившиеся обстоятельства, то следовало позвонить в прессу.
Либби тяжело дышала.
— Как вы смеете так со мной обращаться? И вообще, откуда вы знаете, что я этого не сделала?
— А вы сделали?
— Я позвонила в местные новости, — соврала она и посмотрела на часы. — Мне кажется, они уже как раз должны приехать. Им понравится, как ваши здоровые парни будут выкидывать плачущую женщину.
— Никогда не играйте в покер, проиграете.
Рафаэль вглядывался в ее лицо. Голубые глаза были абсолютно сухие.
— Вы не плачете, — мягко заметил он.
— Я заплачу, — хмуро пообещала она и исполнила свой коронный трюк.
Позволив глазам наполниться слезами, она моргнула, и слезинка скатилась по щеке. Она смахнула ее тыльной стороной ладони и с вызовом посмотрела на высокого мужчину, который случайно разорил ее семью.
Сколько семей он вот так разрушил? Ему было все равно, такие, как он, шли к цели, не замечая жертв, которых им приходилось приносить по пути.
Она села на стул, который он пододвинул для нее, и бросила вежливое «спасибо» — от хороших манер было так же трудно избавиться, как от плохих привычек, и они зачастую приносили гораздо больше неудобств.
Хотя не настолько, как ее физическая реакция на этого человека. Дело не просто в том, что он был самым красивым мужчиной, которого Либби когда-либо встречала или могла себе представить. Она не могла бы отреагировать сильнее, если бы повернула голову и увидела посреди офиса дикого хищника.
Но тут Либби вспомнила своего брата, и из ее глаз потекли настоящие слезы, вместе с которыми исчезло все желание бороться. Зачем она приехала? Чего она хотела добиться?
— Бесполезно. Не надо было приходить. Мне нужно возвращаться... они будут волноваться...
Ее голос сорвался. Она вообще сказала кому-то, куда пошла?
Она стукнула костяшками руки по голове и сосредоточилась, пытаясь вспомнить, какая последовательность событий привела ее сюда.
Она помнила, как по дороге из больницы домой за сменной одеждой для Эда ей в голову пришла идея встретиться с человеком, виновным во всем этом кошмаре, судя по всему, одежда до сих пор лежала у нее в машине. Следующее четкое воспоминание — это как она парковалась возле здания. Все остальное было покрыто мраком.
— Вы хромали?
Либби без интереса посмотрела на больную ногу.
— Это ерунда.
— Позвольте мне судить.
— Потому что я так ценю ваше мнение? — Она мрачно рассмеялась и добавила: — Я подвернула лодыжку, и все.
Казалось, это произошло так давно.
— Позвольте взглянуть.
Она посмотрела на темные волосы мужчины, который стоял перед ней на коленях, и задумалась, как он там оказался. Она закрыла глаза, но комната все равно продолжала крутиться.
— Ваша нога.
Либби вытянула ногу. Она не смогла не сморщиться от боли, когда он снял туфлю с распухшей ноги.
— Выглядит болезненно.
— Все не так плохо.
Не обращая внимания на ее протесты, он продолжал крутить лодыжку из стороны в сторону, изучая степень повреждения. Его прикосновения были умелыми и очень осторожными. Через несколько минут он поставил диагноз:
— Думаю, перелома нет.
— Я вам сказала об этом.
Он поднял на нее глаза:
— Но думаю, что вам будет удобнее с эластичным бинтом. Подождите здесь.
Рафаэль с радостью обнаружил, что Гретхен вернулась на свой пост. Она вопросительно подняла бровь. Кто знает, какую историю рассказала ей замена? Но она не стала тратить время на вопросы, когда он передал ей свои поручения.
Вернувшись в офис, он обнаружил, что Либби еще больше побледнела. Она повернулась в его сторону, но взгляд остался пугающе пустым.
— Мне кажется, здесь вам будет удобнее, — предложил он, кивнув в сторону дивана, одного из двух, стоящих у стены в его офисе.
Он много раз ночевал здесь, когда возвращался с поздней встречи и было бессмысленно ехать домой на пару часов. Он укладывал ее на диван, когда вошла Гретхен.
— Девушки снова падают из-за вас в обморок?
Он улыбнулся:
— Принеси, пожалуйста, чай. Лучше сладкий.
— Сейчас сделаю, и пару таблеток аспирина? — спросила Гретхен, глядя на Либби. — Снова здравствуйте.
Либби пришлось несколько раз моргнуть, чтобы лицо женщины перестало плыть перед глазами, и она удивилась, почему оно казалось ей знакомым.
— Я просто приложу лед, он снимет отек.
Либби вздрогнула, когда лед коснулся кожи. Оставив компресс на месте, он выбрал подходящий бандаж из аптечки, которую принесла Гретхен.
Сама Гретхен вернулась через несколько секунд с подносом.
— Чай... опоздал. — Она кивнула в сторону спящей девушки. — Отключилась. Ваша подруга?
— Скорее знакомая, — коротко ответил Рафаэль.
— Есть идеи, что с ней случилось?
Рафаэль посмотрел на ее бледное лицо, отказываясь признаваться в том, что эмоции, которые зарождались в нем, были очень похожи на нежность.
— Парочка...
Гретхен вытащила небольшой клочок бумаги из ее кармана:
— Думаю, это многое объясняет.
Это был посадочный талон на трансатлантический рейс. Рафаэль посмотрел на время и дату:
— Значит, она прилетела из Нью-Йорка в...
Глаза Рафаэля расширились. Его мысленные подсчеты означали, что мстительная рыжеволосая девушка уже очень давно была на ногах. И удивляло не то, что она отключилась, а то, что она не сделала этого раньше. Рафаэль резко отвернулся.