Анж Питу (др. перевод)

– Тысяча чертей! – рявкнул Бийо. – Какая, к дьяволу, ферма! Там фараоны.
– Фараоны? – переспросил Питу, не понявший значения этого слова, значения, которое совсем еще недавно вошло в язык.
– Да, фараоны, – подтвердил Бийо, – или люди в черном, если так тебе понятнее.
– Ах, люди в черном! Как вы прекрасно понимаете, дорогой господин Бийо, мне совсем не улыбалось дожидаться их.
– Браво! Но они отстали.
– Надеюсь на это. Во всяком случае, я так бегаю, что думаю, оторвался от них.
– Но если ты уверен, что оторвался, почему так удирал от меня?
– Да потому что решил: их начальник гонится за мной на коне, чтобы его не обвинили, будто он упустил меня.
– Поди ж ты! А ты вовсе не так бестолков, как мне казалось. Ну, пока дорога свободна, вперед в Даммартен!
– Как? Вперед?
– Да. Вставай, пойдешь со мной.
– В Даммартен?
– Да. Я возьму лошадь у кума Лефрана, а Каде оставлю у него, бедный конь выбился из сил. Вечером мы будем в Париже.
– Ладно, господин Бийо.
– Ну, вперед!
Питу попытался встать.
– Я с дорогой бы душой, господин Бийо, но не могу, – сообщил он.
– Не можешь подняться?
– Не могу.
– Но совсем недавно ты так подскочил.
– В этом нет ничего удивительного: я услышал ваш голос и к тому же получил плеткой по спине. Но такие вещи действуют только раз, сейчас я уже привык к вашему голосу, что же касается плетки, то уверен: вы используете ее лишь для того, чтобы стронуть с места беднягу Каде, который устал не меньше меня.
Рассуждения Питу, в точности следовавшие логике, которой учил его аббат Фортье, убедили и, можно сказать, тронули фермера.
– Ладно, у меня нет времени оплакивать твою судьбу, – объявил он Питу. – Сделай усилие и садись на круп Каде.
– Но ведь мы так погубим бедного Каде, – сказал Питу.
– Не бойся, через полчаса мы будем у папаши Лефрана.
– Но, дорогой господин Бийо, – запротестовал Питу, – мне кажется, что мне совершенно незачем ехать к папаше Лефрану.
– Почему?
– Да потому что вам нужно в Даммартен, а не мне.
– Все так, но мне нужно, чтобы ты поехал со мной в Париж. Там ты мне пригодишься. У тебя крепкие кулаки, а я уверен, что вскоре там со всех сторон посыплются тумаки и затрещины.
– Вот как? – протянул Питу, не слишком обрадованный открывающейся перспективой. – Вы так думаете?
И он вскарабкался на Каде, причем Бийо подсаживал его, словно он был куль с мукой.
Фермер выехал на дорогу и так успешно действовал уздой, коленями и каблуками, что меньше чем через полчаса доехал до Даммартена.
В город Бийо въехал по узенькой улочке. Он оставил Питу и Каде во дворе фермы папаши Лефрана, а сам пошел прямиком в кухню, где папаша Лефран как раз застегивал гетры, собираясь объехать поля.
– Кум, быстрее самую сильную твою лошадь, – потребовал Бийо, не дав папаше Лефрану даже времени высказать удивление.
– Это значит Марго, – отвечал тот. – Добрая кобыла. Она как раз оседлана, я собирался ехать.
– Ладно, Марго так Марго. Только предупреждаю, может вполне случиться, что я ее загоню.
– Загонишь Марго! А зачем это тебе?
– Сегодня вечером мне нужно быть в Париже, – хмуро ответил Бийо.
И он показал Лефрану масонский знак, свидетельствующий о крайней срочности.
– В таком случае можешь загнать Марго, – согласился папаша Лефран. – Но ты мне отдашь Каде.
– Согласен.
– Стаканчик вина?
– Два.
– Похоже, ты не один?
– Да, со мной один славный парень, но он так устал, что даже не смог зайти сюда. Вели дать ему что-нибудь.
– Сейчас, сейчас, – сказал фермер.
За десять минут кумовья выпили каждый по бутылке вина, а Питу проглотил двухфунтовый хлеб и полфунта сала. Пока он насыщался, работник фермы, добрый малый, обтирал его пучком свежей люцерны, словно Питу был его любимым конем.
Растертый и подкрепившийся, Питу тоже выпил стакан вина, налитый из третьей бутылки, которая была опустошена куда быстрее, чем первые две, поскольку Питу, как мы уже упомянули, принял участие в ее распитии. После этого Бийо сел верхом на Марго, а Питу, негнущийся, словно циркуль, устроился у него за спиной.
Подстрекаемая шпорами, добрая кобыла мужественно потрусила в Париж, неся на спине двойную тяжесть: на ходу она неутомимо отгоняла хвостом мух, смахивая заодно пыль со спины Питу, а временами и хлестала его по тощим икрам в плохо натянутых чулках.
  
X. Что произошло в конце пути, которым следовал Питу, то есть в Париже
 
От Даммартена до Парижа восемь лье. Первые четыре лье Марго преодолела довольно легко, но после Бурже ноги ее, хотя к ним и прибавились длинные ноги Питу, утратили гибкость. Смеркалось. Около Ла Виллет Бийо заметил в стороне Парижа зарево. Он указал Питу на красное свечение, простиравшееся до горизонта.
– Так это войска встали там биваком и разожгли костры, – объяснил ему Питу.
– Какие еще войска? – удивился Бийо.
– А они и здесь есть, – сообщил Питу. – Почему же им не быть там?
Действительно, внимательнее глянув вправо, папаша Бийо обнаружил, что в темноте по равнине Сен-Дени перемещаются в молчании отряды пехоты и конницы.
Лишь иногда при бледном свете звезд поблескивало оружие.
Питу, который во время своих ночных вылазок в лес приучился видеть в темноте, указал даже хозяину на пушки, увязшие чуть ли не до ступиц на сыром лугу.
– Ого! – протянул Бийо. – Выходит, там произошли какие-то события? Давай-ка поторопимся, дружище.
– А вон там тоже огонь, – объявил Питу, сумевший приподняться на крупе Марго. – Видите? Видите? Вон искры.
Марго остановилась. Бийо спрыгнул на дорогу и подошел к группе солдат в сине-желтых мундирах, устроившихся биваком под придорожными деревьями.
– Друзья, – обратился он к ним, – вы не можете мне сказать, какие новости из Парижа?
В ответ он услышал ругательства, произнесенные на немецком языке.
– Что они такое говорят? – спросил Бийо у Питу.
– Единственное, что я могу сказать, дорогой господин Бийо: это не латынь, – ответил дрожащий Питу.
Бийо задумался и огляделся.
– Экий же я болван! – воскликнул он. – Это же надо заговорить с цесарцами!
Однако он продолжал стоять на дороге, с любопытством осматриваясь.
К нему подошел офицер.
– Протолшайте сфой путь, – приказал он. – Пыстро, пыстро.
– Прошу прощения, капитан, – обратился к нему Бийо, – но дело в том, что я еду в Париж.
– Так в шем тело?
– Да вот увидел вас на дороге и теперь боюсь, что меня задержат на заставе.
– Не затершат.
Бийо сел на лошадь и поехал дальше.
Но, доехав до Ла Виллет, он наткнулся на гусар из полка Бершени [65], которыми были забиты все улочки.
Поскольку на сей раз Питу имел дело с соотечественниками, расспросы оказались более успешными.
– Прошу прощения, сударь, – обратился он к одному, – какие новости из Парижа?
– Да эти ваши бешеные парижане требуют обратно своего Неккера [66] и обстреливают нас из ружей, как будто мы имеем к этому какое-то касательство.
– Требуют обратно Неккера? – воскликнул Бийо. – Они что же, потеряли его?
– Само собой, если король его сместил.
– Король сместил господина Неккера? – возопил Бийо с возмущением, подобным возмущению верующего, услышавшего про святотатство. – Сместил этого великого человека?
– Да, друг мой. И более того, этот великий человек уже следует в Брюссель.
– В таком случае мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним, – грозно бросил Бийо, даже не подумав о том, какой он подвергается опасности, произнося столь мятежные речи в окружении тысячи с лишним роялистских сабель.
Он вскочил на Марго и нещадно подбадривал ее каблуками вплоть до самой заставы.
Но чем ближе он к ней подъезжал, тем явственнее видел багровые отблески пожара; в районе заставы к небу взметались столбы пламени.