Анж Питу (др. перевод)

– О таком я лишь слышал, но никогда не видел, – проговорил Людовик XVI. – Она ведь впала в магнетический сон, не так ли, сударь?
– Да, государь. Теперь возьмите графиню за руку и спросите, почему она велела меня арестовать, – твердо отчеканил Жильбер, как будто только он имел право здесь распоряжаться.
Людовик, ошеломленный столь необычной сценой, отступил назад, чтобы убедиться, что сам он не спит и все происходящее ему не грезится, затем, словно математик, заинтересованный новым вариантом решения задачи, подошел к графине и взял ее за руку.
– Итак, графиня, выходит, это вы велели арестовать доктора Жильбера? – спросил он.
Несмотря на сон, графиня сделала последнее усилие: она вырвала у короля свою руку и громко воскликнула:
– Нет! Я не стану ничего говорить!
Король взглянул на Жильбера, словно спрашивая: чья воля восторжествовала, его или Андреа?
Жильбер улыбнулся.
– Так вы не станете говорить? – спросил он.
И, устремив взгляд на спящую женщину, он шагнул к креслу.
Андреа вздрогнула.
– Вы не станете говорить? – повторил он и сделал еще один шаг, сокращая расстояние между собой и графиней.
Все тело Андреа напряглось в последнем усилии.
– Ах, так вы не станете говорить? – произнес Жильбер и, став подле Андреа, протянул руку у нее над головой. – Значит, не станете?
Андреа забилась в судорогах.
– Осторожнее! – воскликнул Людовик XVI. – Осторожнее, вы ее убьете!
– Не беспокойтесь, государь, я воздействую лишь на душу. Душа ее сопротивляется, но скоро уступит.
Жильбер опустил руку ниже и приказал:
– Говорите!
Вытянув руки, Андреа ловила ртом воздух, словно какой-то насос выкачивал его из комнаты.
– Говорите! – повторил Жильбер и опустил руку еще ниже.
Казалось, мышцы молодой женщины вот-вот разорвутся. На губах у нее выступила пена, первая судорога эпилепсии сотрясла ее тело с головы до ног.
– Осторожнее, доктор! Осторожнее! – воскликнул король.
Однако тот, не слыша предупреждения, прикоснулся ладонью к голове графини и снова приказал:
– Говорите, я так хочу!
Почувствовав прикосновение его руки, Андреа испустила глубокий вздох, руки ее упали, откинутая назад голова свесилась на грудь, и из-под плотно сжатых век заструились обильные слезы.
– Господи! Господи! – прошептала она.
– Можете призывать Господа. Тот, кто действует именем господа, не страшится его.
– Ах, как я вас ненавижу! – пролепетала графиня.
– Пусть будет так, только говорите!
– Государь! Государь! – воскликнула Андреа. – Скажите ему, что он сжигает меня, разрывает на части, убивает!
– Говорите! – отрезал Жильбер и знаком показал королю, что тот может спрашивать.
– Итак, графиня, – заговорил тот, – человек, которого вы хотели арестовать и арестовали, и есть доктор Жильбер?
– Да.
– И тут нет никакой ошибки, никакого недоразумения?
– Нет.
– А что же шкатулка? – продолжал король.
– Ну, как же, – глухо проговорила графиня, – разве могла я оставить шкатулку у него в руках?
Жильбер и король переглянулись.
– И вы ее забрали? – спросил король.
– Велела забрать.
– Ну-ка, ну-ка, расскажите, – оживился король и, позабыв о приличиях, стал перед Андреа на колени. – Значит, вы велели ее забрать?
– Да.
– Откуда и каким образом?
– Я узнала, что Жильбер, который за последние шестнадцать лет дважды приезжал во Францию, намерен приехать в третий раз, причем навсегда.
– Но что же шкатулка? – перебил король.
– От начальника полиции господина де Крона я узнала, что в один из приездов Жильбер купил земли в окрестностях Виллер-Котре и что арендовавший эти земли крестьянин пользуется его полным доверием. Я догадалась, что шкатулка должна находиться у него.
– Как же вы догадались?
– Я посетила Месмера. Там я уснула и увидела ее во сне.
– И она была?..
– На первом этаже, в большом шкафу, спрятана под бельем.
– Превосходно! – воскликнул король. – Но дальше? Дальше? Говорите же!
– Я вернулась к господину де Крону, и тот по совету королевы дал мне одного из своих самых ловких людей.
– Как зовут этого человека? – спросил Жильбер.
Андреа вздрогнула, словно к ней прикоснулись раскаленным железом.
– Я спрашиваю, как его зовут, – повторил Жильбер.
Андреа отчаянно пыталась сопротивляться.
– Я желаю знать его имя! – отчеканил доктор.
– Тихой Сапой.
– Дальше, – продолжал выпытывать король.
– Вчера утром этот человек завладел шкатулкой. Вот и все.
– Нет, не все, – возразил Жильбер. – Вы должны сказать королю, где эта шкатулка сейчас.
– О, это уже слишком! – заметил король.
– Ни в коей мере, государь.
– Но ведь можно узнать у Тихой Сапой или у господина де Крона.
– Мы узнаем вернее и быстрее у госпожи графини.
Андреа конвульсивным движением изо всех сил стиснула зубы, стараясь промолчать.
Король указал на эту нервную судорогу доктору.
Жильбер улыбнулся.
Указательным и большим пальцами он дотронулся до нижней части лица Андреа, и мышцы ее мгновенно расслабились.
– Сначала, госпожа графиня, скажите королю, что эта шкатулка действительно принадлежит доктору Жильберу.
– Да, да, ему, – с яростью подтвердила спящая.
– А где она сейчас? – спросил Жильбер. – И поспешите, королю некогда ждать.
Андреа помедлила.
– Она у Тихой Сапой, – наконец сказала она.
Однако как ни мимолетно было колебание женщины, Жильбер его заметил.
– Вы лжете! – воскликнул он. – Вернее, пытаетесь солгать. Где шкатулка? Я желаю знать!
– У меня, в Версале, – не в силах унять нервной дрожи, сотрясавшей все ее тело, и заливаясь слезами, ответила Андреа. – У меня, и там же меня ждет с одиннадцати вечера Тихой Сапой – мы так условились.
Пробило полночь.
– Он все еще ждет?
– Да.
– В какой комнате?
– Его провели в гостиную.
– А где он в гостиной?
– Стоит, опершись о камин.
– А где шкатулка?
– Перед ним на столе. Ax!
– В чем дело?
– Нужно сделать так, чтобы он поскорее ушел. Господин де Шарни должен был вернуться лишь завтра, но из-за происшедших событий вернется сегодня ночью. Я его вижу. Он уже в Севре. Пусть этот человек уйдет, чтобы граф его не застал.
– Ваше величество, вы все слышали. Скажите, где в Версале живет госпожа де Шарни?
– Где вы живете, графиня?
– На бульваре Королевы, ваше величество.
– Прекрасно.
– Ваше величество, вы все слышали. Шкатулка принадлежит мне. Не прикажете ли вы, чтобы мне ее вернули?
– И немедленно, сударь.
Заслонив госпожу де Шарни от посторонних взоров ширмой, король вызвал дежурного офицера и шепотом отдал ему приказание.
  
XXIV. Королевская философия
 
Эти странные заботы короля, занимавшие его в то время, когда его подданные расшатывали трон, эта любознательность ученого, исследующего физическое явление, в то время как во Франции происходило доселе не виданное, серьезнейшее политическое явление – преобразование монархии в демократию, – короче говоря, вид короля, забывшегося в самый разгар бури, заставил бы улыбнуться многих умнейших людей того времени, которые вот уже три месяца ломали голову над решением вставшей перед страной задачи.
В то время как за стенами дворца бушевало народное возмущение, Людовик, забыв о страшных событиях прошедшего дня, забыв о взятии Бастилии, о гибели Флесселя, Делоне и де Лома, сосредоточился на интимном деле двух человек, и разыгравшаяся перед ним сцена окончательно затмила важнейшие государственные заботы.
Как мы уже говорили, он отдал приказ капитану гвардии и вернулся к Жильберу, который, ослабив могучий поток магнетических флюидов, вывел графиню из сомнамбулических конвульсий и погрузил в мирный сон.
Через несколько мгновений дыхание графини сделалось ровным и спокойным, как у ребенка. Тогда Жильбер одним мановением руки заставил ее открыть глаза и погрузиться в состояние экстаза.