Ожерелье королевы

– Силы небесные! Да в чем же дело? – продолжала по-немецки старшая из женщин. – Понимаете ли вы что-нибудь, Вебер?
– Ничего не понимаю, сударыня, – ответил слуга, которому изъясняться по-немецки было гораздо проще, чем по-французски, одновременно мощными пинками освобождая своей хозяйке проход.
– Но это же не люди, а звери какие-то! – продолжала дама на том же языке. – Интересно, в чем это они меня упрекают?
В этот миг чей-то учтивый голос, выгодно отличавшийся от тех, что выкрикивали оскорбления и угрозы в адрес дам, ответил на чистом саксонском [26]:
– Они упрекают вас, сударыня, в том, что вы нарушили распоряжение полиции, появившееся в Париже этим утром и запрещающее до весны ездить в одноколках, которые опасны даже тогда, когда дороги в порядке, а в гололедицу просто убийственны для пешеходов, не имеющих возможности избегнуть их колес.
Дама обернулась, чтобы посмотреть, откуда доносится этот вежливый голос среди моря угроз.
Она увидела молодого офицера, пробивавшегося к ней с доблестью не меньшей, чем та, которую проявлял Вебер, отражавший атаки со всех сторон.
Тонкие и благородные черты лица, высокий рост и бравый вид молодого человека понравились даме, и она поспешно ответила ему по-немецки:
– Боже, сударь, но я же ровным счетом ничего не знала об этом распоряжении.
– Вы иностранка, сударыня? – осведомился молодой офицер.
– Да, сударь. Но скажите, что же мне делать, они ломают мою одноколку.
– Позвольте им ее доломать, а сами тем временем поспешите исчезнуть. Народ в Париже зол на богачей, которые щеголяют перед нищими своей роскошью. Согласно сегодняшнему распоряжению, вас обязательно препроводят в полицию.
– О, только не это! – воскликнула младшая из дам.
– В таком случае, – улыбнулся офицер, – воспользуйтесь проходом, который я освобожу для вас в толпе, и бегите.
Слова эти были сказаны столь непринужденным тоном, что женщинам стало ясно: офицер слышал, как в толпе прошлись насчет содержанок гг. Субиза и д'Эннена.
Однако препираться по пустякам было не время.
– Проводите нас до наемного экипажа, сударь, – повелительно проговорила старшая из дам.
– Я подниму вашу лошадь на дыбы, и в суматохе вы сможете скрыться. К тому же, – добавил молодой человек, которому очень хотелось поскорее завершить свою рискованную миссию, – людям может надоесть слушать разговоры на языке, которого они не понимают.
– Вебер! – громко крикнула дама. – Заставьте Бела встать на дыбы, чтобы толпа испугалась и расступилась.
– А потом, сударыня?
– Подождите, пока мы не уйдем.
– А если они сломают одноколку?
– Да пусть ломают, какое тебе до этого дело! Спаси, если сможешь, Бела, а главное, спасись сам. Это единственное, что я могу тебе посоветовать.
– Слушаюсь, сударыня, – ответил Вебер.
Не теряя попусту времени, он пощекотал норовистого жеребца, который, подпрыгнув, сбросил наиболее настойчиво пристававших к нему людей, вцепившихся в поводья и оглобли.
Во дворе воцарились испуг и неразбериха.
– Вашу руку, сударь, – обратилась дама к офицеру. – Пойдемте, милая, – добавила она, повернувшись к Андреа.
– Идемте, идемте, отчаянная женщина, – пробормотал себе под нос офицер и, не скрывая своего восхищения, подал руку.
Через несколько минут они были уже на соседней площади, где стояли наемные экипажи. Извозчики подремывали на козлах, а лошади с полуприкрытыми глазами и опущенными головами терпеливо дожидались вечера, когда они получат свой скудный рацион.
 
5. Дорога в Версаль
Оказавшись вне пределов досягаемости толпы, две дамы тем не менее продолжали опасаться, чтобы какой-нибудь любопытный, последовав за ними, вновь не устроил сцену, подобную той, в которой они только что участвовали, тем более что во второй раз дело могло обернуться хуже.
Молодой офицер понял их опасения; это было заметно по тому усердию, с каким он принялся будить извозчика, скорее окоченевшего, чем просто спавшего на козлах.
Стояла такая стужа, что вопреки обыкновению извозчики не стали наперебой предлагать свои услуги, напротив, ни один из сих автомедонов [27] (по двадцать четыре су за час) не пошевелился, даже тот, к которому обращались.
Офицер схватил его за ворот ветхого балахона и тряхнул так, что тот наконец вышел из оцепенения.
– Эй! Эй! – заорал ему в ухо молодой человек, видя, что тот начал подавать признаки жизни.
– Да, да, хозяин, – пробормотал извозчик, еще находившийся в полусне и раскачивающийся на козлах, словно пьяный.
– Куда вам нужно, сударыня, – по-немецки спросил офицер.
– В Версаль, – на том же языке ответила старшая из дам.
– В Версаль? – воскликнул извозчик. – Вы сказали, в Версаль?
– Нуда.
– Ничего себе! В Версаль! Четыре с половиной лье по такой гололедице? Ну уж нет!
– Я хорошо заплачу, – пообещала по-немецки старшая из дам.
– Тебе заплатят, – перевел извозчику офицер.
– А сколько? – недоверчиво поинтересовался тот с высоты своих козел. – Понимаете, господин офицер, доехать до Версаля – это еще полдела, придется и возвращаться.
– Луидора будет довольно? – спросила у офицера младшая из дам все на том же языке.
– Тебе предлагают луидор, – перевел молодой человек.
– Луидор, ничего себе! – проворчал извозчик. – Да тут лошадь все ноги переломает.
– Вот плут! Отсюда до замка Мюэтт всего три ливра, а это уже полпути. Следовательно, за дорогу туда и обратно тебе следует двенадцать ливров, а ты получишь двадцать четыре.
– Да не торгуйтесь вы, ради Бога, – перебила старшая из дам. – Два луидора, три, да хоть двадцать – только бы он сразу поехал и не останавливался в пути.
– Луидора вполне довольно, сударыня, – возразил офицер.
Затем, повернувшись к извозчику, добавил:
– Давай-ка, мошенник, слезай вниз да открой дверцу.
– Я хочу, чтобы заплатили вперед, – заявил извозчик.
– Мало ли чего ты хочешь!
– Это мое право.
Офицер сделал движение в его сторону.
– Мы заплатим вперед, – остановила его старшая из дам.
С этими словами она сунула руку в карман.
– О Боже! – воскликнула она, обращаясь к спутнице. – У меня нет кошелька.
– В самом деле?
– Но ваш-то, Андреа, на месте?
Молодая женщина принялась в свою очередь судорожно рыться в кармане.
– Мой… мой тоже куда-то делся.
– Посмотрите во всех карманах.
– Пусто! – воскликнула молодая женщина с досадой, поскольку заметила, что офицер внимательно за нею наблюдает, а извозчик уже растянул свой огромный рот в насмешливой улыбке, поздравляя себя втихомолку с такой мудрой предусмотрительностью.
Тщетно дамы шарили по всем карманам; ни одна, ни другая не смогли отыскать ни единого су.
Офицер увидел, что они, теряя терпение, то краснеют, то бледнеют. Положение осложнилось.
Дамы уже собрались было дать извозчику цепочку или какую-нибудь другую драгоценность в качестве залога, когда офицер, щадя их чувства, достал из кошелька луидор и протянул его извозчику.
Тот взял монету, внимательно ее осмотрел и взвесил на ладони. Одна из дам тем временем поблагодарила офицера. Извозчик отворил дверцу, и эта женщина вместе со спутницей села в экипаж.
– А теперь, господин плут, – обратился офицер к извозчику, – вези этих дам, только осторожненько, как следует, понял?
– Ну какие разговоры, господин офицер, само собой.
Пока длился этот диалог, дамы советовались.
Они со страхом поняли, что их проводник и защитник собирается их покинуть.
– Сударыня, – тихонько проговорила младшая, – лучше бы он не уходил.
– Это еще почему? Спросим у него имя и адрес, а завтра пошлем ему луидор с благодарственной запиской, которую вы напишите.
– Нет, сударыня, умоляю вас, пусть он останется. А вдруг извозчик – злодей, вдруг он начнет вытворять что-нибудь по пути? Дороги нынче скверные, кто нам поможет в случае чего?