Осколки сердец

При мыслях о нем на меня накатывало какое-то странное, ранее не испытанное чувство, которое меня слегка пугало. Хоть оно и нравилось мне, но такого я не испытывала ни к одному из многочисленных мальчишек нашей деревни. И уж тем более не стала бы плакать из-за того, что с кем-то из них не увижусь.
Мне вспоминались его слова о том, что я ему очень понравилась, а ведь я была тогда, мягко говоря, не в лучшем виде. При мысли о том, что Каин видел меня обнаженной, я покраснела, и возникло ощущение некой тайны, которая нас с ним объединяет. Вытирая слезы, я невольно улыбнулась, вспомнив его смущение, когда я лежала перед ним полностью беззащитная.
С каким же достоинством он сегодня держался за столом в своей грязной, потрепанной одежде, словно его ничто не беспокоило!
Припомнив, кто был причиной такого его вида, я решила отомстить Эн'рилу при первом же удобном случае.
Я подошла к умывальнику, ополоснула лицо и, приведя себя в порядок, вышла из дома.
Отец сидел под навесом и разговаривал с Эн'рилом. Точнее, говорил только отец, а подросток, съежившись, его слушал.
— …оскорбил честь рода и заставил меня просить вампира о просьбе, чтобы смыть позор с рода. Я знаю, какое наказание выберу для тебя. Недавно мне рассказали, как воспитывают детей у вампиров. Думаю, их методы и тебе пойдут на пользу.
Эн'рил вскинул голову и испуганно посмотрел на Старейшину.
— С завтрашнего дня ты в течение месяца будешь работать младшим помощником конюха.
— Но я воин… — попытался возразить разом побледневший эльф.
— С завтрашнего дня ты помощник конюха, — резко ответил отец.
Я со злорадством посмотрела на уходящего Эн'рила и присела рядом с отцом. Его лицо сразу же смягчилось, и он ласково спросил:
— Успокоилась? Можем теперь поговорить?
Я кивнула.
— Ал'лилель, я хочу, чтобы ты меня выслушала, не перебивая. Потом можешь задать любые вопросы, хорошо?
Я снова кивнула.
— Мы сейчас не можем позволить себе шутить с вампирами, и тем более с родом Серебряного Тумана. Даже четырех сегодняшних вампиров в трансформации Серебряного Тумана хватило бы на то, чтобы уничтожить нашу деревню, перед ними даже я не устоял бы.
— Прости, — тихо сказала я, прижимаясь к нему, — я не думала, что все так серьезно.
— Ты у меня умница, — отец погладил меня по голове. — Если даже не брать в расчет самого Повелителя, то оставались еще трое. Слева от Повелителя стояла Зира — вампирша, которая умрет по одному только его слову. Она сильный вампир, ставший Серебряным Туманом на пятьдесят лет раньше положенного срока. Думаю, ты понимаешь, что просто так подобные испытания не проходят, ведь я рассказывал тебе об этом.
Я утвердительно кивнула.
— А справа от него находился вампир, знаменитое копье которого ты должна была узнать самостоятельно, — тихо продолжил он.
— Вализир, мастер по оружию рода Серебряного Тумана, — без запинки ответила я. В деревне не было эльфов, которые не узнали бы это копье, сплошь покрытое вампирскими рунами. — Лишь у него на копье двадцать рун с именами поверженных им Старейшин.
— Умница, — грустно повторил отец. — Ну и четвертым из них был Тарн, лучший ученик мастера, успевший отличиться в конце войны. Я видел, как он дерется, и, поверь, мне меньше всего хотелось бы увидеть, как он убивает наших воинов.
Я смотрела в ту сторону, куда ушли вампиры. Отец поймал мой взгляд и, немного помолчав, продолжил:
— Я вижу, что тебе нравится этот мальчик, и, поверь, доченька, мне он тоже симпатичен, даже несмотря на то, что он вампир. Но подумай сама: если вы будете встречаться, то что вас ждет в будущем, кроме горечи и разочарований? И это если никто не узнает о ваших отношениях, в чем я глубоко сомневаюсь. Вы оба слишком заметные дети, чтобы ваши отношения прошли мимо любопытных взоров с обеих сторон. Ты — моя дочь, а он — сын Повелителя, и ты сама сегодня убедилась, что ему не безразлична судьба Каина.
Я молчала. Сказать действительно было нечего, отец был прав во всем.
— Пройдет несколько десятилетий, он станет полноценным членом своего рода, а ты станешь полноценной эльфийкой. И что будет тогда? Ты уверена, что война между нами не разразится снова? Что вы будете делать в этом случае? Да взять хотя бы сегодняшних подростков, они все мечтают только о том, как бы им убить вампира и нанести руну на свой лук. Как только они узнают о ваших встречах, в тебя начнут тыкать пальцем, а на Каина устроят охоту. Ты хочешь, чтобы его убили, а на следующее утро к нам в деревню пожаловали вампиры? — его голос становился все строже и строже, я давно не видела отца таким. — Пообещай мне, пожалуйста, что завтрашняя ваша встреча будет последней! — твердо закончил он свою речь.
Я едва сдерживала рвущиеся слезы.
— Я не могу тебе этого обещать, — едва слышно сказала я. — Извини, отец… Я понимаю, ты прав во всем, но я хочу его видеть, хочу слышать, как он говорит. Я еще никогда ничего подобного не испытывала… Если сейчас отступлюсь от него, кто может пообещать мне, что такое повторится еще раз в жизни?
— Что ж, тогда я тебе обещаю, что постараюсь не допустить ваших встреч, — тяжело вздохнув, произнес отец. — Ты знаешь мое слово.
Я действительно знала цену его слова, поэтому с тяжелым сердцем вернулась в дом и попыталась разобраться в себе. Разумом я понимала, что слова отца были продиктованы заботой о роде и обо мне, но сердцу от этого легче не становилось. Я действительно хотела видеть Каина, того времени, что мы провели вместе, мне было очень мало.
Уже засыпая, я услышала голос отца, разговаривавшего с кем-то в доме. Я прислушалась. Разговор шел обо мне. Тихонько встав, я прокралась к входу в большую комнату и замерла у порога.
— …хозяина ловушек не удалось установить, мой господин, — услышала я голос невидимого отцовского собеседника. — Все ямы были великолепно замаскированы и делались мастером. Одно можно сказать с уверенностью: ловушки ставил наш, стиль чисто эльфийский. Ни один вампир не смог бы повторить такого.
— Непонятно, — задумчиво произнес отец. — Кому понадобилось ставить немаркированные ловушки, да еще в таком странном месте? Возможно ли такое, что кто-то из наших знал о вампиреныше?
— Я скорее допущу мысль, что на вашу дочь было совершено покушение, чем предположу, что кто-то из вампиров стал предателем и начал информировать нас о делах рода, — ответил собеседник.
— Знаешь, а твоя мысль не лишена оснований, — сухо заметил отец. — Рассмотри поподробнее эту версию, но без огласки, хорошо?
— Да, мой господин.
— А что у нас относительно того, что вампир смог так близко подойти к деревне и никто даже не почувствовал его ауру? — спросил отец. — Насколько я знаю, сегодня тоже никто не смог узнать о его приближении, заметили, только когда он подошел к патрулю.
— Тут все запутано, мой господин, — ответил собеседник. — Ауру этого вампира вообще никто не чувствовал. Возможно, Повелитель умеет скрывать ауру детей в целях их безопасности.
— Хорошо, спасибо за работу, — сказал отец после секундного размышления. — Через неделю предоставь мне, пожалуйста, полный отчет о результатах работы.
— Да, мой господин, — ответил невидимый собеседник.
— А подслушивать нехорошо, — вдруг сказал отец, когда второй эльф вышел из дома.
Я подошла к нему:
— Отец, ты серьезно думаешь, что кто-то из наших мог покушаться на мою жизнь?
— Я пока ничего не думаю, доченька. Буду думать через неделю, когда появятся факты. Иди, ложись спать, тебе завтра рано вставать.
Он встал и, погладив меня по голове, куда-то ушел.
Я пошла к себе и с приятными мыслями о завтрашней встрече уснула.
  
Глава 5
 
РАДОСТЬ И ГРУСТЬ
 
— Вализир, я тобой недоволен, — произнес отец, когда мы вошли в замок. — Если у мальчика остается время на подобные глупости, значит, ты уделяешь ему мало внимания.
— Я исправлюсь, мой Повелитель, — ответил мастер по оружию. — В самое ближайшее время.