На ее условиях

— Он мне нравится, и он хорошая пара, — сказала она, кивнув, словно согласилась с собственными словами. — Объединение наших семей создаст новую династию. Он будет любить меня, разумеется.
Симона улыбнулась ей, и на этот раз искренне:
— Я понимаю. Спасибо, что нашла время поговорить со мной.
Эзмерельда вздохнула и повернулась перед зеркалом, прежде чем захлопнуть сумочку и вернуть на лицо улыбку.
— Я так рада, что мы поболтали. А теперь мне пора вернуться к гостям.
— Пора, — согласилась Симона. — Эзмерельда?
— Si?
— Ты потрясающе выглядишь в этом платье. На этом приеме ты прекраснее всех женщин, вместе взятых.
Испанка улыбнулась:
— Si.
И она выскользнула за дверь, оставив Симону собираться с мыслями. Алесандер спросил, есть ли у нее парень, но она не подумала спросить у него, расстроит ли кого-то его женитьба. Она предположила, что в таком случае он не согласился бы на ее план. Но Эзмерельда явно считала себя его невестой. Пусть она не любила его, пусть с ее стороны было глупо ждать мужчину, который откровенно не собирался на ней жениться, но, когда Алесандер объявит о своей помолвке с Симоной, Эзмерельда будет в шоке. Симона не могла так с ней поступить.
— Я думал, я тебя потерял, — сказал Алесандер, когда она наконец вернулась к нему. Вручив ей бокал вина, он увел ее к дверям, которые вели на террасу, выходящую в сад.
— Я вернулась бы раньше, но твоя девушка, и, похоже, моя новая лучшая подружка, решила, что нам нужно поговорить по душам.
— Моя девушка?
Симона закатила глаза. Их было столько, что он потерял им счет?
— Эзмерельда конечно же.
— Про платье?
Сделав глоток вина, девушка вышла во внутренний дворик, в благоухающую ночь, освещенную гирляндами цветных фонарей.
— Про платье тоже, но странным образом основной темой для беседы был ты.
— Мне стоит беспокоиться? — игриво спросил он.
Симоне хотелось его стукнуть.
— Меня предупредили держаться подальше, потому что, очевидно, между вашими семьями есть «понимание» и вы практически обручены. Представь мое удивление.
Взяв ее руку, Алесандер заклеймил ее прикосновением горячих губ.
— Представь удивление Эзмерельды, когда она узнает, что мы скоро поженимся.
Поежившись, Симона отняла свою руку. Лучше бы он не касался ее так. Хорошо бы она не дрожала от этого.
— Ты не собираешься предупредить ее, что наш брак будет недолгим?
— С чего бы мне это делать?
— Ну вдруг тебе не все равно, что чувствует женщина, которая считает себя твоей невестой. С другой стороны, глядя на то, как ты купил платье, которое она хотела, привел в нем другую женщину на вечеринку и любовался, как между нами искры летят, я делаю вывод, что тебе абсолютно все равно. Похоже, она вообще тебе не нравится.
Алесандер огляделся, чтобы убедиться, что их никто не услышит, и ответил негромко, лаская дыханием открытые плечи Симоны:
— Просто Эзмерельда — не то, что я понимаю под «И жили они долго и счастливо». Не важно, о чем там наши матери договорились за кофе.
Симона постаралась не замечать, как вибрировал его низкий голос.
— Ты обманул меня. Тебе не нужен был виноградник как повод для сделки.
— Что?
— Это твое «В чем моя выгода?», это был обман. Мой план избавил тебя от Эзмерельды.
— Я вполне способен избавиться от нее без твоей помощи.
— Но брак со мной — самый простой выход. Она перестанет мечтать о тебе, если ты уже будешь женат. И ты надеешься, что она найдет в кого вцепиться до того, как мы разведемся.
— Признаю, я думал о чем-то в этом роде.
— Так что мне не обязательно было отписывать землю. У тебя была выгода.
— Но ты отписала.
— Если бы я знала про Эзмерельду…
— Но ты не знала.
Симона отвернулась, чувствуя себя обманутой. Она думала, они заключили честную сделку, но он всегда прятал лишние козыри. Фелипе велел ей быть осторожной, и оказался прав. Алесандер все же безжалостен.
И пусть другая жизнь ждала ее за океаном. От горного виноградника в Северной Испании ей было мало проку, но Симона хотя бы могла его продать. Алесандер купил бы землю и лозы, даже такие заросшие и запущенные, она могла бы получить за них хоть что-нибудь. А в итоге она практически подарила ему свое наследство и вернется домой без гроша, как и была.
— Улыбнись, — сказал Алесандер. — Не похоже, чтобы ты веселилась на празднике.
— О, я веселюсь, — отозвалась Симона фальшиво. — Я раздумываю, каким весельем будет сказать моей новой подружке, что на самом деле она не потеряет своего мужчину, только получит его слегка потертым, но вполне годным. Вот только не знаю, сказать ей это до или после нашей свадьбы?
Симона видела, как напряглись его плечи, а самодовольная ухмылка исчезла с губ.
— Ты не пойдешь на риск, слухи могут дойти до Фелипе.
— Ты прав, не пойду. Но увидеть вот это выражение твоего лица… Оно того стоило.
— У вас странное чувство юмора, мисс Гамильтон.
— Мы опять на «вы»? Неужели я тебя чем-то разозлила?
— Отнюдь. Но время от времени ты застаешь меня врасплох.
— Правда? Это хорошо, не так ли? Было бы гораздо ужаснее, если бы нам было скучно друг с другом.
«О, скучно нам точно не будет», — подумал Алесандер.
— Как бы то ни было, я ничего не скажу Эзмерельде, — продолжила Симона. — Потому что ты пойдешь и скажешь ей, что женишься на другой.
— Что?
— До того как сделать официальное объявление, ты отведешь Эзмерельду в сторонку и расскажешь ей о нашей помолвке. Не важно, что ты о ней думаешь, она заслуживает услышать это от тебя. Прояви хотя бы немного уважения.
Вот теперь Алесандер был зол. Он не привык, чтобы им командовали, тем более какая-то пигалица ростом едва ему по плечо. И хуже всего, что она права. Без истерики Эзмерельды стоило обойтись. Хотя Алесандер не понимал, что двигало Симоной. Не сочувствие же? Похоже, характер его нежданной невесты мог таить сюрпризы.
Гости понемногу расходились. Алесандер собирался сделать объявление, пока в зале было достаточно свидетелей, способных разнести слух по городу, но Симона все же права. Не стоило портить Маркелу праздник возможными истериками.
— Могу я оставить тебя на несколько минут?
— Да, конечно. Смотри, к нам идет Маркел. — Она с улыбкой взяла подошедшего именинника под локоть. — Маркел, не составите ли мне компанию, пока Алесандер вынужден отлучиться по делам?
— С огромным удовольствием, — пророкотал раскрасневшийся мужчина. — Расскажите мне про Австралию. Это правда, что там продают вино в картонных коробках?
— Правда, хотя это не самое простое дело.
— Почему?
— Никто еще не придумал, как вырастить квадратный виноград.
Это была одна из самых глупых шуток в ее жизни, но Маркел, явно подогретый алкоголем, громогласно расхохотался.
«Изумительно, — подумал Алесандер, выискивая в толпе нужное лицо. — Теперь она еще и анекдоты рассказывает? Какие еще скрытые таланты есть у этой женщины?»
Даже не столько скрытые, сколько обозначенные намеками. С момента, когда он увидел ее в этом платье, облегающем грудь, открывающем одну ногу до бедра, он хотел содрать с нее эту ткань. Он прижимал ее к себе, пока они смотрели танго, и хотел, чтобы музыка не кончалась. И не один Алесандер желал ее, он видел, как другие мужчины на нее смотрят, и ему хотелось рычать. Какого черта он согласился на этот пункт про секс? В чем был смысл? В предотвращении нежелательной беременности? Для этого существовала масса других способов. Но она выглядела как бродяжка — и он не думал, что может ее захотеть. Что ж, это изменилось. Теперь он не просто хотел жениться на ней, он хотел владеть ею, так, чтобы ни у кого не возникло ни тени сомнений, что она принадлежит ему, целиком и полностью.
Она согласится. О, несомненно. Потому что он не оставит ей выбора.
Алесандер увидел яркое платье, услышал знакомый смех и ощутил жадный взгляд, когда Эзмерельда повернулась в его сторону. Сначала ему надо было позаботиться о деле.