Клятва (ЛП)

Во всяком случае, не сегодня.
Но я не жалела, что заставила её уйти.
Даже на следующее утро, в свете нового дня, была уверенна, что поступила правильно.
Я поняла, что сказал Клод прошлой ночью, и в тех словах было что-то не так…
Почему до сих пор я ни разу не слышала языка, на котором он говорил? Как вообще стало возможным его появление здесь? По мере увеличения угрозы революции рос и интерес других стран — стран, лелеявших надежду поживиться в час, когда наша защита ослабла, получить выгоду от королевы, находящейся в опасности — границы Лудании были закрыты, а иноземцам было приказано покинуть страну.
Туристические Паспорта больше не издавались.
И тем не менее, мне доводилось слышать все региональные вариации Терманского, Парсона и Англайского. Я была знакома со всеми их диалектами, знала все интонации и ритмы.
Или так мне казалось.
До этих пор.
Пока не услышала что-то совсем новое.
И почему я так уверенна, что мне не полагалось вообще слышать этот язык?
Хотелось бы знать, кем на самом деле являлись Клод и его друг.
Шпионами? Революционерами, общающимися шифром? Что-нибудь еще похуже? Эти вопросы и странное звучание этого нового языка преследовали меня всю ночь, лишая покоя.
Кое-что еще не давало мне спать, заполняя мысли. А мне не должно было быть никакого дела до этого
Темно-серые глаза, мягкие губы, нагловатая улыбка.
Я пыталась убедить себя, что глупо подпитывать подобные идеи, но каждый раз как только выгоняла его из головы, он находил лазейку и возвращался вновь.
На следующий день я увидела Бруклинн, ожидавшую на нашем старом месте на площади. Мне сразу стало легче.
Губы уже начали расплываться в улыбке, как вдруг дошло, что она делает вид, будто не замечает меня.
Арона пока не было — только она и я.
Я осторожно подошла, не зная, как вести себя после вчерашнего.
- Привет, — осторожно начала я. Ничего другого на ум не приходило.
Брук продолжала стоять, невозмутимо скрестив руки на груди. Школьная сумка лежала, перекосившись, у её ног.
Но, не смотря на вызывающую стойку, я знала, что она колеблется.
Иначе зачем же она пришла сюда? Она отвернулась в сторону, все еще отказываясь признать мое присутствие.
— Ладно, — признавая, что придется сделать первый шаг, вздохнула я, тут же возненавидев горечь извинения у меня на языке.
— Мне жаль, Бруклинн.
Знаю, тебе понравился тот парень…Клауд.
Я нарочно произнесла его имя именно так, в надежде сломить её железную оборону.
Но ничего не вышло. Она продолжала рассматривать небо над собой.
— Ну я не могу тебе ничего объяснить, просто не могу, — опять попыталась я.
— В них…было что-то странное. Что-то, чему нельзя доверять.
Это было все, в чем я могла ей признаться. И это сработало, она стала чуть притоптывать ногой.
Она слушала меня, и это было уже начало.
— Ты ведь знаешь, я не попросила бы уйти, если бы не волновалась…
Я запнулась, пытаясь придумать что бы ещё сказать.
И тут Брук сама повернулась ко мне. Непоколебимую нахмуреность сменило озабоченное выражение.
Она немного подумала, а когда, наконец, заговорила, мне захотелось вернуть время назад.
Грозное молчание было легче правды.
— Дело не в парне, Чарли.
Дело в тебе.
Что-то произошло вчера. И не только в клубе, но и в ресторане тоже.
Это ты вела себя странно…
Её голос понизился до шепота, когда она преодолела расстояние между нами, приблизившись настолько близко, чтоб никто не смог подслушать.
— Это ты ходишь по краю нарушения закона. И не обманывайся по этому поводу. Я видела, как вчера у школы ты дала мальчику печенье. Это опасно. Смертельно опасно.
Она прижалась ко мне щекой, ее слов почти не возможно было разобрать.
— Я твой друг, Чарли. Если хочешь чем-то поделиться со мной, я выслушаю. И сохраню твои секреты. Но ты должна быть более осторожна. Ради всех, кто тебя окружает.
Напуганая её словами, я отскочила. От изумления пересохло во рту.
Брук редко бывала серьезной.
А уж такой взволнованой она не бывала ещё никогда.
Я уставилась на неё, не моргая.
Она была права. Причиной проблем была я.
Не она.
И не Клод.
Я чуть не подпрыгнула, когда громкоговоритель над нами рявкнул:
— Обо всей подозрительной активности необходимо в обязательном порядке сообщать в ближайший патрульный участок.
Мне так хотелось признаться ей во всем.
Но тут послышался голос Арона, и момент был упущен.
— Жульничать не честно. Я даже не видел как ты ушла. Так что не считается.
Он улыбнулся, чуть скривив губы.
И тут же, от вида нас двоих, стоящих как статуи королевы, которыми заполнен был город, брови его полезли вверх.
— Все в порядке..?
Я порывисто вздохнула, бросив на Брук вопросительный взгляд.
Ты в порядке? глазами спросила у нее.
Не отрывая взгляда, Брук игриво толкнула меня плечом.
— У нас все хорошо, — думаю, эти слова больше предназначались мне, а не Арону.
Уже уходя, она через плечо посмотрела на него.
— Возьмешь мою сумку, Коротышка?
Я улыбнулась, увидев Арона, ожидавшего меня после школы внизу у ступеней
Арон, всегда поддерживающий и надежный. В тот же момент во мне все успокоилось.
Я не могу вспомнить, чтоб когда-то было по-другому.
Арон был светлым, непоколебимым и прямым как маяк в темноте.
Мне было сложно примириться с мужской фигурой, которая появилась на месте мальчика, которого я знала, но какие-то остатки моего друга детства еще были в нем — то, как его волосы были постоянно взлохмачены, небольшая дорожка веснушек на носу, с каждым годом становящаяся все менее заметной.
По-привычке, он потянулся за моей сумкой.
— Бруклинн просила передать, что ей пришлось уйти сегодня по-раньше.
Её отцу понадобилось, чтобы она была сегодня дома.
Я нахмурилась, несмотря на то, что Арон мне улыбался просто и беззаботно. Я пыталась припомнить, к какой момент его голос стал звучать так низко.
Разве такое возможно, чтобы я не заметила произошедших изменений?
— Она могла бы прогуляться с нами, — ответила я, без особой уверенности в голосе.
Хоть Бруклинн больше и не обижалась на меня, она была против нашей кампании в дни, когда отец требовал её присутствия дома.
Отец редко обращал на неё внимание, но, если такое всё же случалось, это означало, что по дому требовалась уборка или пополнение продуктового запаса на кухне.
Я понимала, что Брук чувствовала себя не нужной от того, что на неё так редко обращали внимание и то только в корыстных целя.
Я начала уже ненавидеть его, потому что она, похоже, не способна на подобное.
— Эй, Арон, твой папа много болтает…
Это был не вопрос. Мистер Грейсон был из таких людей, которым сплетни необходимы как воздух.
Он был бы опасным человеком, не будь таким дураком. Его легкомыслие можно сравнить было с легкостью, какой он трепал своим языком направо и налево.
Арон просто кивнул.
Он не обиделся на мои выпады в сторону его отца…конечно, он всё понимал.
Он посмотрел в мою сторону с любопытством, на его губах играла улыбка.
— Чего ты добиваешься?
Я пожала плечами, забеспокоившись, что переступила допустимые границы.
Я осторожно продолжила в том же направлении.
— Что он говорит про Бруклинн? Про её отца?
Усмешка исчезла с его лица.
— Ты о чём?
Я снова пожала плечами.
— Ты понимаешь о чём я.
Твой отец когда-нибудь говорил о них? Говорил, как у них там дела?
Хватает ли у мистера Маера работы? Может ли он содержать их двоих? А Брук…
Мне было тяжело произносить оставшуюся часть вопроса, даже при том, что я уже тысячу раз задавалась им.
— Если хоть малейшая опасность, что её отберут у отца? — Бруклинн уже было почти семнадцать, она была всего на несколько недель младше меня. И меньше чем через год, уже сможет сама принимать решения и отвечать за себя.