Услышанный во второй жизни (СИ)

- Ага-ага. Тебе угрожали, что если ты их не скажешь, то начнется апокалипсис, - закивал я головой.
- Как ты узнал об этом? – поразился парень.
- Элементарно, Ватсон. Я знаю, что ты не сказал бы эти слова под угрозой собственной жизни, но вот если бы пригрозились убить кого-то другого, то у тебя не оставалось выбора.
- Ах, какой я благородный, - суицидник наиграно всплакнул. – Ради спасения чужой жизни не пожалел свою гордость. В честь меня обязаны поставить памятник!
- Уже ставят! – заверил я его. – Аж три штуки, за «сильного», «мужественного» и «умного».
- Ох, ну раз так, то моя душа спокойна, - сквозь игру парня в героя, я услышал, как мама зовет меня.
- Блин. Эй, суицидник, мне пора идти. Я завтра позвоню.
- Договорились. До завтра.
Я положил трубку и поспешил вниз, радуясь, что разговор, который так неудачно начался, закончился на столь оптимистической ноте.
 28 глава. Я так хочу вернуться в май... 
Один день сменял другой, время, как ему и подобает, шло вперед семимильными шагами, а у меня появилась привычка каждый вечер звонить суициднику и разговаривать с ним. Всегда, когда он мне отвечал, я слышал его радостный, беззаботный голос, но почему-то мне казалось, что это ложь, что минуту назад ему было плохо и он просто притворяется. Я не знаю, было это правдой или нет, спрашивать у самого суицидника я не хотел, боялся, что вновь замкнется.
Вначале наши разговоры были все такими же шутливыми, где мы подкалывали и издевались друг над другом, но со временем что-то изменилось, и мы могли просто болтать о каком-то кино, суицидник мог пересказывать сюжет какой-нибудь книги, затем к этим разговорам присоединилась и болтовня о том, как мы провели день, что было интересного. Вскоре я выучил его расписание наизусть, и каждый вечер интересовался, есть ли улучшения. Но их не было…
Закончился август, настал сентябрь. Я и Настя пошли в институт. Антон уехал в Москву. Кирилл вплотную стал вникать в бизнес отца. Несмотря на то, что в моей группе было достаточное количество людей - в основном девушек, - подружиться ни с кем я не смог. Да и не хотел как-то. Занятия, незнакомые для меня предметы захватили меня полностью. Я не ожидал этого, но быть студентом мне понравилось. Суицидник посмеивался надо мной, говорил, что это до первой сессии.
В начале сентября пришел счет за телефон и у мамы чуть не случился инфаркт, когда она увидела довольно крупную сумму. Пришлось рассказать ей, что вечерами я болтаю с суицидником по два-три часа без перерыва. У нее был шок. Такого она точно не ждала. Зато потом ходила счастливая, но поставила ограничения на звонки. Недолго думая, мы с суицидником нашли выход и теперь большую часть времени общались в аське. Так как она была установлена у меня и на компьютере, и на телефоне, то я всегда находился онлайн, а если меня не было, то суициднику стоило только отправить мне смс «я в сети», как я сразу появлялся. Теперь мы общались утром, днем, вечером. Всегда, когда находилась свободная минутка.
Иногда я ловил себя на мысли, что мне нравится общаться с суицидником, что он хороший и интересный собеседник. Я даже не заметил, как стал читать книги, про которые он говорил. И тогда я вспоминал слова Кирилла о том, что мне надо просто забыть, что он хотел покончить с собой и смотреть на него как на простого парня. Когда я думал об этом, что-то в моем мозгу щелкало, отказываясь это принимать. Я не мог заставить себя перестать считать суицидника суицидником. Сила привычки?
Однажды, в середине сентября, я никак не мог уснуть и решил выйти в аську. Суицидник тоже оказался там. Мы оба удивились присутствию друг друга, начали как всегда болтать, а потом он попросил позвонить ему. Я удивился, но все-таки сходил в кабинет за трубкой и, вернувшись к себе, по памяти набрал номер. Суицидник ответил мгновенно.
- Ты что-то хотел? – в полголоса спросил я.
- Ага. Спеть тебе колыбельную, - посмеиваясь, ответил он.
- Что?
- Шучу-шучу. Просто спеть. Тебе же скоро вставать на пары, так что ложись в кровать и закрывай глаза.
- Ты чокнутый, - пробормотал я, но послушно начал ложиться.
- Пффф, нашел, чем удивить.
Я залез под одеяло и лег на бок.
- Давай, маэстро, свою колыбельную.
И он дал.
Я так хочу вернуться в май май,
Но только наступила осень.
Пора спать.
Бай бай.
Завтра вставать в восемь.
Его голос был нежным, ласковым, словно он действительно пел колыбельную, а еще мне казалось, что он говорит о себе. Он хотел вернуться в май, когда находился еще тут, дома, и все было хорошо.
 Завариваю чай и думаю  
 "Почему-то у нашей жизни столько непонятных муток?" 
 Наша судьба не переваривает шуток, 
 Зато у каждого вагон ее подкинутых уток, 
 Часто слышу, как она смеется, 
 Сто пудов за мои ошибки отрывается. 
 Эта истина еще старее, чем солнце. 
 Зло - злом, а добро - добром возвращается. 
 Просто нужно немного подождать. 
 Пойду, помою посуду, 
 Хотя хочется спать. 
 Завтра снова это первая пара. 
 Опять будильник на восемь. 
 А сколько сейчас? Пять… 
Рефлекторно протягиваю руку и беру мобильник в руках. Время чуть больше пяти. Улыбаюсь. Интересно, он специально подобрал эту песню или просто совпадение?
 Ну до чего пустой может быть голова, 
 Когда садишься специально о чем-то писать, 
 И в песню лезут ненужные слова, 
 А настоящее и вовсе не стоит искать 
Кажется, он действительно подбирал песню под себя.
 Дождь за окном часто поет со мной, 
 Он чувствует музыку каждым прикосновением, 
 Его ноты рядом с моей душой,  
 Он виновник грусти и вдохновения. 
 Что-то я снова заслушался,  
 Дождь льет уже 7 часов подряд, 
 Его давно не было, и он успел соскучиться,  
 И я тоже, честно говоря,  
 Грусть ты не уходишь, и не уходи 
 Чай уже готов, давай посидим, 
 Расскажи, как там твоя жизнь, 
 Нам до мая далеко, не спеши… 
Почему-то, в этот момент мне показалось, что суицидник признался в том, в чем не хотел признаваться. Ему плохо там. Он хочет назад, но вслух этого не говорит. Он хочет вернуться домой, чтобы вновь писать свои рассказы, совершать ночные набеги на холодильник, прикидываться призраком и неделями не вылезать из своей комнаты. Ему все это нравилось. Его все устраивало, но случилось непредвиденное, и теперь он совершенно один, черт знает где, а я его единственная связь с внешним миром, к которому он привык. С нашим внешним миром, а не заграничным. Была, конечно, еще мама, но они разговаривали недолго и только о его здоровье. Что-то менялось в наших с суицидником отношениях. Медленно, незаметно, но менялось, а я никак не мог понять что.
Закончился сентябрь, пришел черед октября. В институте у меня все было хорошо. Насколько я знал, у Насти и Антона тоже все складывалось удачно. А вот у одногруппников Насти не очень, ведь теперь девушка доставала их своим яоем. Кирилла я почти не видел. Он был полностью загружен делами. Его отец не давал сыну и минуту отдыха, так что общались мы только по телефону, и то быстро и урывками. У Кати, кстати, тоже все было хорошо. Недавно она участвовала в каком-то показе мод и теперь летала на крыльях. Мама после открытия магазина в торговом центре открыла еще и ресторан. Мы все продолжали жить, все шли вперед, и только у суицидника все было без изменений. Интересно, а если они вообще не появятся, то сколько он там пробудет? Год? Два? Три? Всю жизнь? Чем зря платить деньги на лечение, которое не приносит результатов, не лучше ли вернуть его домой?
Я так был погружен в свои мысли, что не заметил, как очутился перед серой дверью. Дверью в его комнату. Не знаю, зачем и как сюда пришел. Я хотел было уже развернуться и уйти, но что-то мне не дало, и я вошел внутрь…