Море Дирака
— Идет, — бросил вдруг Антон. — Мы согласны. Связь через Егора.
Мильч вздрогнул. «Победа» резко затормозила.
— Дальше вам придется пройти пешком, — вежливо говорит Антон. — Нам лучше не показываться возле вашей квартиры.
Мильч попрощался и приподнялся с сиденья.
— Минуточку, — сказал Антон. — Вот что. Раз мы будем работать вместе, вы должны соблюдать самые строгие нормы поведения. Ваш провал самый опасный. Вы человек неопытный. Поэтому никаких ресторанов, пьянок, случайных знакомств. Понятно? Дело есть дело. Ну и, конечно…
Он впервые за вечер улыбнулся. Кривая, странная улыбка. Странная и страшная.
— И конечно, тайна. Самая неукоснительная. Вы меня понимаете? Иначе… Ну да, я надеюсь, все будет хорошо. В наших работах приходится быть паинькой. Коллектив, взаимосвязь. Один отвечает за всех, и все, естественно, — за одного. Так?
Мильч с трудом выдавил из себя несколько слов. Он, конечно, понимает и постарается…
Когда машина отъехала, он долго смотрел ей вслед.
Гады, с ходу берут за глотку! Ну, ничего. Без них пока не обойтись. А дальше? Дальше будет видно. Мильч поднял воротник, сунул руки в карманы и зашагал навстречу ленивым порывам ветра. Стоило ему стать на ноги, как хмель бросился в голову. Шевелились тяжелые, как булыжники, мысли. Этот Антон… Мильч вспомнил его усмешку и поежился. С кем приходится иметь дело! Но ничего… они будут милыми и покорными, пока смогут набивать карманы. Такая возможность им предоставится… А потом он сбросит их, как стряхивают репей с выходных брюк. И полетят они в придорожную канаву. Вместе со страшненькими ухмылочками и многозначительными взглядами. Ох, ворюги, ворюги, обштопает вас Мильч! Берегитесь, шпана!
6
Искрясь в потоках света, розовые униформисты монтировали из пластмассовых тюбингов огромный полукольцевой экран.
— Обратите внимание, — сказал Орт, наклоняясь к собеседнику, — экран-то белый. Все иллюзионистские трюки обычно проделываются на черном фоне.
— Это еще ни о чем не говорит, Евгений Осипович, — ответил Урманцев, равнодушно разглядывая мерцающие под куполом трапеции.
— Э, нет, это уже штрих! Штрих! Я знаю цирк… Еще мальчишкой в Одессе видел Флегарти, братьев Лиопелли, Курбатова-Северного и… этого… Как его? Работал под Калиостро? Случайно не знаете?
— Откуда мне знать, Евгений Осипович? В Одессе я не бывал, да и в цирк хожу раз в десять лет.
— Нашли чем гордиться. Было б у меня время…
Оркестр заиграл «Марш космонавтов». На середину арены опустили огромный голубой глобус. Двое униформистов тщательно установили и закрепили его. Под куполом зажглись звезды, завертелись стилизованные планеты — Венера, Марс, Сатурн. Внезапно музыка смолкла. Глухо зарокотал барабан. На арену въехал серебряный гоночный автомобиль. Откинув стеклянный колпак, из машины вылез высокий худощавый человек, одетый в сверкающий скафандр. Он был удивительно похож на космонавтов, какими их рисуют на плакатах или в детских фантастических книжках. Это был скорее символ, идея, а не живой человек.
Неуловимым движением он коснулся поблескивающих на поверхности глобуса скоб и встал во весь свой рост над полюсом. Гордо вскинув голову, он поднял вверх руки и соединил ладони в стрелу, символизируя стремление к звездам. Номер так, собственно, и назывался «Полет к звездам».
Смолк барабан. В цирке наступила тишина, изредка нарушаемая покашливанием, скрипом кресел, звоном случайно упавшего на пол гардеробного номерка.
Ударил гонг. Очевидно, чтобы привлечь внимание зрителей. И тут случилось чудо: человек повис в воздухе. Между его плотно сомкнутыми ногами и поверхностью глобуса ничего не было.
— Его на веревке поднимают, — сказала сидящая рядом с Ортом девчонка в белом школьном переднике.
— Ну, ясно, на веревке! — отозвался ее стриженный под нуль кавалер. — У него под скафандром специальный костюм спрятан, к которому веревка привязана. Это чтоб не больно было, когда поднимают.
Орт улыбнулся. Удовлетворенно потряс львиной головой.
— Помните «Блистающий мир» Грина? — тихо спросил он, наклоняясь к Урманцеву. — Как он описывает реакцию публики? Там и единогласный вопль восторга и ужаса и мертвая тишина… А эти Архимеды — веревка!
— А чего им удивляться, — улыбнулся Урманцев. — Они по телевизору видели Быковского с Терешковой в кабинах космических кораблей, а тут всего лишь цирк, полет к куполу. И то на веревке.
Космонавт все в той же позе медленно поднимался вверх. Очевидно, в доказательство отсутствия всякой веревки из-под купола опустили еще один экран, который теперь медленно подымался вместе с космонавтом. Потом экран убрали, и космонавт поплыл в луче прожектора среди мерцающих звезд и горящих планет. Сорвав огромную красную звезду, он так же медленно опустился, укрепил ее на поверхности глобуса и легко спрыгнул на арену.
Аплодировали долго и дружно. Зрителям номер явно понравился, но не было заметно ни крайнего удивления, ни проявления каких-то особенно бурных чувств.
— Ну, что я вам говорил? — опять засмеялся Урманцев. — Трудно теперь чем-нибудь потрясти публику. Жизнь уж больно удивительная. Теперь по части чудес у ученых конкурентов нет.
Пока артист раскланивался на вызовы, на арену выкатился визжащий клоун.
— Ну что же, пойдем? — спросил Орт, тяжело поднимаясь с места.
— Пойдем, — согласился Урманцев.
Полусогнувшись, чтобы не мешать другим, они проскользнули по узкому проходу и вышли в фойе.
— Как пройти к директору? — спросил Урманцев дремавшего старичка капельдинера.
— А его сегодня нет, — сухо ответил капельдинер, недоверчиво разглядывая высокого полного Орта и маленького юркого Урманцева.
— А кто есть? — задал новый вопрос Урманцев.
— Кто надо, тот и есть… А вы, собственно, по какому делу?
— По важному, — сонно и равнодушно ответил Орт.
— Ну, тогда идите прямо по коридору к главному администратору. Последняя дверь.
Коснувшись костяшками пальцев двери, Орт, не дожидаясь приглашения, повернул ручку и вошел в кабинет. За ним робко проскользнул Урманцев. За огромным столом сидел полный, багроволицый человек с кокетливо загримированной редкими затылочными волосками лысиной.
— А я вам еще раз повторяю, тигры не поедут малой скоростью! — с надрывом кричал он в телефонную трубку. — Что? А вы как думали! Каждому слону — отдельный вагон! Да! Всего три.
Краем глаза взглянув на вошедших, администратор кивнул в сторону дивана. Орт сел. Урманцев, оставшись стоять, принялся разглядывать яркие афиши, которыми были оклеены все четыре стены.
— И потребую! — Голос администратора сорвался на неожиданно высокой ноте и приобрел хрипящие обертоны. — Даже международные! Хоть спецэшелон! Попробуйте. Да, да, попробуйте… У меня все! Пока!
Он бросил трубку и долго не мог отдышаться. Вынул платок и отер взмокший лоб.
— Слушаю вас, — сказал он, поворачивая голову к Орту.
— Понимаете ли, товарищ главный администратор, мне нужно повидать артиста Подольского.
— А я здесь при чем?
— Вы должны мне в этом помочь.
— Должен? Я никому ничего не должен. Если каждый…
— Мы из Академии наук, — прервал его Урманцев, — это Евгений Осипович Орт, член-корреспондент, профессор, заслуженный деятель науки и техники, дважды лауреат Государственной премии.
Орт поморщился.
— Очень приятно познакомиться. — Администратор слегка приподнялся в кресле. Точнее, сделал попытку приподняться. — У вас есть какое-нибудь направление?
— Направление? — удивился Орт.
— Ну, не направление, отношение.
— Зачем? Это цирк или, может быть, номерной институт? Оборонные секреты? — Орт начинал закипать.
— Оборонные — не оборонные… В общем в каждом деле должен быть порядок. А что касается секретов, товарищ профессор, мы тоже за это дело болеем. Слава советского цирка — это тоже кое-что значит… И вы не улыбайтесь, не улыбайтесь… Мы должны бдительно следить… У нас каждый год заграничные гастроли.
