Отрава

Клинг ждал ответа. Он не допрашивал. Никакой подозрительности, простое непонимание. Ему хотелось получить разъяснение.
– Да, – ответила Мэрилин.
– И мне показалось из нашего разговори, что ваш отец жив, – произнесла Эйлин.
«Еще один проницательный коп», – подумал Уиллис.
– Нет, он умер несколько лет назад. И оставил мне приличную сумму.
– Я думала, такое случается только в сказках, – вздохнула Эйлин.
– Иногда бывает и в жизни, – опустив глаза, сказала Мэрилин.
– Как же я любила сказки братьев Гримм, – Эйлин говорила с таким сожалением, как будто со времени ее детства прошло тысячу лет.
– А вы знаете, что Якоб Гримм... ну который писал сказки... это тот самый Гримм, который сформулировал «Закон Гримма»?
«Молодец, – подумал Уиллис, – хорошо запутывает следы, здорово сменила тему. Умница, Мэрилин!»
– А что такое «Закон Гримма»? – спросил Клинг.
– Параграф 314.76, – ответила Эйлин. – Общение с феями.
– Бестактное замечание, – сказал Клинг.
– Что-то насчет чередования согласных, когда "б" чередуется с "п", а "в" – с "ф" и наоборот, я точно не помню, – объяснила Мэрилин. – И эту статью я тоже вырезала из газеты. Но это в немецком языке.
– Вырезка была на немецком языке? – спросила Эйлин.
– Нет, нет, «Закон Гримма» относится к немецкому языку. Гримм же был немец, как вы знаете.
– Ну что же так долго не несут выпивку? – Уиллис раздраженно махнул рукой официанту.
– Сейчас принесу, – ответил официант и удалился на кухню.
– Видали? – покачал головой Клинг. – Надутый, как пузырь.
– Может быть, он не понимает по-английски? – предположила Эйлин.
– Может быть, здесь кто-нибудь говорит по-китайски? – поинтересовался Клинг.
– Мэрилин очень хорошо говорит по-испански. – Уиллис тут же обозвал себя идиотом. Опять понесло не туда!
– Как жаль, что я не говорю по-испански, – сказал Клинг. – На нашем участке это очень бы пригодилось.
– Но ведь ты знаешь несколько слов, – напомнила Эйлин.
– Да, конечно, кое-чему можно научиться, но это нельзя назвать «хорошим испанским». А где вы его учили? – обратился он к Мэрилин. – В школе?
– Да, – не раздумывая ответила она.
– Здесь, в городе? – справилась Эйлин.
– Нет. В Лос-Анджелесе.
«Увязаем все глубже и глубже», – подумал Уиллис.
– Вы там учились в колледже?
– Нет, в старших классах.
Все глубже, и глубже, и глубже.
– Вообще-то он гораздо легче английского, – Мэрилин ловко сменила тему. – По-моему, ужасно быть иностранцем и учить английский, как вы думаете? Все эти слова, которые одинаково произносятся, но пишутся по-разному? Или, наоборот, слова, которые пишутся одинаково, но произносятся по-разному? Я бы просто свихнулась.
– Скажи что-нибудь по-испански, – попросил Уиллис.
– Yo te adoro, – произнесла она, расплываясь в улыбке.
– Кстати об английском, – сказала Эйлин. – Я вот знала одну девушку, которая всегда спрашивает: «Который час?»
– А разве не так? – удивился Клинг.
– Да, конечно, но кто сейчас так говорит? Большинство спросят: «Сколько времени?»
Наконец принесли напитки и почти сразу же – ужин.
– Потрясающе, – ехидно заметил Уиллис.
Однако он был рад, что разговор на время прекратился. Он уже начал было побаиваться, что старания Мэрилин сменить тему становились слишком очевидными, было ясно, что ей не хотелось объяснять, каким образом она выучила испанский. «Интересно, верят ли эти два опытных полицейских, чувствующие малейшие нюансы и интонации собеседника, всему тому, что она им тут понарассказала», – думал Уиллис.
Но лишь однажды за время ужина произошло открытое столкновение, когда позиции полицейского столкнулись с позицией простого человека, взгляды полицейского – со взглядами проститутки. Клинг стал рассказывать о недавнем деле, которое он расследовал: один парень постоянно насиловал свою соседку, а та никогда не говорила об этом своему мужу, потому что боялась, что тот изобьет ее.
– Я бы убила их обоих, – сказала Мэрилин с такой злостью, что все сразу замолчали.
Эйлин внимательно посмотрела на нее.
– Ну в общем-то примерно это и произошло, – сказал Клинг. – Она взяла кухонный тесак и пошла к соседу. Кто-то из жителей услышал шум и вызвал Службу спасения 911. Но до того, как они успели приехать, вернулся домой муж. Она уже отрубила насильнику руку и пыталась перерезать ему горло. Увидев мужа, она кинулась на него и попыталась ударить тесаком. Вот тут-то и приехали люди из Службы спасения. Четыре копа с трудом оторвали ее...
– От мужа? – спросила Эйлин.
– Ну да. Тот, другой, лежал на полу без сознания.
– Ну и что с ней теперь будет? – поинтересовалась Мэрилин.
– Мы предъявили ей обвинение по двум пунктам – двойное покушение на убийство.
– Адвокат попытается представить это как просто разбойное нападение, – заметил Уиллис.
– А я убеждена, что он поставит вопрос о самообороне, – возразила Эйлин.
– Что касается соседа, то вполне возможно, – сказал Клинг. – Но ведь муж ничего такого не сделал, он просто вошел.
– То есть она в любом случае попадает в тюрьму? – спросила Мэрилин.
– Да, дамочка ведь малость покалечила их обоих, – усмехнулся Клинг.
– Но они же держали ее в страхе, – не согласилась Мэрилин. – Они заслужили это.
– Однако законы запрещают калечить людей, – заметила Эйлин.
– Пойди расскажи это Лиззи Борден, – сказал Клинг. – Ей все сошло с рук.
– Вот поэтому эта песня неправильная, – сказала Эйлин.
– Какая песня?
– Я о том, как в « Массачусетс из мамы сделали котлету».
– Я, правда, не вижу в этом ничего смешного, – сказала Мэрилин, и за столом снова наступило молчание.
Уиллис развернул бумажку со «счастьем», запеченную в одной из булочек:
– "Ты получишь новую одежду", – прочитал он вслух.
– Может быть, это значит, что ты получишь повышение? – предположил Клинг. Он отвел глаза от Мэрилин, которая вытряхнула из пачки «Вирджиния Слимз» сигарету, и поднеся дрожащей рукой зажигалку, яростно выпустила клуб дыма.
Эйлин взглянула на часы.
– Так у тебя сегодня действительно «кладбище»? – спросила она Клинга.
– Неужели я стал бы шутить? – откликнулся Клинг.
– Пошли, – встала Эйлин. – Я отвезу тебя на такси.
– Ну и что ты о ней думаешь? – спросил Клинг в машине.
– О ком? О «Британской энциклопедии»? – фыркнула Эйлин и стала передразнивать Мэрилин: – "Вы знакомы с «Законом Менделя»? Черные кошки и белые кошки, карие глаза и голубые глаза, доминирующие и рецессивные. А вы знаете, что многие английские слова пишутся одинаково, а произносятся по-разному? Или наоборот – пишутся по-разному, а произносятся одинаково? А вы знаете, что по «Закону Гримма» голубые феи чередуются с розовыми феями? А вы знаете, что «Yo te adoro» по-испански означает «Я тебя обожаю»?..
– А это действительно так?
– Нет, это значит: «поиграйте со мной в кошки-мышки». Крутая дамочка, Берт, поверь мне, ее голыми руками не возьмешь. Ты видел, как вспыхнули ее голубенькие глазки, когда она сказала, что убила бы обоих. Бог мой, я ей поверила. Последний раз я видела такой взгляд у одного парня, убившего из винтовки всю свою семью.
– Возможно, такой и становишься, когда ты богата и независима? – пытался защитить Мэрилин Клинг.
– Да, да, а как насчет этого? Мне что, померещилось, или она действительно сказала: «У меня богатый отец».
– Да, так она и сказала.
– А как же тогда получилось, что через минуту она осиротела?
– Просто оговорилась.
– Ну да, конечно, потому что английский язык – такой сложный и противоречивый! Интересно, у Хэла это серьезно?
– Думаю, он с ней живет.
– Надеюсь, он не ищет приключений на свою голову, – сказала Эйлин.
– Похоже, она тебе не очень понравилась.
– Да, не очень, – согласилась Эйлин.
– А по-моему, она – вполне ничего, – заметил Клинг.